Венера

Однажды, совсем недавно, одна из моих подруг поделилась со мной свежими сплетнями. Она вскользь повторила то, что я неоднократно слышал из разных источников. Речь шла о диверсии, устроенной на корабле брата. Получалось, его гибель не случайна, это был спланированный террористический акт - самое настоящее убийство. И вот уже на следующий день отец известил меня об этой идиотской вечеринке по случаю его дня рождения, которая должна состояться на Луне. Причем в случае моего отсутствия, как меня заблаговременно известил адвокат, мне могли урезать стипендию на содержание…

Снова взглянув снизу вверх на помолодевшего отца, я спросил:

- Почему ты так настаивал на моем присутствии? Без меня никак нельзя было обойтись на этом… празднике?

Он усмехнулся, посмотрев на меня. Усмешка была, что называется, «сардонической» - с какой, согласно легенде, в древности молодые воины убивали стариков, не давая им впасть в маразм.

- Разве тебе здесь не нравится?

- А тебе самому? - парировал я.

Отец хмыкнул. Трудно понять - все так же саркастически или просто недовольно.

- Я должен сделать заявление,- наконец объявил он.- И хочу, чтобы ты присутствовал при этом и услышал его лично, а не через кого-нибудь.

Я почувствовал смущение. Какое еще объявление? Что бы это значило? Неужели старик все-таки собрался подать в отставку, после всего, что случилось? Да нет, быть не может! Он никогда не поставит меня во главе корпорации. Даже если я сам захочу этого.

Отец дотронулся до выступа на левом подлокотнике кресла, и шум карнавала обрушился на меня с новой силой - так что затрещал и череп, и барабанные перепонки. Затем он коснулся другой рукоятки кресла. Музыка замерла, акробаты на канате мигнули… и растворились в воздухе. «Голограмма»,- дошло до меня.

Толпа безмолвно замерла. Все окружили помост, на котором восседал отец, точно банда дискотечных подростков вокруг любимого ди-джея,

- Рад, что вы пришли на мою вечеринку,- начал отец.- Я просто в восторге…

Его баритон многократно усилили динамики, и его голос заполнил весь огромный зал.

- Вам весело?

Словно по команде, раздались смех, аплодисменты, рукоплескания, свист и улюлюканье, и радостные вопли. Отец поднял руки, и вновь наступила тишина.

- Я должен сделать одно заявление, которое, думаю, заинтересует представителей каналов новостей.

Тут же в воздух взлетели насколько аэростатов с прикрепленными к ним видеокамерами. Они повисли в нескольких метрах от помоста, словно сверкающие рождественские шары. Еще несколько таких же появилось по углам, выбирая верный ракурс на моего папочку.

- Как вам известно,- продолжал он,- мой любимый сын Александр был убит два года назад во время экспедиции на Венеру.

Толпа ответила единым вздохом сожаления.

- Где-то на поверхности этой проклятой планеты покоится корабль с его останками. Там под воздействием жуткой жары и атмосферного давления разрушается медленно, но верно, все то последнее, что осталось от экспедиции моего мальчика.

В толпе всхлипнула женщина.

- Я предлагаю человеку достаточно крепкому и отважному отправиться на Венеру, достигнуть ее поверхности, пройдя через слои газовых облаков, и принести мне то, что осталось от моего сына. Взамен я предлагаю ему все необходимое для этого, а также вознаграждение. Премию.

Казалось, все присутствующие сделали единодушный шаг вперед. Мысленно, конечно. И потом точно такой же единодушный шаг назад. Однако предложение заставило всех напрячься: толпа замерла - казалось, все собравшиеся разом приподнялись на цыпочках, с расширенными от любопытства глазами. Что значит «предлагаю все необходимое»? Что бы это значило? Что за «вознаграждение»? Что за «премия»?

Отец выдержал драматическую паузу и затем продолжал окрепшим голосом, раскатившимся под сводами кратера:

- Предлагаю премию в десять биллионов интердолларов тому, кто отважится на это.

У всех захватило дух. Несколько секунд никто даже заговорить не мог. Затем зал заполнился возбужденным шепотом. Десять биллионов долларов! Слетать на Венеру! Достигнуть поверхности! Приз в десять биллионов тому, кто доставит на Луну тело Алекса Хамфриса!

Я был оглушен этим заявлением не меньше остальных. Даже больше, наверное, поскольку знал лучше, чем большинство этих ряженых, насколько невозможным было то, что предлагал отец.

Тем временем отец тронул рычаг на подлокотнике, и бормотание стихло, став едва слышным монотонным гудением.

- Замечательно,- фыркнул я.- Теперь тебя наверняка назовут Отцом Года.

Он высокомерно посмотрел на меня, все так же - сверху вниз, как смотрел всю жизнь.

- Ты думаешь, я шучу?

- Я думаю, что никто в здравом уме и твердой памяти не согласится отправиться в экспедицию на Венеру. И уж тем более достичь ее поверхности. Ведь сам Алекс собирался только пройти под облаками.

- Значит, ты думаешь, я солгал?

- Я думаю, что ты сделал громкое публичное заявление. Роскошный жест на публике, только и всего.

Он презрительно пожал плечами.

Внутри меня так и клокотало. Сидит, как на троне, и корчит из себя Бог весть что.

- Хочешь выглядеть как Отец Скорбящий, чтобы весь мир знал, как тебе дорог Алекс! - крикнул я ему.- Ты назначил награду за дело, на которое никто не решится.

- Ну, кто-нибудь да отважится, я уверен.- Он улыбнулся холодно и высокомерно. -Десять биллионов интердолларов - убедительный стимул к действию.

- Не уверен,- парировал я.

- Зато я уверен. Я уже направил деньги на депозит, безотзывный аккредитив, откуда получить их сможет только победитель.

- Но это все равно, что положить чек на десять биллионов долларов в карман покойника!

- Называй это как хочешь: «жестом», «позой», подбирай любые слова. Но победитель получит все, а проигравший останется в стороне.

- Целых десять биллионов.

- Целых десять,- откликнулся он.- Ни одним не меньше. Ровно, в копеечку.- Затем, откинувшись на подушки трона, он добавил: - Чтобы набрать такую сумму наличными, пришлось кое-где подрезать углы.

- В самом деле? А сколько же ты потратил на эту вечеринку?

Он пренебрежительно махнул рукой, как будто речь шла о каких-то там пустяках в несколько миллионов.