Страница 1 из 10
Евгений Сухов
Тайный узел
© Сухов Е., 2022
© Оформление. ООО «Издательство «Эксмо», 2023
Глава 1. Труп в доме на Грузинской улице
В этом году зима выдалась на удивление снежной. Сугробы будто могучие атланты подпирали крыши домов. Было безветренно, и деревья, одетые в пышные снежные шубы, стояли неподвижно. Волга, покрытая толстыми пластами снега, выглядела длинным белоснежным, убегающим вдаль полем. Лед на реке, крепчавший день ото дня, превратился в надежную переправу, по которой с одного берега на другой нескончаемыми колоннами переправлялись многотонные грузовики.
Зимнее ночное небо, обычно темное, закрытое в это время года белесой дымкой, в последний день декабря было ясным. В вышине сверкали звезды, свет от которых отражался на снегу, вспыхивая яркими веселыми искорками.
– Ну что, товарищи, давайте проводим сначала старый год, – обратился к сидящим за столом начальник городского управления связи Геннадий Васильевич Стрешнев и неспешно поднялся со своего места. – Уходящий год, надо признать, был очень даже неплохим. Нам всем в этом году значительно повысили должностные оклады, совсем недавно отменили карточки. Была проведена серьезная денежная реформа, ударившая в первую очередь по людям, имевшим излишки накоплений, полученных в большинстве своем нечестным путем. И в этом ее благо… Нам же с вами, простым труженикам, – обвел лучезарным взором коллег Геннадий Васильевич, – смена денег не принесла никаких финансовых потерь. Поскольку наши накопления – это знания, опыт и настоящее мастерство в выбранной нами профессии. Ведь мы и в годы войны, и сегодня честно исполняли свой долг и можем спокойно смотреть людям в глаза. Мы победили опасного врага в лице фашистской Германии и теперь просто обязаны жить счастливо. И мы будем жить счастливо! – повысил голос Стрешнев, снова оглядывая присутствующих и своим взглядом призывая разделить всех его мысли и настроение. – Так что давайте выпьем за прошедший одна тысяча девятьсот сорок седьмой год и будем надеяться, что каждый последующий год будет приближать нас к исполнению самых заветных желаний…
Тост получился длинным, однако никто из сидящих за столом не роптал. И не потому, что поздравлял их начальник, которого надлежало слушать при любых обстоятельствах. А оттого, что сказанное трогало душу каждого из присутствующих. Поэтому, спокойно дождавшись окончания долгого тоста, коллеги дружно и с улыбками выставили вперед рюмки; над центром стола прозвучал задорный стеклянный звон, после чего все выпили.
После первой рюмки, как водится, наступило некоторое затишье, изредка прерываемое короткими емкими фразами вроде: «Будьте так добры, передайте мне вот того салатика» или «Вам что налить, портвейну или, может, все-таки водочки?», Давайте я за вами поухаживаю? Вам колбаски?» Обстановка становилась почти домашней, люди расслабились, и в это самое время раздался пронзительный крик. Это был крик ужаса, отчего у гостей и у самого начальника городского управления связи по спине побежали мурашки.
– Кто бы это мог быть? – взволнованно посмотрела на мужа Мария Стрешнева.
– Странно все это… Пойду гляну, – на правах хозяина квартиры сказал Геннадий Васильевич и вышел из-за стола.
– Погоди, я с тобой, – деловито произнес заместитель Стрешнева Марат Ренатович Сабиров и шаркнул ножками стула по деревянному полу.
Вдвоем они прошли в коридор и решительно распахнули входную дверь.
– Помогите! – бросилась к ним соседка из квартиры напротив. На женщине не было лица. Точнее сказать, лицо, как таковое, конечно же, присутствовало, но оно выглядело мертвенно-серым, отчего очертания его смазывались и лицо казалось невыразительным пятном. – Там, там… – указала она на раскрытую дверь своей квартиры. И замолчала, не в силах вымолвить ни слова.
