Марш Турецкого

Вошедшая Лиза ничего не поняла из этой пантомимы, но нахмурилась: неужели эти негодяи уже о чем-то успели договориться за ее спиной?!

- Это пустяки, засмеялся Турецкий, подмигнув ей, мелочи жизни. А про Лонг-Айленд я не просто так сказал.

- Я поняла, кивнула Ирина.

- Вот и я сразу понял, что вы поняли. А думал: ох, какой я умный! Какой тонкий намек! И какова же будет реакция! А никакой! И Турецкий радостно, по-детски расхохотался. Как приятно признаваться в собственной глупости… Ну и что? Он был действительно хороший мужик? спросил Турецкий, снова берясь за вилку с ножом.

- Я еще была не готова к сильным чувствам, улыбнулась таинственно Ирина.

- Понимаю…

- Ребята, а я ничего не понимаю! вмешалась Лиза. О чем речь?

- Извините, Лиза, не отрывая глаз от тарелки, сказал Турецкий, это мы об одном нашем общем с Ириной знакомом.

- У вас, оказывается, так далеко зашло? В ее голосе прозвучали совершенно отчетливые нотки ревности.

- Нет, это старые дела, улыбнулся Александр. Речь об отце Вадима.

- А-а, ну так бы сразу и сказали! успокоилась хозяйка.

- Нет, я, конечно, готов восхищаться девушкой, сохранившей почти до тридцати лет искреннюю взволнованность чувств! Но… ему, если я не ошибаюсь, было… Словом, не староват ли он был для вас? Вы же, как рассказывала мне Лиза, уехали в Штаты совсем юной девушкой.

Ирина метнула короткий взгляд на Лизу, а та ответила ей открытой и искренней улыбкой.

- Как вам сказать, вроде бы успокоилась Ирина, мне совсем не хочется выглядеть циничной в ваших глазах, но я, в общем, смогла убедиться в справедливости нашей известной пословицы, что старый конь борозды не портит.

- Да, с хитрой ухмылкой добавил перчику Турецкий, но ведь и пашет неглубоко!

- И это верно! под общий смех закончила Ирина.

Турецкий с таким неприкрытым восхищением посмотрел Ирине в глаза, что та покраснела.

- Нет, я вас умоляю, только не думайте…

- Что вы! О чем я должен думать?! совсем не по делу развеселился он. Я просто вспомнил очень давнюю историю, еще из советских времен. Как говорится, старшие товарищи передавали. На похоронах одного, в общем, известного художника, умершего в объятиях очаровательной дамы, его лучший друг, бывший в то время официально признанным гением, сказал с горькой, почти злой иронией: "Вот ведь великая несправедливость судьбы! Художник он был говно говном, а помер, как Рафаэль!" Народ, говорят, просто рыдал.

Несколько минут за столом царило неприличное веселье.

Окончательно уже отсмеявшись и вытерев глаза платочком, Ирина сказала не столько Александру, сколько Лизе:

- Какой счастливый характер надо иметь!

- В смысле? спросил он.

- А в том смысле, что с вами очень легко, верно, Лиза?

Хозяйка как-то неопределенно пожала плечами, но не сдержалась и тоже рассмеялась.

- Пойду поставлю кофе, если нет возражений, сказал Турецкий, поднимаясь. Вы разрешите мне, Лиза?

- Как он? спросила Ирина, когда Александр удалился на кухню, и нагнулась к Лизе.

Елизавета молча показала ей большой палец.

- Серьезно?

В ответ кивок.

- Ну, твое счастье.

- Почему? Лиза сделала большие глаза.

- Потому что увела б я его у тебя, подруга. Если б ты соврала… А что, вы до сих пор на "вы"?

- Так мы и знакомы-то со вчерашнего вечера.

- Да быть того не может! насторожилась Ирина. А как же познакомились? Когда?

Лиза растерялась от обилия вопросов:

- Не знаю, как тебе и объяснить… Ты помнишь, я тебе про Вадьку что-то рассказывала? Ну так вот, он еще до отъезда в Америку заезжал ко мне, говорил, что есть у него возможность поехать следы отца отыскать. Ну и уехал. Когда вернулся, позвонил, обещал снова навестить родителей, меня… А тут смотрю московскую программу, а там его фотографию милиция показывает, говорят: убит неизвестный, просим сообщить, кто знает. Ну мы же бабы! И все этим сказано. Разревелась я, потом позвонила, назвала его фамилию. Не помню, как и трубку положила… Проходит два или три дня является. Здрасьте, я из Москвы. Что вы о нем знаете? И так далее.

