Шесть убийственных причин

— Все хорошо, — повторял он. — Кэйт, все нормально. Со мной все нормально.

Она смущенно уронила руки и стала рядом, разглядывая его. Затем пришла очередь Джеймса. Он недоверчиво покачал головой и заключил Адама в медвежьи объятия.

— Ну, мужик, ты нас и напугал.

— Знаю, — пробормотал Адам.

— Мне казалось, это я отвечаю за подобную хрень с жизнью и смертью, — сухо заметил Райан.

Адам натянуто улыбнулся и обнял младшего брата. Клио по-прежнему стояла на нижней ступеньке, не двигаясь с места. Адам проглотил комок в горле: если Магомет…

Она смотрела в сторону, избегая встречаться с ним взглядом, хотя теперь их лица оказались почти на одном уровне.

— Эй, — тихо сказал он.

Клио молчала.

— Клио, я знаю, что накосячил, — продолжал Адам. — И мне еще долго объясняться. Но давай хотя бы поздороваемся для начала?

Зеленые кошачьи глаза Клио медленно повернулись к нему, их взгляды встретились.

Он даже не увидел движения руки, лишь почувствовал ожог пощечины, отдавшейся эхом под высоким потолком, и услышал, как охнули от неожиданности остальные.

— Ты убил маму своим фокусом с исчезновением, — холодно процедила она.

Адам схватился рукой за щеку, чувствуя жар, не имеющий никакого отношения к пощечине.

— Клио, — сдавленно пробормотал он. Но больше не успел ничего сказать: появился Фрейзер.

— Прекрати!

— Кто-то должен это сказать, — огрызнулась Клио, кивая на Адама. — Мама думала, он погиб, и ее это убило. А теперь он заявляется как ни в чем не бывало, и мы изображаем счастливое семейство…

— Я знаю, малыш. Давай выйдем на пару минут.

Фрейзер взял Клио под руку и повел в свой кабинет; сперва она сопротивлялась, но потом обмякла и неохотно последовала за ним, даже не оглянувшись на Адама.

— А вы идите, посидите в солярии, — крикнул Фрейзер. — Прекрасный вечер, пока еще не похолодало. Может, пообщаетесь между собой? Только не слишком пытайте брата, еще все выходные впереди.

Адам двинулся к отцу, протягивая руку к Клио. Но тут же остановился и кивнул в знак согласия.

Он смотрел ей вслед, пока она не исчезла в глубине коридора.

— Солярий, — пробормотал Райан. — Все такой же долбаный сноб.

При любых других обстоятельствах посидеть в саду этим солнечным летним вечером, освежаясь холодными напитками, было бы одно удовольствие. Однако едва Адам успел поднять джин-тоник к губам, как поступил первый вопрос.

— Ну, — заговорил Райан, глядя на Адама. — Сам расскажешь или придется клещами тянуть? Ты сегодня гвоздь программы, братишка. Колись, где ты был?

— Может, лучше подождать до торжественного ужина? — без энтузиазма ответил Адам. — Папа заказал омаров.

— Дунь как-нибудь после ужина дорожку кокаина с задницы шлюхи, никаких омаров больше не захочешь, — возразил Райан.

— Господи, Райан, — воскликнула Кэйт, а Элен брезгливо наморщила нос. — Неужели обязательно постоянно быть таким вульгарным?

— Муа вульгарным? Кстати, а почему ты так разговариваешь, Кэйт?

— Как?

— Как будто выросла в миленькой деревушке в Суффолке.

— Ничего подобного, нормально разговариваю, — отмахнулась Кэйт.

— Адам, давай же, — не отставал Джеймс. — Пока все окончательно не скатилось в бессмысленное дерьмо. Райан прав, мы умираем от любопытства, — он встал, подошел к столику с напитками, откупорил бутылку джина и щедро плеснул себе в стакан двойную порцию, если не больше.

— Фига себе, — протянул Райан. — Не гони лошадей. Я, конечно, на просушке, но не стоит меня замещать.

— Мы же отмечаем, — ответил Джеймс. — Совсем другое дело.

Однако Адам пристально наблюдал за Джеймсом. Выглядел тот совершенно не празднично.

Джеймс, в свою очередь, рассматривал Адама, остальные тоже. Адам глубоко вдохнул.

— Ничего загадочного. Как вы, наверное, себе и представляли.

— И как же, по-твоему, мы себе это представляли, Адам? — недоуменно, срывающимся голосом поинтересовалась Кэйт.

