Страница 228 из 234
– Еще пива, – вдруг рявкнул он, накрывая данер своей огромной ладонью. – И побольше.
Пахарь сегодня решил надраться, празднуя свое второе рождение.
А через несколько дней в одном глубоком овраге, недалеко от Зеленой Рощи, были найдены тела пяти светлых альвов. Рядом с телами лежали их головы, смотревшие в небо мутными, неестественно белесыми глазами, практически без признаков зрачков. Кроме них было и еще одно тело, в котором с трудом, но можно было узнать разумного, которого некоторые знали под именем Пенка.
Герцогство Морич
«Долго, непозволительно долго он задерживается в герцогстве», – думал Атей, лежа в густом кустарнике в нескольких верстах от замка последнего «непримиримого», как называл бунтовщиков Жиль Окрот. А все из-за той дурацкой драки, о которой потом говорили все кому не лень.
Неожиданное веселье, захватившее Оплот от огромного количества свадеб, быстро закончилось, и князь, как и планировал, с двумя сотнями вайрон и «мышек», а также проводником, которого ему выделил Жекар, скорым маршем направились в сторону границ Морича.
Чуть погодя из столицы двинулись два посольства. Одно к новому герцогу Морича, который неожиданно для самого князя возглавил Йен Наперсток, уж очень его рекомендовала Бенигна, поэтому Атей и согласился, о чем потом совсем не жалел. А второе к его родственникам, вернее к родственниками его жены – в Лес Изгоев. Ведь несмотря на то, что в Оплоте уже давно обживался Файорэл Кречет, посла от княжества Сайшат в столице Изумруда до сих пор не было. Вот и решил Призрак исправить этот недочет.
К первой цели они прибыли уже через четыре дня, благо замок высокородного, не признавшего нового герцога, и его земли находились на севере Морича, как раз на границах земель княжества и Королевства Сарем. Два дня пристального наблюдения за замком и городком, что его окружал, привели Атея к мысли, что никаких масштабных боевых действий вести не надо. Впрочем, этого он не планировал и изначально. В настоящее время Призрак и его «детки» были больше наемными убийцами, чем обычными воинами. Поэтому, понаблюдав за жизнью в осажденном маноре, князь с Катаюн в составе обоза крестьян днем проникли за стены городка, дождались в одной из забегаловок ночи, а потом направились претворять свои планы в жизнь.
Больших сложностей с проникновением в сам замок тоже не возникло. Еще в таверне Атей и Ката наслушались разговоров, из которых следовало, что действия сюзерена не приветствуют не только простые жители, но и его воины. Обычным трудягам теперь приходилось платить повышенные налоги из-за этой внутренней войны. Ну а воины, особенно их командиры, подавляющее большинство которых были из благородного сословия, просто понимали, что своими действиями их сюзерен ослабляет все герцогство. И удерживала их от прямого неповиновения только клятва, которую они все давали ему в свое время.
Нельзя сказать, что все окружение этого высокородного осуждающе хмурили брови, обсуждая его действия. Немало было и таких, что всецело одобряли позицию сюзерена, увиваясь рядом с ним в надежде, что когда-нибудь займут самые высокие места у трона нового правителя Морича. Но таких было совсем немного.
Именно поэтому и вошли ночью Атей с девушкой за стены замка, словно к себе в Оплот, через Княжеские ворота. Нет, ворот им, конечно, никто не открывал, но для двух совершенных убийц пройти сквозь немногочисленные патрули стражи, которые еще и откровенно халатно относятся к своим обязанностям, не представилось сложным. Как, впрочем, и достичь спальни, где высокородный отдыхал в объятиях обнаженной любовницы, а может быть, и жены. Такие мелочи Атея и Катаюн просто не интересовали. Все моральные аспекты, что у их жертвы может быть семья и дети, были отринуты напрочь. В настоящий момент его существование мешало Призраку, а точнее, княжеству. Новому государству нужны были в соседях стабильные, сильные и, главное, дружественные страны. В первую очередь князь думал о своих подданных, а уж потом обо всех остальных, поэтому и не забивал себе голову такими мыслями.
