Добавить в цитаты Настройки чтения

Страница 18 из 67

Фройляйн Марта получила от меня рукодельный подарочек на праздник, за что я была вознаграждена трогательнейшей улыбкой наставницы, сделавшей её лицо настолько беззащитным, что захотелось обнять такую стальную и такую живую тётку. Чего я, конечно-же, делать не стала.

А “наградой” мне было ещё большее усиление режима занятий. Иногда возникало впечатление, что этой премии для меня Марта желает чуть ли не сильнее, чем я сама. Как будто она что-то стремилась доказать. Не знаю, правда, кому.

Приближалось время итоговых экзаменов. А нам с Мартой казалось, что я всё ещё недостаточно готова. Моя наставница давно поняла, что в отношении зананий я прекрасно спраляюсь сама. И теперь со всем присущим её натуре перфекционизмом, как заправский генерал, муштровала меня, доводя до совершенства каждую мелочь — походку, осанку, речь, изящество движений, всё — вплоть до выражения лица. В общем, лепила из меня настоящую леди. Точнее, как тут принято называться, мадемуазель.

Саломее в этом вопросе, конечно, всё равно равных не было, но усилия фройляйн давали свои плоды. И, надо сказать, заметные. Мало того, что я уже просто не узнавала себя, но и, как ни странно, вошла во вкус. Даже танцы давались легко и непринуждённо.

Безмерно вслух и про себя благодаря её за прилагаемые усилия, я старалась не за страх, а за совесть, соблюдая все её рекомендации даже когда меня никто не видел. Так как понимала, что совсем скоро покину стены института и окажусь в совершенно незнакомой жизни. Одна. Мысль об этом липким страхом холодила душу.

—Господи, я ведь, образно говоря, даже не знаю толком, сколько здесь стоит булка хлеба.— с ужасом думала я, осознавая, что судьба моя дальнейшая одному богу известна. И с усердием штудировала лекции по домоводству, где нас немного учили планировать закупки и бюджет в целом. Считать деньги-то, конечно, умела, но так можно было хоть теоретически познакомиться с ценами и товарами.

Мне нужны были отличная репутация, хорошие рекомендации и, чёрт возьми, эта самая премия. Но как? Конечно, за прошедшее время удалось неплохо выправиться с баллами — не зря же мы так старались. Однако, по предварительным подсчётам Марты, которая бдительно и ревностно следила за ситуацией, я всё-таки проигрывала той самой вредине. Стабильно.

Красотка, видя мои достижения и успехи, тоже держала руку на пульсе и, ради того, чтобы мне не досталось это место, даже активно взялась за учёбу. Вот это мотивация!

Решить вопрос должны были сами экзамены. А мы всё не могли придумать, каким образом радикально повернуть комиссию ко мне, что называется, лицом. Как так через голову прыгнуть, чтобы совершить рывок, продвинувший бы вперёд.

Однажды вечером чем-то очень взволнованная Марта внепланово вызвала меня к себе. Не часто видела наставницу настолько возбуждённой.

— Алиса, тефочка, у меня для тебя целых тфе нофости. — сообщила она.

—Хорошая и плохая.— автоматически мысленно продолжила я.

— Я сегодня получила письмо. Очень фашное. Его написала моя пыфшая фоспитанница ис претытущего фыпуска. Очень хорошая тефочка. Она сообщает, что её тётушке по материнской линии требуется гувернантка для дочерей.

Я навострила ушки, стараясь унять волнение.

— Так фот семья очень приличная — граф и графиня Щербаковы. И они желают видеть в этой роли фоспитанницу нашего института. Да не какую — нибуть, а отну из лучших. Я собираюсь рекоментофать вас на это место…

Сердце заухало где-то в ушах. Кажется, Марта нашла мне работу. Это была шикарная весть. Просто роскошная. К независимому существованию в этом мире, как вы понимаете, я была совершенно не готова. Для начала вообще нужно было разобраться, что там за забором происходит. И желательно в безопасной обстановке. А там уже можно будет размышлять, как осваиваться в этом времени с удовольствием для себя. Так что эту возможность никак нельзя было упускать.

