Жрица

Скойш направил повозку к конюшне, скромно спрятавшейся за основным зданием. Миран подъехал к главному входу. К нам вышли все, способные ходить: Айшет, главная жрица храма, три почтенные старухи и две девочки-подростка. Их Айшет год назад забрала из приюта в О́креше, причём на вопрос: «Хотите ли вы служить Предвечной?» из нескольких десятков сирот лишь они ответили положительно. Прочие предпочли работные дома и бордели.

Послушник подхватил тело асгэрца и потащил внутрь храма. Я встретилась взглядом с зелёными, словно первые ростки травы после зимы, глазами Айшет.

– Всего один, – ответила на невысказанный вопрос.

Плечи Айшет еле уловимо поникли. Другие жрицы убедились, что их помощь не потребуется, и быстро разошлись по своим делам. Я поспешила за Мираном. Здоровяк бодро протопал до первой свободной комнаты в жилом крыле, сгрузил безжизненное тело на кровать и поклонился зашедшей следом Айшет.

– Какие будут приказания, госпожа?

– Принесите тёплой воды, – вместо главной жрицы распорядилась я, – и одолжите у Рéйши садовые ножницы.

Миран порадовал меня тем, что безропотно бросился выполнять.

– Остальные?.. – тоскливо спросила Айшет.

– Ещё один мальчик умер при нас, успел сказать имя – Малис Кориш. Просил передать матери, что её сын победил. – На слове «победил» меня перекосило, пришлось на несколько секунд стиснуть зубы, чтобы сдержать бессильный гнев.

Бессмысленная бойня, в которой не выжили ни победители, ни побеждённые. По милости императора Рагара, которому не угодили тысячелетние порядки. Что изменила эта так называемая победа? Конечно, матери этого не скажешь.

Айшет сжала крохотные кулачки.

– Сколько их там было, Карен?

– Около трёх десятков. Точнее определить сложно. Огненное Лезвие резало и жгло, Косой Ветер разрывал на части, многие тела были изувечены до неузнаваемости и разбросаны по полю. Я проводила всех.

– Хорошо, что хоть кому-то удалось уцелеть. – Айшет склонилась над спасённым. – Аура чистая, ран нет… Барсы, элитный отряд, коммандер… Ого! Он слишком молод для такой высокой должности.

– Не забывай, он маг. Вполне может оказаться ровесником нашей Мéлны.

Миран принёс таз воды и помешал поинтересоваться, где жрица храма с окраины Рагара научилась разбираться в воинских званиях Асгэра. Я забрала из рук охранника ножницы. Нужно было срезать одежду, обмыть и осмотреть тело – вдруг мы что-то пропустили. То, что маг находился без сознания, и облегчало, и усложняло мою задачу. Возмущаться и сопротивляться он не мог, зато и ворочать его придётся мне одной. С курткой повезло – достаточно было расстегнуть крючки и разрезать рукава, рубашка тоже поддалась легко, обнажив худую безволосую грудь.

– Пожалуй, я пойду. – Айшет заалела, как маков цвет, едва я нацелилась на брюки.

Я не протестовала – в отличие от меня, главная жрица не обучалась целительству десять лет в магической школе и смущалась при виде полностью обнажённых мужчин. Мне бледное и костлявое тело мага не открыло ничего нового, разве что в очередной раз заставило оценить своеобразное чувство юмора Предвечной. Остатки одежды из-под асгэрца я с трудом, но вытащила. Тщательно обтёрла лицо и тело влажной губкой, убедилась в отсутствии повреждений, осторожно проверила кости.

Коммандера элитного отряда спасло его же наплевательское к себе отношение. Выкачав резерв в ноль, он сражался дальше, пока не свалился в обморок от магического истощения. Косой Ветер прошёл на уровне двух локтей от земли, убив тех, кто стоял на ногах, и пощадив уже павших. Теперь выздоровление – лишь вопрос времени и правильного ухода. Главное, не проворонить тот момент, когда маг очнётся, чтобы предупредить об опасности его положения. Послушается – всё обойдётся. Попьёт травяных отваров нашей Со́фен, отдохнёт и будет как новенький. Прикрыв мага чистой простынёй, я сходила на кухню за Мираном, попросив того вынести тяжёлый таз. Меня Предвечная физической силой обделила.

