Ультра КОШМАР

В ожидании кофе я начал дремать, а потом вовсе погрузился в сон. Стало сниться слегка замерзшее озеро, пустой белый горизонт. Впереди и позади были люди. Мы шли одной длинной колонной. Все люди были без одежды, совсем голые. Это были мужчины и женщины, мы двигались по заснеженному льду, а на плечах лежал огромный и тяжелый кабель, уходящий в самую даль. Я шел ровно за таким же человеком, как и я, и внезапно лед под ногами начал трескаться. Люди начали погружаться в воду, но никто не остановился и не отпустил кабель. Я тоже начал погружаться в ледяную воду. Мне стало невероятно холодно от обжигающей ледяной воды. Зубы мои начали стучать, а мышцы сводить от холода. Вдали я увидел непонятные очертания, что-то похожее на город. Кабель уходил прямо к нему.

– Как дела? – голос, прозвучавший сквозь сон.

– Ой, прости, задремал, – приподнялся я, протирая глаза. – Ты так усыпляюще готовишь кофе, что я вырубился моментально.

– Это типа комплимент? Я не понял. – Лил взглянул на меня, приподняв бровь.

Я тоже уставился таким же взглядом на него и молчал.

– Пей свой кофе, а то остынет, ты постоянно засыпаешь во время готовки, – с заботой он поставил мне стакан, а рядом примостил пряник.

Опуская свои веки, я коснулся губами стакана, с наслаждением начал вдыхать кофейный аромат, словно в первый раз. Хлебнув пару глотков, я сделал вывод, что мне ничего больше не нужно в жизни. Такое удовольствие – пить кофе после ночной смены. Сопровождающий аккомпанемент фисташек дополнял всю картину вкуса. У меня создалось впечатление, что я готов пить этот кофе вечно, но, увы, стакан уже пуст. Он быстро начал охлаждаться, словно я выпил из него всю жизнь, возвращая меня на место.

– Спасибо тебе за кофе, – удовлетворенно я поблагодарил Лила. – У тебя очень здорово получается на самом деле.

– Для тебя все что угодно, Нэро, – сказал Лил игриво. – Как работа? Ты мне почти ничего не рассказываешь о ней, ты уже там полгода работаешь.

– Да ничего особенного, мне нужно всего лишь сидеть и смотреть по камерам, проверять, чтобы не было нарушителей.

– Ну на склад же не могут просто так попасть.

Я скорчил такое лицо, что сомнения по охране точно имеются.

– Вообще, могут попасть и иногда даже захаживают.

– Но как? Там все огорожено, склад же закрытое помещение, – с удивлением уставился Лил.

– Ну, у нас много мест, откуда можно проникнуть, например, огромная дыра в стене.

– А что, там, – показывает Лил указательным пальцем вверх, – не могут решить эти проблемы с проникновением?

Я помотал головой, развел руками в стороны и пожал плечами.

– А как эта дыра вообще появилась?

– Понятия не имею, она там еще до меня была. Мне говорили, что это взорвали небольшой шашкой, но мне кажется, что просто разбили ручными инструментами. Ладно, пойду я, дома меня ждет моя подушечка.

– О нет, может, останешься еще ненадолго?

– Лил, я устал, нужно отдохнуть после ночи.

– Только не проспи весь день, а кстати, может, сходим в кино, пока оно еще не закрылось? – спросил он.

– Я не против, а когда и на что?

– Напишу тебе чуть позже, – проронил Лил и ушел за шторку.

Покидая кофейню, неторопливо открыл дверь. Мое лицо засияло блеском золотой улицы. Шелест листьев не умолкал, будто ветер ждал меня за дверью, играя с ними. Солнце все стояло на месте и подогревало мне настроение. Я шел по улице попутно с ветром, который нес с собой листья от самой кофейни. Ранним утром на улицах было пустовато. Мне захотелось поскорее прийти домой и лечь на что-нибудь мягкое.

Придя домой, с ходу скинул всю одежду и включил чайник. Начал набирать ванну, чтобы немного расслабиться. Когда все было готово, я взял кружку горячего зеленого чая и лег в полную ванну. Откинул голову назад и уставился в потолок. В голове полнейшая тишина. Я не знал, о чем можно думать, нет никаких мыслей. Нет никаких существенных целей и возможностей. Я бы уехал из этого города навстречу новым приключениям, но возможностей очень мало. Нужно начать копить хоть какие-то деньги. Денег хватает только на личные расходы. Я настолько сильно расслабился, что мои раздумья начали меня усыплять. Веки становятся тяжелее, а мысли глубже.

