Страница 1649 из 1651
***
Гора дрожала и трещала, ревела и рушилась. Улицы уходили из-под ног, разломы возникали непредсказуемо. Люди падали, карабкались, кричали, стремились, бежали.
Тысячи, тысячи людей следовали за Ромундом и Эмми. На Площадь Роз.
Там ждало их спасение.
Когда Эмми и Ромунд добежали до площади, в них всё оборвалось: площадь была пуста. На ней не было никакого артефакта, пространственных ворот, портала.
Ничего!
Неужели Айвар обманул?
Где-то далеко, у темной завесы, заполыхали огни, раздались яростные рыки дракона.
И тут Эмми достала из кармана колбу с лиловой жидкостью.
Время замерло, стоящие за спинами магов люди затихли. Ромунд смотрел на возлюбленную и ждал.
Эмми бережно поднесла колбу к лицу. В лиловом свете отразились все морщинки её усталого изнеможённого лица. Глаза девушки вспыхнули загадочным огнём.
– Только подумай, Ромунд, – проговорила Эмми. Голос у неё был глухой, отстранённый. – В моих руках власть, которую жаждал бы каждый человек этого или других миров. В моих руках оружие, способное подчинять Вселенные. В моих руках эликсир, дарующий бессмертие. И что останавливает меня?
На плечо к Эмми запрыгнул сначала Хрюшик, а затем Лилу. Фиолетовая малышка прильнула пятачком к щеке девушки и звонким голоском возвестила:
– Ли-лу!
Неожиданно Эмми улыбнулась, кожа на её лице разгладилась, она ловким движением пальчиков открыла колбу.
– Правильно – идея. А в руках моих не более чем средство её достижения. Во имя жизни!
Эмми широким взмахом выплеснула лиловую жидкость на площадь.
***
В суматохе боя на стенах, затем в жуткой толкотне, под аккомпанементы взрывов и тресков разрушающейся горы, Оля едва не пропала, чуть не погубив всё дело Айвара.
– Оля, я хочу, чтобы ты сделала кое-что для меня, – заявил человек в круглых очках со страшными темными глазами.
Стояла вторая ночь после прихода многострадальных беженцев в Умрад.
– Для вас? – Оля видела очкарика всего пару раз, когда тот мелькал при встречах со Строгоновым или Даратасом.
– Согласен, некорректно: в первую очередь для себя, – улыбнулся человек и сел за столик с Олей.
Она коротала грустные часы за кружкой крепкого мужского эля в одном из сохранившихся трактиров, и плакала, заливая повязки на лице.
– Я знаю, что не даёт тебе покоя. И знаю, что ты не сможешь жить с этой болью, – продолжил развивать мысль очкарик. – Я не буду говорить тебе, что всё пройдёт и перетерпится. Для тебя этот вариант невозможен. Однако я могу обещать, что тебе представится шанс увидеть его. В последний раз.
Оля молчала. Однако слова человека захватили её.
– И к этому разу ты должна быть на Площади Роз в тот момент, когда начнётся исход, – очкарик резко встал. – Ты должна удержать его и закрыть портал вот этим. Это обычный камень заглушка. Храни его бережнее своего сердца.
Оля поскользнулась, не удержалась, стала падать. Мостовая под ногами неожиданно вспухла и лопнула: девушка падала в пропасть.
Но чья-то крепкая рука удержала её. Строгонов!
Помятый, весь в саже, рыцарь с золотыми наплечниками крепко держал девушку.
– Спасибо, – смущённо пробормотала она.
– Иди, он ждёт, – коротко пробормотал Владимир, придерживаясь за бок. Там расходилось алое пятно.
Оля поняла без слов.
К Площади Роз пришлось пробираться чуть не по головам: толпы людей спешили добраться до сияющего лилового облака.
Это тот самый портал?
Яр стоял на одном из переулков и бесстрастно наблюдал за толпами людей, которые входили в лиловое свечение и исчезали. Его сильные руки покоились на эфесах даг, ожидавших своего часа.
Оля не стала окликать возлюбленного или заводить с ним разговоры. Она атаковала со спины, по всем правилам воровского искусства.