В общем, как выходило со слов Марты, в семье, о которой шла речь — четверо детей. Старший — наследник, младший — совсем ещё грудничок и две девочки посередине, которым и требовалась достойная наставница. И чтобы Марта с чистой совестью предложила на эту должность именно меня, опять же необходимо попасть в число лучших.

— А вторая новость? — вспомнила я.

— На итоговых эксаменах планирует присутстфофать его фысочестфо.

Так громко ухавшее до сих пор сердце в этот момент, кажется, забыло стучать.

Думаю, не надо говорить, как все волновались в день экзаменов. Я не исключение.

Марта же ходила просто как в воду опущенная.

Я всё никак не могла понять, почему она находится в таком состоянии. Пока в комнату не зашла вездесущая и всезнающая Ангелина, которая, как обычно, пятой точкой прочувствовав, что оживление и суета, царившие в институте — неспроста, побежала на разведку. Я тогда только плечами пожала — что тут необычного? Как-никак экзамены, присутствие комиссии и тем более Александра II — нервозность и общий переполох — вполне объяснимы.

— Можем теперь сильно не стараться. — сердито сообщила она, в основном, думаю, для меня.

— Почему? — удивлённо спросила Наталья.

— Из-за того, что на публичных экзаменах будет присутствовать его высочество, старуха Леонтьева (начальница института) решила не рисковать и велела раздать трём лучшим претенденткам подстроенные билеты. Я сама всё только подслушала. Их сейчас вызывали в преподавательскую комнату.

Танюшка округлила глаза и прижала пальцы к губам. Все дружно посмотрели на меня — то, что я очень старалась, рассчитывая на призовое место — ни для кого давно уже не было секретом. Внутри что-то рухнуло. Шансы на победу стремительно катились к нулю. Соперничать с заранее подтасованными результатами — сами понимаете — практически невозможно. Там уже всё решили.

В дортуар порывистым шагом вошла розовая от негодования княжна и тоже, устремив на меня пылающий взор своих прекрасных очей, открыла было рот…

— Мы всё знаем. — остановила её.

— Я отказалась. — поджав губы и гордо вздёрнув подбородок сказала она. — Буду отвечать, как все.

Девчонки дружно перевели изумлённые глаза с меня на неё. А я вот, например, как и Ангелина, совсем не удивилась её реакции. Гордая, умная девушка была просто оскорблена подобным бесчестным предложением и оказанным недоверием. К тому же ей было обидно за подругу. Её такое искреннее переживание встряхнуло меня.

— Саломея, нисколько не сомневаюсь, что ты не способна на подлые приёмы и без всяких поблажек сумеешь доказать, что ты — лучшая. — я подошла к ней и посмотрела прямо в глаза, в которых плескалась горечь. — И не волнуйся за меня. Ситуация такая, какая есть. Как говорится, делай, что должен и будь, что будет.

С этими словами пошла искать Марту, понимая, что именно этот вновь открывшийся факт заставляет её испытывать такое сильное огорчение. И мне она об этом не говорит, чтобы не ронять боевой дух перед испытанием.

Я шла по коридору в более, чем боевом настроении. Вот сейчас спортсменка во мне по-настоящему разозлилась (понятное дело не на Марту) и собралась. Столько надежд и усилий — не для того, чтобы вот так просто распустить слюни и внутренне сдаться. Постучав в дверь и получив разрешение, вошла в комнату наставницы.

— Фройляйн Марта, — демонстрируя приобретённые отменные манеры, не забыла про положенный книксен, чинно сложила руки и совершенно ровным голосом сделала заявление, — я знаю то, что вы не хотели мне сообщать. И уверяю — это никак не влияет на мой настрой, дух и состояние. Всё, чему вы меня научили, будет сегодня в полной мере продемонстрировано с достоинством.

Ответом на этот краткий спич был кивок и взгляд наставницы, полный уважения.

19

Мысли о несправедливости ситуации нет-нет, да и продолжали периодически стучаться в сознание. Пришлось просто запретить себе об этом думать. К назначенному часу удалось восстановить равновесие и, укротив эмоции, приступить к испытаниям.

Экзамены проходили напряжённо, хотя внешне всё выглядело размеренно и спокойно. Классные дамы, не входившие в состав экзаменационной комиссии, болели за своих воспитанниц в стороне, считая баллы, выставляемые за ответы.