Мои веки с тяжестью открываются, и передо мной открывается простор черного неба, украшенного белыми точками. Мне стало не по себе, мое тело не слушалось, его окутали дрожь и мурашки. Дул прохладный ветер, а я ощущал себя камнем. Невозможно было пошевелиться, руки и ноги как будто окованы в тяжелые цепи. Ветер подул сильнее с жутким гулом. С тяжестью повернул голову в правую сторону, в руке обнаружил красную нить. Она двигалась сама по себе, как будто кто-то ее тянул с другой стороны. Попытался сжать кулак, но нить все равно тянуло. Тело начали охватывать судороги посильнее, но мне удается пошевелиться. С трудом я поднялся на четвереньки, не отпуская нить.

– Эх! – издалека раздался уставший хриплый крик.

Я все же встал на ноги, теряя равновесие, но я устоял. Неприятные ощущения проходят, но тяжесть еще держит. Думаю, стоит идти вдоль этой нити, может, она приведет меня куда-нибудь. Я огляделся вокруг, ничего не видно, вокруг лишь тьма и только на меня падало небольшое свечение сверху.

– Ах-ха-ха! – снова раздался низкий голос эхом.

– Да кто это там хрипит так громко, – сказал я сам себе.

И шел я довольно долго, пока не наткнулся на огромное дерево по пути. Ветки у него были обвешаны старыми шинами, а нить окутывала остальные сучки, вплоть до ствола и уходила дальше во тьму. Я сильно дернул за нее, и дерево начало скрежетать, у меня возникла мысль и вовсе оторвать нить. Но дерево все больше начало реветь и сопротивляться. Я потянул еще сильнее, и дерево закачалось так, что все шины слетели вниз. Громкий вопль начинал затихать, а дерево расслабляться. Красная нить легко и аккуратно слетела с сучков на пол, и я продолжил путь.

Впереди показался еще один непонятный объект. В просвете кромешной тьмы на кресле-качалке сидела очень милая бабуля и вязала шарф. Мрачный скрип этого кресла звучал на всю округу, а шарф выглядел весьма странно. Она вязала его в обратную сторону. Красная нить, по которой я шел, упиралась прямо в шарф. Я подошел ближе к бабуле, она выглядела вполне безобидной и дружелюбной. Я уставился на шарф, который не давал мне покоя своим непонятным поведением, и ничего другого не придумал, как дернуть снова за нить. Шарф выпал из рук бабули, и ей это совсем не понравилось.

Внезапно милое личико бабули изменилось, и она уже не казалась такой доброй. Выражение лица стало мерзким и гневным, а изо рта потекла какая-то черная жидкость. Я начал отходить назад, а она слезла с кресла и шла на меня, разливая свою гадость изо рта. Мои ноги снова застыли, я не мог сдвинуться с места. Старуха настигла меня и схватила за плечи. Я пытался вырваться из ее ужасных рук. Она сдавливала мне плечи, а ее жидкость капала прямо на меня. Я начал сопротивляться от ужаса и этой мерзости и… резко очнулся в своей ванной. Вокруг все было обрызгано водой. В голову пришла мысль пойти к психологу, может, он меня сможет направить на нужный путь или хотя бы посоветовать что-нибудь от кошмаров.

Оставшийся день я сидел дома и смотрел телевизор, звоня разным психологам. Почти никто не брал трубку. Следовало ожидать. И вот наконец-то мне удалось дозвониться до одного специалиста, записался к нему на прием после смены.

Я подготовился на работу и ждал сигнала будильника на выход. На улице уже стемнело, и мне пора уже идти, к счастью, я живу тридцати минутах ходьбы от работы. В основном у меня ночные смены, поэтому я всегда иду вечером и наблюдаю, как все то золото осени, что освещало солнце, покрывает мрачный тенистый туман. На улице было приятно находиться, небольшая влажность и прохлада бодрят. Вдохнув воздух полной грудью, ринулся на работу.

Прибыв на рабочее место, я быстро переоделся, убрал еду в холодильник, поставил росписи, где нужно, и принял смену. Впрочем, никаких новых действий. На всякий случай решил проверить фонарь. Но его свет источал слабый луч, подумал, что нужно сменить батарейки, и распечатал новую упаковку, остальные положил в карман. Дальше меня ожидала монотонная работа, и я задумался, есть ли здесь на складе какое-нибудь средство для сна. По телеку что-то постоянно рекламируют, нужно просто перестать лежать с закрытыми глазами перед ним.