Театр китового уса

– Да, мама, – говорит Овощ.

Дигби берет Ов за руку, сжимает ее и утаскивает за собой. Они проходят по залу и вниз, в лишенный окон мир слуг, где пробегают по коридору, украшенному рядом подписанных колокольчиков – СТОЛОВАЯ, ГОСТИНАЯ, КАБИНЕТ, ХОЗЯЙСКАЯ СПАЛЬНЯ, ГАРДЕРОБНАЯ, ВТОРАЯ СПАЛЬНЯ, ГОСТЕВАЯ 1, ГОСТЕВАЯ 2 – два из которых невротично, упорно звенят.

По обе стороны коридора чуланы, холодильные комнаты, кладовые, винные подвалы. Эти подземные пещеры от пола до потолка забиты продуктами: консервами, тушенкой, джемами, ветчиной, маслом, банками с печеньем, копченой рыбой, мясом, кексами и бутылками шампанского, набитыми в стеллаж как стеклянные соты. В дальнем конце коридора главная кухня – плиточные стены увешаны медными кастрюлями, огромная черная плита с печами по обе стороны, толпа занятых слуг и шипящий и шкворчащий завтрак: копченая селедка, яйца, черный пудинг. Прошмыгнув сквозь кухню, дети могут покинуть дом через заднюю дверь, которая ведет на окруженный кирпичными постройками двор. Квартира мистера Брюэра, где он живет с женой и маленьким сыном, находится здесь, над прачечной.

– У мистера Брюэра есть телефон в кабинете. Думаю, мы можем воспользоваться им, чтобы послать телеграмму, – говорит Дигби, когда они добираются до двери, которая ведет в дом мистер Брюэра. – Ты знаешь, как пользоваться телефоном?

– Нет, – говорит Овощ, – и мы не можем без спросу зайти в его кабинет. Это будет проникновение со взломом.

– Это не проникновение, если нам надо уведомить власти.

– Уведомить их о чем? – спрашивает Бетти Брюэр, урожденная Бемроуз, открывая дверь. – Что вы двое задумали? И где эта бедовая Кристабель?

Дигби и Ов обмениваются взглядом – они не уверены в благонадежности Бетти. Пусть даже теперь она домоправительница в Чилкомбе и замужем за уравновешенным мистером Брюэром, они подозревают, что в первую очередь она отчитывается перед Розалиндой.

– Доброе утро, миссис Брюэр, – вежливо говорит Дигби. – Мы ничего не задумали.

Бетти хмурится, вешает большую связку ключей на петельку у пояса.

– Сегодня нет времени на глупости. Мне нужно покормить восемь голодных гостей и их прислугу.

– Кристабель нашла мертвого кита, и нам нужно уведомить власти, – вырывается у Ов.

Бетти поправляет платье, выпячивает широкую, властную грудь, крепко захлопывает за собой дверь, так что она со щелчком запирается, и деловитым шагом направляется в сторону кухни.

– Мисс Флоренс, кажется, я сказала, что сегодня нет времени на глупости.

Дигби и Ов переглядываются.

– Нам придется вернуться на пляж и сказать Кристе, что мы столкнулись с непредвиденными сложностями, – говорит Овощ.

Дигби корчит рожу.

– Давай, – говорит Овощ. – Она что-нибудь придумает.

Дети пускаются в обход дома, снова направляясь в лес, но их останавливает величественная женщина с осветленными волосами и в узорном халате, прогуливающаяся по лужайке с мундштуком и бокалом шампанского.

– О, привет, – говорит она, забавно растягивая слова. – А вы, шустрые белочки, – наследники поместья? Можете сказать мне, где море? Я нахожу крайне живительным общение с океаном до завтрака. Я чувствую, что он рядом – в воздухе слышно дыхание соли.

Овощ показывает на тропинку через лес.

– Туда.

– Благодарю вас. Но расскажите, отчего вы несетесь сломя голову?

– Там мертвый кит, и… – говорит Ов, замолкая после тычка Дигби.

– Вы шутите. – У женщины продолговатое выразительное лицо, одновременно мрачное и шутливое, и, кажется, нарисованные брови. Она оборачивается и кричит группе людей, что собираются у стола возле дома. – Эти дети рассказывают про мертвого кита. Такое часто случается?

Дигби кричит:

– Доброе утро! Криста заявила о правах Сигрейвов на кита. Нет нужды волноваться.