– Госпожа Карен, вы не боитесь его так оставлять? – хмуро поинтересовался послушник. – Хотя бы свяжите! Это ж асгэрец! Вдруг он оклемается и…

– Развеет нас в пыль? – насмешливо уточнила я.

Миран сам понял, что перегибает. Храмы во все времена оставались территориями, свободными от вражды, здесь торжествовали заповеди Предвечной. Ещё полвека назад слово главной жрицы любого храма могло отменить приказ правителя Рагара, Асгэра, Гутэ́ра или Аско́ша, а сто лет назад жрицы, провожающие умерших на Небеса, являлись самой почитаемой силой единого процветающего Аргэ́ра.

Сейчас, когда в Нижний мир верил едва ли один человек из десяти, а слово «демоны» превратились в ругательство, жриц уважали скорее по традиции, а император Рагара едва терпел, лишив всех привилегий. Но убийства в храмах всё ж таки пока не случались.

– Вас госпожа Айшет просила зайти, – спохватился Миран.

Я последний раз взглянула на неподвижно лежащего мага.

Жрица должна быть выше бессмысленных войн.

– Полюбуйся, – Айшет протянула мне новостной листок.

Тонкая серая бумага противно пахла, к тому же печальный опыт предупреждал, что жирная дешёвая краска пачкает руки. Взяла осторожно, двумя пальцами. Кричащий заголовок бросался в глаза:

«Справедливость восстановлена».

Чуть помельче шли подробности. Император Негáр объявил культ Предвечной (да, да, именно так и было написано – не вера, а культ!) бесполезным, более того – вредным для Рагара и Аргэра. «Жрицы веками обманывали людей, выдавая магию за чудеса. Толпа праздных жадных белоручек наживалась на подношениях, владела плодородными землями и несметными богатствами. Этой пагубной практике положен конец. Больше никакой лжи! Пусть бездельницы сами добывают себе хлеб, нечего потакать их желаниям благоденствовать за счёт других».

– Вот так. – Главная жрица храма посмотрела на свои маленькие огрубевшие руки, все в занозах и мелких царапинках от возни в саду, обвела придирчивым взглядом строгую, чтобы не сказать скудную обстановку комнаты. – Мы с тобой теперь белоручки, Карен.

– Как будто раньше мы полностью жили на пожертвования. – Я брезгливо швырнула листок на стол. – Может, в столице храм и держится благодаря милостыне, за пределами Áнгры жрицы давно кормят себя сами. Негару осталось обложить нас налогами, чтобы окончательно уравнять с остальными подданными. За три года император убедился, что может притеснять нас безнаказанно. Благодать Предвечной – не та сила, что способна ответить злом на зло.

Айшет взволнованно прошлась по комнате, затем села, за неимением стула, прямо на кровать.

– Карен, но откуда такая ненависть?! Мы же не противостоим Негару! Не лезем в его реформы, не призываем к бунту, покорно провожаем погибших в войне!

– Жрицы созданы для борьбы с демонами, – горько улыбнулась я. – Кто и когда последний раз видел в Аргэре демонов? По мнению Негара мы бесполезны, а уничтожать тела можно и с помощью магии.

– Думаешь, однажды он повелит закрыть храмы?! – ужаснулась Айшет.

– А ради чего, по-твоему, он воюет? – Наивность раздражала. – Утешает лишь то, что наступит день, когда Негару тоже потребуется проводница на Небеса. Посмотрим тогда, кто из жриц согласится ей стать! Я, например, ни за что бы на это не пошла!

– Такие рассуждения недопустимы, – укорила меня Айшет. – Ты служишь Предвечной, ты дала клятву провожать любого человека, созданного Праматерью.

– Насильника, убийцу, палача…

– Любого, Карен! – с нажимом повторила главная жрица храма. – Судить дано Предвечной, не тебе. Твой долг – помочь ему избежать участи демона в Нижнем мире.

Я упрямо промолчала.

– Ругаю тебя, а сама когда-то думала точно так же, – погрустнела Айшет. – Наверно, каждая жрица должна пройти положенный путь сомнений и разочарований… Как твой подопечный?

– Через день-два придёт в себя. Не зная его уровня, нельзя угадать, как скоро восстановятся энергопотоки. Нужно наблюдать. Магическое выгорание – вещь коварная: не говоря уже о том, что маг в таком состоянии крайне уязвим, без посторонней помощи можно остаться без магии навсегда.