Но Яр в последний момент среагировал, и в невероятном рывке отбил направленный в него клинок, и сделал выпад, ушедший в пустоту: Оля сменила позицию.
Они закружились в смертельном танце, обмениваясь ударами, блокируя, уворачиваясь и сменяя стойки. В стальном вихре клинков мог быть только один победитель.
Неизвестно как, но Айвар (Оля всего пару дней назад узнала, как зовут очкарика) знал, что Мститель направит своего пса разузнать, где находится портал и затем помешать его закрыть: Мститель после уничтожения этого мира направился бы во вновь сотворённый.
Но Айвар просчитал этот ход и оставил на подобный случай свой сюрприз. Однако почему Олю?
Казалось, Яр мог сражаться так дни напролёт: он беспрестанно атаковал, заставляя Олю защищаться. А та поддавалась, затем контратаковала. И всё больше ей не давала покоя одна неуловимая мысль.
Люди иссякли перед порталом. Подходило время закрывать его. Но как, если Яр не даёт вздохнуть?
Оля начала уставать. Её силы по сравнению с возможностями бушевавшего ненавистью Яра были весьма ограничены. Тот заставил её отступать, погнал к порталу. Наверное, решил сбросить в переход, если не сможет убить.
И тут Оля вспомнила слова Айвара:
"Тебе представится шанс увидеть его. В последний раз".
Яр там, на гряде. Нож, его глаза.. Ну, конечно!
Девушка неожиданно сократила дистанцию с Яром, намерено открылась, и тут…
Клинок Яра глубоко вошёл ей в живот. Резко, без боли. Оля даже улыбнулась. И в свою очередь вонзила дагу под сердце возлюбленного.
Они застыли. Их глаза встретились. Пересохшие губы приблизились друг другу.
Оба не удержались на ногах, упали на колени, не выпуская вонзённых друг в друга клинков.
Вокруг гремели взрывы, бушевало землетрясение, гроздьями валил перемешавшийся с пеплом чёрный снег.
– Мы снова вместе, любимый, – проговорила Оля и прильнула к губам Яра. Свободной рукой она извлекла из кармана переданный ей Айваром камень и выронила на булыжник Площади Роз. В тот же миг последние силы покинули девушку.
Лиловое свечение портала исчезло. Вместе с ним исчезли беженцы и воины, Ромунд с Эмми, израненный Строгонов и даже Данфер, вошедший в новый мир одним из первых.
А на пустой Площади Роз два человека, мужчина и женщина, так и замерли в акте откровения чувств, объятые пламенем творившегося вокруг безумия.
***
Сердце Герды остановилось в полете. Израненная драконица билась до последнего вздоха, но когда очередное заклинание Мерлона разорвало её программный код, несчастная погибла мгновенно.
Даратас успел слевитировать на плоский кусок рушащейся скалы, прежде чем тело величественного дракона пропало в объятиях чёрной пелены. Горячие слёзы сами по себе навернулись на глаза Даратаса. Да, глупо плакать из-за. этого, но…
Маг огляделся: гора Умрад самоуничтожалась – огромные породы камня отслаивались по кускам и падали в объятия чёрного ничто. Сдерживавшие их физические расчёты были изменены или разрушены. Стихии сходили с ума!
Мерлон и Айвар насмерть бились, летая в воздухе. Они сыпали друг в друга чудовищными заклинаниями, внешнее проявление которых смешалось в хаосе цветов, оттенков и разумной логики. Вмешиваться в их битву более слабому магу было сродни безумию, но…
Магом овладела и злость, и гнев, и жалость ко всему, что он любил в этом мире. К Дарли, Герде, Франческо и многим другим. К их памяти и их делам. Их любви к жизни и самоотверженной жертве во имя идеи!
Камень под ногами Даратаса задрожал и треснул: маг подпрыгнул в воздух и устремился навстречу Мерлону, формируя из остатков сил последнее, самое мощное заклинение – Феникса.
Да, тогда неизвестная сила помогла ему уничтожить Сильвестора, сейчас она вновь вдохновила его на последний удар. И пускай случится что угодно, сейчас Даратас казался сам себе мечом правосудия и справедливости, очищенным огнём добра от хаоса.