– Слишком поздно, старик Дигби. Если на пляже кит, у него уже есть владелец, – кричит мужчина в тюрбане – армейский друг Уиллоуби Перри, настолько частый гость в доме, что дети зовут его дядей Перри.

– Владелец? Кто?

– Король, милый мальчик. Все, что выбрасывает на пляжи Англии, по праву принадлежит монарху. Киты, дельфины, черепахи. Если их выбрасывает на берег, они становятся «королевскими рыбами». Закон, принятый еще в саксонские времена, если мне не изменяет память.

– Правда-правда, дядя Перри?

– Клянусь честью.

Блондинка хлопает в ладоши.

– Никогда не перестану удивляться эксцентричным английским законам. Зачем вам вообще закон о китах? Право слово. Прекрасно в своей абсурдности.

Розалинда кричит, стоя у стола:

– Миртл, дорогая, не трать свое время на детей, иди лучше завтракать. Я хочу больше узнать об этом русском, которого ты встретила во Франции.

Женщина скользит по траве, кружась и почти танцуя, вызывая у гостей смех.

Ов кладет руку на локоть Дигби.

– Тебе придется рассказать Кристе о короле.

Дигби обращает широко открытые карие глаза на сводную сестру.

– Ох, проклятье, Флосси, – говорит он. – Ей это не понравится. Ни капельки.

На пляже Кристабель сидит на ките, скрестив ноги и придерживая флагшток, пока ее флаг, старый носовой платок с чернильной версией герба Сигрейвов – вздыбленного льва в короне, – полощется на ветру. Ее лицо под ровной линией челки твердое и решительное. Кит окружен любопытствующими зеваками, местными рыбаками и деревенскими жителями, которые тыкают в него пальцами и громко восклицают, пока дети забираются на его хвост, притворяясь, что едут на нем. Мистер Брюэр и его собака по-прежнему тут, как и несколько других слуг из Чилкомба. Ходят разговоры о появлении кого-то из Береговой охраны и, возможно, фотографа из газеты.

Дигби и Овощ пробираются сквозь толпу.

Кристабель встречается взглядом с Дигби.

– Как дела, Дигс?

Он качает головой.

– Боюсь, у меня дурные новости. Дядя Перри говорит, ты не можешь заявить о правах на него. Говорит, он принадлежит королю.

– Кому?

– Королю. Перри говорит, королю Георгу принадлежат все мертвые киты.

– Но он мой. Я нашла его. Король Георг даже не знает, что он здесь.

– Перри говорит, что есть закон. Прости, Криста.

– Как вообще может быть закон о мертвых китах?

– Полагаю, если ты король, можешь принять законы о чем пожелаешь, – говорит Овощ.

– Это самая чертовски несправедливая вещь из всех, что я когда-либо слышала! – говорит Кристабель, выдирая свой флагшток из тела и швыряя его вниз на камни, где на него с радостью набрасывается спаниель мистера Брюэра.

Мистер Брюэр, спокойно доставая палку из собачьей пасти, говорит:

– Немногое в жизни справедливо, мисс Кристабель. Сейчас вы спуститесь? Уже наверняка настало время вашего завтрака.

Дигби добавляет:

– Позавтракаем тогда, Криста? Ты разве не страшно голодна? Мы можем вернуться позже. – Он дружелюбно опирается на кита и смотрит на нее снизу вверх.

Кристабель закрывает глаза и кладет руки на создание под ней. Она чувствует весенний ветерок на лице, слышит, как волны ударяются о камни. Она устала до головокруженья после всенощного бодрствования. Она возносит разум над болтовней окружающих людей и вызывает воспоминание о раннем утре, когда впервые забралась на кита, и он принадлежал ей: что-то, что она нашла и объявила своим. Этот огромный зверь, ее заслуженное сокровище, теперь отнятое дурацкими старыми правилами.

Она слышит, как Овощ говорит далеко внизу:

– Мы можем выкопать вокруг кита ров, Криста.

Глаза Кристабель распахиваются, и она соскальзывает с кита, ловко приземляясь на ноги. Она быстро проходит мимо мистера Брюэра и пялящейся с открытыми ртами толпы. Овощ и Дигби догоняют ее, когда она поднимается по тропинке со сжатыми кулаками.

Она говорит, не глядя на них:

– Он может быть его, но не должен быть. Правила должны быть честными. Так в Англии положено. Я иду домой, потому что проголодалась, но это все равно мой кит. Тем самым я хочу сказать: этот кит будет моим. Мне только надо придумать как, и если придется лично поговорить с королем, пусть будет так.