Самая слабая особь

Он, вообще, похоже отбросил все церемонии и официальный тон. Ну и правильно! В такой ситуации мы еще и этикет должны соблюдать? Глупость полнейшая!

Отстегнув браслет, он долго вертит его в руках, что-то высматривая и нажимая. Хмурится, мрачнея все больше. Потом берется за свой аук и возиться какое-то время с ним с тем же результатом.

— Не выйдет. Проклятье! Шерхов хилам! Он тут повсюду, — бормочет он вполголоса.

— Хилам? Что это? — решаю уточнить незнакомый термин.

Даркош как-то подсобрался и оценивающе смотрит на меня, будто решает, доверить мне тайну планетарного масштаба, или соврать что-нибудь правдоподобное.

— Хилам, — наконец, отвечает он. — Хилам — это крайне неприятная вещь. Особенно в нашей с тобой ситуации, Саша. Этот минерал встречается только на нашей планете, и именно он виновник здешней аномалии. А самое главное, наши способности он тоже глушит намертво. И мы с тобой находимся в месте, со всех сторон, окруженном этим самым минералом. Видишь, серебристые прожилки в стенах? Догадываешься, чем нам это грозит?

Вот тебе и криптонит местного разлива для здешних суперменов…

60 глава

Услышанное совсем не радует. Сложить два плюс два не составляет труда.

— Нас не смогут обнаружить? Как Лайса недавно?

— Верно. К тому же свидетелей обвала целая толпа. Я бы и сам потерял надежду на их месте, — как-то очень спокойно объясняет он.

— То есть нас даже не будут искать, посчитав погибшими? — решаюсь все же уточнить я.

— Тарош будет… Он точно не остановиться пока всю гору не перероет. Вот только… — начинает он и замолкает.

— Только что? — неужели есть что-то еще?

— Ничего… Не важно… — отмахивается Даркош, но я чувствую, что его что-то беспокоит в нашей ситуации куда больше пресловутой потери способностей и отказа приборов.

Какое-то смутное чувство дежавю накатило. И сам собой выскочил вопрос.

— Минерал блокирует ваши способности? Я правильно поняла? А не мог Хорс…?

— Нет, — обрывает меня Даркош. — Хилам теряет свои свойства вне Рая. Такая вот особенность. И эту версию мы проверили в первую очередь. Не было там ни крупинки вещества, — устало заканчивает он.

Блин! Совсем не в ту сторону меня понесло. Тут как выбраться надо думать и прежде всего оценить физический ущерб и все обработать не помешает. Вон у Даркоша до сих пор кровь не засохла у длинной царапины на лбу. Так и сочится потихоньку. Интересно, из нашего снаряжения хоть что-то уцелело? Аптечка сейчас бы точно не помешала, как и остальное содержимое.

— У тебя кровь, есть чем обработать? — тянусь я рукой к его голове.

Ох, совсем забыла про свои болячки. Спину простреливает острой болью, и я морщусь, не в силах сдержаться. Даркош выразительно хмурится и начинает шарить рукой позади себя.

— Конечно, есть, — отвечает он. — Вот только сначала займемся тобой.

— Да там, синяки только, наверно, — пытаюсь отмахнуться я.

— Саша, хотя бы сейчас, не спорь. Поворачивайся, — безаппеляционным тоном распоряжается он.

Подчиняюсь со вздохом. И только когда чужие пальцы аккуратно касаются застежки на спине (там она полуавтоматическая — нажал на кнопочку и ждешь пока застегнется или наоборот), понимаю в какую засаду я сейчас угодила. Спину обожгло нахлынувшим холодом, породив цунами из мурашек. Даркош осторожно отгибает в сторону мои спутавшиеся волосы и вполголоса поминает шерховы хвосты и другие части тела.

— Все в порядке, говоришь? — сквозь зубы шипит он. — Потерпи немного, сейчас обезболю и таймиком* обработаю.

Потерплю, конечно. Тем более таймик — самый действенный препарат в данном случае: и продезинфецирует, и отек с гематомой снимет за пару циклов, и заживлению активно поспособствует. Странно, но ничего ужасного по моим ощущениям там и близко нет. Или это Даркош такой впечатлительный?

