Страница 16 из 67
Полина расстаралась на славу, расписывая изумлённой инспектрисе ужасную коридорную драку, в которой я, по её словам, буквально едва не искалечила несчастных крошек.
Конечно, истинная подноготная потом раскрылась. И “на орехи” получили все, включая матрёшку с её бандой и саму Полину. (А вот нечего было без дела шариться вечером покоридорам, огорчать и вводить в заблуждение маман) Шум этот не был нужен никому, но дурная девчонка уже подняла пыль до потолка. Чем вызвала раздражение Риммы Ефремовны на свою “светлую” голову, но и достигла цели — мой общий результат уронился куда-то ниже премии, продвинув подружку троицы обратно на второе место.
Кстати, впоследствии, когда событие из уст в уста прошелестело по старшим классами института, за проявленный энтузиазм в фискальстве спетую троицу вместе с подружкой начали несколько сторониться и презирать. Это считалось предосудительным — таков был внутренний негласный кодекс чести.
Мне же пришлось долго объясняться с разгневанной инспектрисой. При этом краснеть и сгорать от стыда за то, что подставила свою классную покровительницу. Однако, сама Марта своей реакцией на всю эту ситуацию ещё больше удивила и покорила моё сердце. Уважение к железной фройляйн по моей личной шкале взлетело до небес.
Она, конечно, тоже получила выговор от прямого начальства, но не очень-то расстроилась. Очевидно, это было не такой уж редкостью и для педагогического состава. Конечно, Марта не пришла ко мне с безоблачным лицом и не хлопнула по плечу со словами, вроде: “Не парься тефочка, фсё это ерунта!”
Железная фройляйн была очень огорчена и откровенно сердилась на меня. Но не за то, что я заступилась за мелкую, грубо говоря, кулаками, тем самым дискредитировала себя и её (Марту) неприличным поведением и порушила плоды наших совместных усилий. А за то, что ПОПАЛАСЬ.
—Ох, тётка, я бы с тобой однозначно пошла в разведку! —думала я, смирно сидя на стуле и наблюдая за тем, как она расхаживает передо мной, возмущённо рассуждая про свои любимые “тисциплину и поряток”, временами останавливая на мне взгляд внимательных глаз. В которых, кстати, не было ни грамма осуждения!
— Мне етфа уталось угофорить коспожу инспектрису не отменять фаших тополнительных занятий. Етфа уталось! Просто мадам не сахотела потнимать шум. Хорошо, что дело не тошло то госпожи начальницы института! Са такое могли бы и исключить. Теперь притётса начинть фсё с начала и трудитса ещё больше. Натеюсь фы не притумали себе, чтофсё пропало и шансоф больше нет? — она строго и испытующе посмотрела на меня.
— Ни в коем случае! — заверила её я, состроив максимально убедительную физиономию.
Тем более, что сдаваться я и в самом деле не собиралась. Не подумайте, что я такая прям вся из себя стальная и нисколько не опечалившись пережила всю эту катавасию, бодро решив, что море — по колено и это не стоит моих переживаний. Ещё как пригорюнилась. Даже немного втихушку порыдала.
Просто не позволила себе расклеиться и урониться в глазах столько уже сделавшей для меня Марты. Опять же спортивное прошлое помогало “держать удар”. Опыт былых не только побед, но и поражений давно научил пониманию, что это — ещё не конец.
Опять же вариантов-то других не было. Не знаю как, но предстояло исхитриться и наверстать потерянное.
— Фот и хорошо, тефочка. Для того, чтобы тостойно устроить сфою сутьбу тефушке, не имеющей поттершки семьи, нушно иметь оччень стойкий характер. Я рада, что не ошиплась ф отношении фас. — удовлетворённо кивнув на моё заявление, Марта немного успокоилась и переключилась в конструктивное русло решения возникшей проблемы, — Нам нушно притумать эффектный хот. Такой, что смошет протфинуть фас фперёт.
— Что это могло бы быть? Я готова пробовать любые варианты и работать столько, сколько нужно.
— Не снаю, Алиса. — она выразительно развела руками, округляя глаза.
Вообще, надо сказать, фройляйн обладала на редкость интересной, экспрессивной мимикой, и когда не надо было держать суровое лицо — одно удовольствие за ней наблюдать.