Возможно, где-то глубоко в его душе и жил еле заметный сгусток сомнения в правильности своих действий, но и его он развеял. За ним стояли те, кто ему доверился, поэтому выбора как такового и не было. Тут уж, как говорится, или ты, или тебя. Пусть пока этот высокородный напрямую и не угрожал спокойствию его княжества, но ведь ключевое слово здесь ПОКА.
Не было никаких разговоров с бунтовщиком о недопустимости его поведения. Короткий удар кинжалом в сердце, от которого даже не проснулась уставшая от любовных утех девушка, и одна из проблем, за которые взялся князь, была кардинально решена. А уже утром в земли высокородного входили войска законного герцога, а сам Призрак со своими воинами уходил на юг, где его ждала вторая и последняя цель этой вылазки.
Как Атей поддался на уговоры гвардейца Окорота, выступающего в качестве проводника по землям Морича, и своих бойцов, он потом и сам не понял. Но так или иначе весь их отряд, разбившись на небольшие группы, оказался в Злоте – столице герцогства, мимо которого лежал их путь. И запланированная короткая передышка в пару дней в конечном итоге вылилась в длительное сидение в этом городе.
А началось все в одной из таверн, где подвыпившему стражнику приглянулись формы Катаюн, что расположены у нее ниже спины и по которым он не упустил возможность хлопнуть, когда девушка направлялась в комнаты, что они сняли на втором этаже этого заведения. Ну откуда ему было знать, что девушка воин, а не простая обывательница. Тем более оружие (ну не считать же за него рассованные по укромным уголкам тела кинжалы и стилеты) и доспех они оставили в комнатах, перед тем как спустится и хорошенько поесть. Может быть, благодаря именно этому все в конечном итоге закончилось обычной дракой с сотней-другой выбитых зубов, а не резней. Хотя как потом созналась сама Катаюн, и с ней согласились все остальные (в том числе и князь), хотелось просто повеселиться, а не устраивать очередную бойню. А то, что веселье заключается в том, чтобы набить кому-нибудь морды, – так у всех разные взгляды на него.
Так столица герцогства Злот и его жители воочию увидели и познакомились с князем Сайшат и его воинами, а сам Жиль Окорот узнал, что у него гостит правитель союзного государства.
Новый герцог Морича не стал бить о стол кулаком и говорить о недопустимости такого поведения князя и его воинов в дружественной стране. Наоборот, пожалел, что и сам не принял в том празднике жизни непосредственное участие, так как дворцовая жизнь и проблемы, с ней связанные, уже так достали его, что тот уже и не рад, что в свое время поддался на уговоры Атея. Какие бы нарядные одежды он на себя ни напялил, какое бы украшение он ни воздел себе на голову, но бывший коннетабль навсегда останется воином, которому хорошая сшибка в честной драке по нраву больше, чем каждодневное выслушивание дворцовых лизоблюдов. От последних впрочем, он стал уже потихоньку избавляться.
Но Жиль пригласил Атея к себе во дворец не для того, чтобы излить душу и пожаловаться на тяжелую жизнь. Раз уж так случилось, что Призрак объявился у него в столице, необходимо не только веселиться, но и решать государственные вопросы. И вот решение этих вопросов и заняло у них почти четыре десятицы. Получилось бы и раньше все закончить, но в связи с тем, что еще в Оплоте было принято решение заключить тройственный союз между княжеством, Лесом Изгоев и Моричем, – все затянулось до приезда в Злот посольства альвов, с которым прибыл (тайно) и сам Галион Изумруд.
А потом пошел торг. Нет – ТОРГ. Каждый из правителей, как самый скупой лавочник, пытался выбить для себя самые лучшие преференции. В чем не было ничего удивительно, какими бы верными союзниками они в конце концов ни оказались, в первую очередь они думали о своих подданных. Эта словесная битва и торговля Призраку скоро надоели. Убедившись, что у Йена Наперстка, который как посол остался представлять интересы княжества, эти два «пройдохи» не смогут выбить за просто так даже рваного клочка дерюги и гнилой нитки (хорошего посла порекомендовала Бенигна), он со спокойной душой и совестью поспешил дальше на юго-запад – доделывать то, что обещал.