Первый шок прошел, теперь братьям и сестрам живо вспомнилось его исчезновение.

— В тот вечер, когда все произошло, — продолжала Кэйт, — мы вообще ни о чем не подозревали. Только потом, через несколько дней, стало доходить: что-то не так. Ты попрощался со всеми, сказал, что просто возвращаешься в Дублин. Оставил все вещи в Спэниш-Коуве. Мы звонили тебе на квартиру, но не могли дозвониться — телефон не отвечал. Потом решили, что ты у Джеймса. Мама стала звонить ему, спрашивала, не видел ли он тебя.

Джеймс покачал головой, словно отвечая на звонок десятилетней давности.

— Мы обзвонили всех твоих здешних друзей. Помнишь, Элен? Изъездили все графство. Никто ничего не знал. Мама и папа обратились в полицию, обзвонили все больницы. Дэнни поднял береговую охрану, начали искать в заливе. Мы были уверены, что ты утонул, и терзались, что не начали искать на два дня раньше.

У Кэйт перехватило горло. Адама белым пламенем объял стыд.

— Клио была безутешна, — продолжала Кэйт. — Только мама по-прежнему верила. Она не сомневалась, что ты появишься. Тебе же оставался последний год в колледже, и она решила, что ты запаниковал или, может быть, провалил экзамены. Когда выяснилось, что так и есть и что ты не продлил аренду квартиры в Дублине, стало понятно, что ты что-то скрывал от нас уже несколько месяцев. А мама продолжала верить. Потом обнаружилось, что у тебя пусто на банковском счету, и она решила: прячется, потому что боится показаться на глаза отцу. Ждала тебя целый год, пока… — Кэйт замолчала.

Адам понуро опустил голову.

— У меня был кризис. В смысле, когда я сбежал. Депрессия, тяжелая.

Адам поднял голову. Братья и сестры молчали. Кэйт приоткрыла рот. Джеймс казался растерянным.

— Да не было у тебя никакой депрессии, — отрезал он. — Мы знаем, что такое депрессия. Мама и…

Джеймс бросил на Кэйт быстрый взгляд, потом отвел глаза. Но Адам успел перехватить его.

— За неделю до этого ты был на вечеринке, — продолжал Джеймс. — И звонил мне оттуда. Просил…

Джеймс осекся. Адам, не мигая, смотрел на брата, ожидая, дойдет ли до него остальное.

Но Джеймс не хотел продолжать. Не хотел признавать свою часть вины.

— Постой, — вмешалась Кэйт. — Тебе кто-то поставил диагноз «депрессия» или это ты сам так решил?

— Диагноза не было. Во всяком случае, тогда. Я только потом понял, годы спустя. Тогда я не осознавал, что со мной происходит. Знал только, что больше не могу и хочу, чтобы это все закончилось.

— Почему ты ничего не сказал никому из нас? — спросила Кэйт.

Адам покраснел и пожал плечами. Кэйт недоверчиво покачала головой.

— О, Адам, — сказала она. — И что? Вот просто взял и ушел из дома? Решил сбежать?

— Вроде того.

Кэйт с трудом формулировала следующее предложение. Ее опередила Элен.

— Ты собирался покончить с собой?

— Да.

Все замолчали.

— Мы все думали, что так и произошло, — сказала Элен, искоса взглянув на Кэйт.

— Я собирался. Я.» мне было невыносимо думать, что кто-нибудь из вас меня найдет. Сначала не знал, куда мне деваться, что делать. Но потом появилась идея, и я сел на паром.

Голос его звучал отрывисто, механически. Адам сознавал это, но не мог заставить себя говорить иначе. Несмотря на то, что много раз репетировал. Возможно, перестарался. И все же он не лгал, во всяком случае, в каком-то смысле. Он действительно испытывал тягу к самоубийству, много раз.

Джеймс упорно качал головой. Он пристально смотрел на Адама, на его лице читалось недоверие.

— Ты не садился на паром. Мы связались с ребятами из руководства Пасседж-Иста. Они тебя знали, ведь Райан же там работал, в конце концов. Они бы тебя запомнили, непременно. И паспорт твой остался дома. Мы его нашли.

— Я не садился на паром в Уотерфорд, — поправил его Адам. — Добрался автостопом в Рос-слейр, а там сел на паром в Шербур. Знал, что, если покончу с собой в Ирландии, меня найдут. А в Шербуре я никто, могу просто исчезнуть. Если еще доберусь туда. Поэтому специально оставил паспорт дома, чтобы никто не понял, что я еду за границу. Чтобы меня не искали.