- Ну а дальше, дальше-то? заторопила ее Ирина, поглядывая на дверь.

- А что дальше? Сказала, что поговорить можно, приезжайте вечерком, когда освобожусь. Ты же знаешь моих писателей-классиков! От них же никакого спасу! Дома достают!… Ну чего ты так смотришь? улыбнулась вдруг. Приехал поздно вечером. Сели разговаривать… Ну и…

- Чего? шепотом спросила Ирина.

- Так поговорили, что я сегодня весь день на работе была сама не своя. Не помню, как провела редколлегию. Вякала им чего-то…

- Ну ты молодец, девка! одобрила Ирина. А какие еще документы он ищет?

- Разве? Может, я чего-то не понимаю. По-моему, так он ничего не ищет, кроме одного…

- Но ведь нашел же! хихикнула Ирина.

- Ой, не говори, вздохнула Лиза. Видела б, как он на тебя уставился! Все они одинаковые.

- Не скажи. А тебе пора судьбу устраивать. И вообще менять имидж.

- Куда менять? тоже шепотом ответила Лиза. У него жена и дочка. Сам сказал.

- Да что ж это такое делается! почти воскликнула Ирина. Как что-нибудь хорошее, приличное так обязательно чужое!

- Чего расшумелись? спросил Турецкий, входя в комнату. Как народ, еще голоден? А то кофе готов.

- Кофе пойдемте пить на кухню, заявила Ирина. Без сигареты не получится, а здесь курить я не хочу, обстановка смущает.

- Саша, а может быть, нам тех ребят, что нас охраняют, пригласить поужинать? Они ж целый день…

- Лиза вы настоящее золото! Они давно дома.

- Как?

- Элементарно, дорогой Ватсон! Доложили, что Ира прибыла с охранником. Я говорю: ну и отлично, спасибо, хлопцы, свободны. Пусть нас теперь он охраняет. Только говорю, уходите, как у нас положено. А дальше уже его дело. Ваша машина стоит, Ира. Значит, все в порядке.

Она посмотрела на него такими глазами, что Елизавета, заметь она ее взгляд, точно получила бы все основания для самой черной ревности…

- Да, произнесла наконец Ирина, видала я артистов…

Они пили кофе, курили, потягивали коньячок. Незаметно вернулись к американской теме. Ирина вспомнила несколько забавных эпизодов из своей "штатовской" биографии. Причем рассказывала с таким подтекстом, что Турецкий без всяких дополнительных объяснений понимал: это происходило с девушкой не по ее воле. Был тот, кто диктовал те или иные ее поступки. Поэтому вовсе и не из-за ссор с матерью, а совсем по другим причинам пришлось Ирине вернуться на родину, и долго еще ей, видимо, придется расплачиваться за какие-то давнишние девичьи грехи. Эти люди просто так с плеч своих агентов не слезают… Но это был тот случай, когда он при самом искреннем желании не смог бы ей помочь. Однако он узнал все, что ему было необходимо…

Провожать гостью отправились все вместе. На лестнице, как женщины могли убедиться, действительно никого не было. Вышли во двор.

Из машины тотчас же выскочил охранник.

- Все в порядке, Юрий Юрьевич! весело крикнула Ирина. Сейчас вот простимся и поедем.

Подошли к машине. Турецкий дружелюбно протянул ладонь:

- Турецкий.

Охранник помедлил и пожал, но не назвался. Рука у него была крепкой. Он покрутил головой испросил:

- А где ж ваша охрана? Сыскари-то куда подевались? Все тут были… Он, похоже, несколько растерялся.

- Они дома спят давно, смеясь, ответила Ирина.

Охранник помолчал, оценивая ситуацию, и вдруг кинул:

- Ну ты даешь, Турецкий!

- Я ему уже это говорила, подтвердила Ирина. Все, прощаемся.

Они стали целоваться с Елизаветой. А Турецкий заметил:

- Возвращаем, Юрий Юрьевич, в лучшем виде. В целости и сохранности. В трезвом уме и твердой памяти. Счастливый человек! Такую женщину охраняете!

- А вам что мешает? воскликнула Ирина.

- Что? Да будь я помоложе, бросил бы все и пошел в охрану! Ну, рад был знакомству! Если Бог даст да еще повезет, встретимся, а?…