Он очень осторожно, я бы даже сказала трепетно, обрабатывает мою пострадавшую спинку дезинфецирующим средством, затем таймиком, без конца уточняя, мое самочувствие и не больно ли мне. Пару раз немного жжет, видимо все-таки есть небольшие царапины или ссадины. За сохранность комбинезона я не переживала. Там даже если и порвешь где случайно, то умная ткань сама срастит повреждение. Видимо, это и случилось со мной. Спину чуть поцарапала, но комбез быстро зарастил сам себя. Вспоминаю, что так и не поблагодарила своего спасителя.

— Спасибо, — тихо говорю ему, — За то, что спас… — мучительно кусаю губы от досады на себя. Вот, что я за косноязычная такая, когда так надо показать совсем другие качества! Мужчина проявил такую самоотверженность, а я даже поблагодарить его толком не могу. За спиной раздается какой-то невеселый смешок.

— Знаешь… — произносит Даркош. — Я когда увидел тебя там, одну на склоне… и все эти глыбы, что летят в твою сторону…Я думал, что не успею… опаздаю снова…

Ой, бедный! Наверно, кого-то также хотел спасти и не успел. Неудивительно, что так переживает из-за моих царапин. Может это его девушка была? Ох, тогда вдвойне нужно осторожной быть и не напоминать ему о печальном событии.

Даркош, тем временем заканчивает с моей спиной. И, напоследок, опалив мою открытую шею своим дыханием, возвращает застежку на место, и перемещает свое внимание на мою голову. Аккуратно распутывает волосы и ощупывает на предмет повреждений. Находит здоровенную шишку на затылке (о, вот от чего голова гудела) и опять шипит какое-то ругательство про самоуверенных глупых исс, которые слишком привыкли молча терпеть.

А мне, несмотря на общую ситуацию и всю эту мрачную обстановку, просто приятно от его легких массирующих движений на моей голове. Обожаю, когда у меня кто-то в волосах копается. Вот не знаю почему, но может, просто, что-то из детства. Мне бабушка всегда долго прически сооружала. Даже, если это простая коса была, она растягивала это действо на полчаса, как минимум. Пока все расчешет, переберет пряди, еще раз возьмется за расческу и продолжит медитировать над моими волосами. Кайф!

Оттирать лицо от подсохших кровавых разводов мне самостоятельно не доверили, мотивируя это тем, что очищающих салфеток у нас мало, а я, без зеркала, ничего не увижу. И то, с каким тщанием Даркош взялся за эту работу, породило у меня большие сомнения, что я одна получаю удовольствие от этой процедуры. Пару царапин он все же нашел, и так им обрадовался, словно подарку от Деда Мороза. Опять последовала привычная процедура обезараживания и обработки. На мои возражения, что не стоит тратить дорогостоящий препарат на эти небольшие ссадины, сами заживут, Даркош посмотрел со строгим видом и молча продолжил обработку, намеренно увеличив дозу.

Только, что глаза не закатила от такого нарочитого упрямства. О нем же забочусь. Вот если сейчас все на меня истратит, его-то чем потом лечить будем?

Наконец, с моим обследованием было покончено. Я бросаю вопросительный взгляд на мужчину, намекая, что теперь его очередь. Тот с невозмутимым видом протягивает мне аптечку и немедленно оголяет свой торс.

Ой! Как-то эта засада даже больше предыдущей оказалась. Сглотнув, замираю от этого зрелища. Полуголых раянцев мне еще наблюдать не доводилось, не считая того случая с раненым, которого пришлось в капсуле Хорса восстанавливать. Но это был совсем другой случай. Там я даже толком не рассмотрела ничего. Не до того было. А Лайс, хоть мы и провели в замкнутом пространстве долгое время, каким-то образом ухитрялся не смущать меня своим обнаженным видом.

Блин, Сашка, ну не пялься, ты, так откровенно. Даркош же не весть, что может подумать. Ну не предполагала я совершенно, что там такое тело! Нет, подозревала, конечно, что очень даже неплохое, но чтобы настолько впечатляющее. Надо срочно брать себя в руки. Не за тем мужчина оголялся, чтобы я его рассматривала. Нужно вспомнить и сосредоточиться на своих обязанностях.

— Эм, Даркош…Повернись, я спину посмотрю, — усиленно принимаю равнодушный вид.

Ну что сказать? Вид с обратной стороны, был не менее впечатляющим, но огромные гематомы и кровопотеки, что «украшали» его, помогли настроиться на продуктивный лад.