— Не снаю. Но! У нас ещё есть фремя хорошенечко потумать.
Я с утроенной силой взялась за учёбу и освоение хороших манер — здесь это было едва ли не важнее, чем уровень знаний. А институт готовился к празднованию нового года.
Вообще, к этому празднику начинали готовиться заранее. Эти дни были единственными, когда воспитанницам дозволялось снять однообразную форму и блеснуть фантазией.Классные дамы и родственники закупали всё необходимое для изготовления костюмов и институтки сами придумывали и ваяли для себя наряды.
Единственным железным условием было — чтобы в итоге всё это не оказалось слишком дорогим. Здесь всё-таки стремились уравнять состоятельных наследниц и девочек изнебогатых семей, либо тех, у которых вообще таковых не имелось.
И вот благородные княжны и дочки рядовых помещиков прилагали все свои творческие возможности, сами мастерили костюмы цветков и бабочек, цветочниц и китаянок, джигитов и цыганок…
Наши красотки пыхтели над образами трёх древнегреческих богинь, изо всех сил рукодельничая над мервельезами*, заменив положенные к ним широкополые шляпы на, кажется, лавровые венки. Пока не очень понятно, что там получится из подручных средств.
Мы же с Саломеей собирались веселиться в образе цыганок. Обе черноволосые — очень подходили под подобного рода персонажей. Княжне прислали столько прибамбасов под эту роль, что можно было бы снарядить целый табор.
А ещё надо было позаботиться о ёлке. Точнее ёлках. Кроме того, что старшие воспитанницы, то есть мы, должны были наготовить украшений для самой большой общей красавицы в бальный зал, у каждого класса была своя ёлка и девчонки прям с великим азартом соревновались — у кого получится самая яркая и красочная. А ещё необходимо было нарядить ёлку для лазарета. И, как вы понимаете, я не могла остаться в стороне от этого вопроса.
Мы с княжной и Натальей, вооружившись бумагой, красками, клеем и ножницами, мастерили гору разноцветных бонбоньерок**, которых здесь принято было использовать в качестве украшений. Ну, это что-то вроде коробок, в которые у нас обычно на новый год насыпают конфеты для ребятишек. Типа подарок от Деда Мороза.
А ещё, вспомнив детство и знакомые всем со времён детского сада вырезанные из бумаги снежинки, которыми обклеивали окна и стены, я показала девочкам, как легко и быстро получить эту красоту самых разных форм и размеров. Часть из них должна была пойти на ёлки, часть на гирлянды, а из оставшихся — мы склеили небольшую ажурную скатерть на общий стол.
Потом, совершенно неожиданно для себя войдя во вкус праздничного рукоделия (для меня этот “приступ” был однозначно одноразовым), я выпросила у преподавательницы подомоводству клочки невостребованной пряжи и навертела очаровательных шапочек, которыми хотела украсить отдельную ветку и подарить Марте.
Конструкция совершенно элементарная. Думаю, ей будет приятно получить маленький тёплый сюрприз.
В общем, к празднованию готовились вдохновенно и с великим энтузиазмом. Он должен был стать первым ярким цветовым пятном во всём моём серо-буднично-трудовом пребывании здесь.
[Картинка: _zehrgkeizetnfyi95vhdeq]
[Картинка: _q/81opyw6aqatgwoeia+ra]
*Мервельез (la merveilleuse— «удивительная») — французский женский наряд времен Директории (около 1796 г.) Этот костюм был основан на подражании древнегреческому одеянию: высоко подпоясаннаятуника.
**Бонбонье́рка— красиво оформленная коробка для конфет.
17
И вот наступил долгожданный праздник. В этот день нас освободили от занятий и отменили почти все ограничения. В коридорах института стоял радостный шум и оживление. Младшие играли в салки, прятки, забираясь в самые потаённые уголки огромного здания. Население Смольного готовилось к новогодней ночи.
Отдельной радостью стал торжественный, на редкость роскошный стол. (как вы помните, в обычные дни мы тоже не сказать, чтобы голодали, но и разнообразием повседневное меню явно не блистало. К тому же и порции монументальностью не отличались.)