Мужчины переглянулись и, оставив за своими спинами плачущую соседку, осторожно перешагнули в полутемную прихожую. Свет горел только в гостиной, в коридор проникал лишь рассеянный сумрак. Они дошли до полуоткрытой двери в гостиную и оцепенели от неожиданной картины: с тыльной стороны двери, спиной к ней, висел в петле довольно тучный человек. Это был их сосед Модест Печорский, не столь давно поселившийся в их старом доме. Носки ног Печорского были вытянуты книзу, как будто бы покойник в последний момент попытался опереться об опору, вот только отыскать ее не сумел.
Только теперь Стрешнев и его заместитель Сабиров заметили тонкую белую бельевую веревку, одним концом привязанную к ручке, а другим, с петлей, перекинутую через верх двери. Поскольку двери в их доме повышенной комфортности были высокие, ноги человека, висевшего на двери, не доставали до пола сантиметров на сорок. Рядом на дощатом полу лежала опрокинутая табуретка. Все было ясно: человек решил свести счеты с жизнью. И добился желаемого…
Геннадий Васильевич Стрешнев с супругой получили квартиру в специально и только что построенном для инженерно-технических работников (тогда еще Наркомата связи) четырехэтажном доме на улице Грузинской в тридцать седьмом году. Стрешнев в то время уже работал старшим инженером, поэтому ордер ему был выдан на отдельную, правда, однокомнатную квартиру в первом подъезде. Второй и третий подъезды дома имели только коммунальные квартиры, предназначенные для работников Наркомата связи должностями пониже. Дом был в городе Казани одним из немногих, имевших центральное отопление и ванные комнаты, в том числе и в коммунальных квартирах.
Дом повышенной комфортности был построен в стиле классицизма и по индивидуальному проекту. Построили его на месте снесенной в одна тысяча девятьсот тридцать третьем году трехпрестольной церкви Грузинской иконы Божией Матери. Дом имел внушительные, в три этажа, греческие колонны со стороны фасада, венчающиеся лепниной; на карнизе красовался византийский орнамент и завитки. Большие балконы и окна являлись предметами особой гордости хозяев дома, имелась также массивная балюстрада на крыше – в городе домов подобного типа больше не было. Проживать в таком современном благоустроенном здании считалось большой жизненной удачей и признанием заслуг, что поднимало обладателя квартиры или комнаты в собственных глазах.
Когда у Стрешневых родилась дочь, а сам глава семьи сделался начальником городского управления связи, он получил в том же подъезде уже трехкомнатную квартиру на втором этаже. Случилось это в тысяча девятьсот сорок четвертом году. Дом повышенной комфортности на Грузинской улице считался одним из престижных в городе, поэтому в нем, помимо рабочих и служащих Наркомата связи, мечтали поселиться многие, по роду службы или работы никак не связанные с Наркоматом, а с марта тысяча девятьсот сорок шестого года – Министерством связи СССР. Получалось поселиться в этом доме лишь у редких счастливчиков. В частности – у директора одного из городских техникумов и известного драматурга, пьесы которого шли во многих театрах республики и всей страны. У Модеста Вениаминовича Печорского – тоже получилось. Ибо всегда находятся люди, которым по тем или иным причинам удается то, чего не удается абсолютному большинству других людей. В 1946 году Модест Печорский поселился как раз против Стрешневых. И сюда же через пару месяцев он привел свою молодую жену Нину, кареокую двадцатитрехлетнюю красавицу.
Не было ничего удивительного в том, что мужчина пятидесяти семи лет возжелал иметь рядом молоденькую и привлекательную женщину. Такое случается со многими. Тому есть вполне логичные объяснения: мужчины в возрасте значительно молодеют, когда находятся в обществе молоденьких женщин. В сравнении со своими ровесниками такие мужчины выглядят моложаво и подтянуто, у них возникает потребность следить за собой. Многие отказываются от дурных привычек, не экономят на парфюме. Еще до войны нередко девушки соглашались на столь неравный брак. А в послевоенные годы такие браки становились обычным делом. Безрукий и безногий в хозяйстве потребен, а уж здоровый, хоть и в возрасте, так и вовсе нарасхват.