Венера

- Значит, наука и секс?

- А хотя бы и так,- оживился приятель.- Это уже намного интереснее. По крайней мере, ново. Свежо.

Все дело было не в сексе, а, как мне кажется, в том, что они не хотели тратиться на репортера. Выплачивать ему жалованье, страховку - вот это действительно скучно, когда видишь перед собой множество расходных ордеров. Я их понимаю, молодых телемагнатов. Ведь все деньги хочется заработать самому. Дюшамп первой подала идею, не стать ли репортером мне самому, так сказать, лицом и голосом миссии «Геспероса».

- Да и кто лучше подходит на это место? - риторически спросила она. Мне понравилась ее идея. Исчезала потребность в лишнем члене экипажа. Я мог спокойно вести хронику миссии, заполняя ежедневно нечто вроде увлекательного бортжурнала. Более того, я мог стать известной и запоминающейся фигурой в системе Луна-Земля, запомниться как землянам, так и селенитам.

Да, Дюшамп знала, о чем говорит. Она пыталась заткнуть мне рот, чтобы я не поднимал голоса насчет замены астронома на биолога. Она просто манипулировала мной, хотя мы оба прекрасно понимали, что никакого биолога этой экспедиции не нужно, тем более, при наличии профессионального врача, который тоже когда-то изучал биологию в университете. Дюшамп преследовала личные интересы и умела заставить плясать под свою дудку.

Но теперь это не имело значения. Очень хорошо, что Маргарита с нами. Не считая моих ежедневных репортажей и обмена новостями с Землей, у меня не было никаких обязанностей на «Гесперосе». Время стало тянуться жутко медленно, как только мы достигли орбиты. У Маргариты тоже дел оказалось не больше моего, хотя, как ни посмотришь в ее сторону, она все время чем-то занималась.

Часто она просиживала в одном уютном уголке, который приспособила себе под лабораторию. Можно сказать, она свила там свое гнездышко. Покинув мостик и направляясь к своему монитору на нос гондолы, я, естественно, заглянул «по дороге» в ее комнатку, тесную, как телефонная будка.

Складная дверь, открывавшаяся, как мехи у баяна, оказалась раздвинута, так что я остановился и спросил:

- Ты занята?

- Да,- отозвалась Маргарита. Вопрос, конечно, глупый. Она стучала по клавишам ноутбука, одного из тех, что выдвигались с полки на уровне груди. В комнатке некуда было всунуть кресло или даже табуретку, поэтому Маргарите приходилось работать стоя.

- Я тут собрался за новостями - делать ежедневный репортаж о миссии - и подумал, что неплохо бы заглянуть на камбуз.

Мой голос сорвался. Маргарита даже не посмотрела в мою сторону, щелкая одним пальцем по клавишам, а другой рукой переключая тумблер, меняя при этом картинки на экранах остальных ноутбуков. Похоже, это была микрофотосъемка: бактерии или что-то вроде того, такое же тошнотворное в полном цвете. Напоминало картины примитивистов, если присмотреться и видеть не объем, а линии.

Я поежился, внутренне содрогнувшись, и стал пробираться дальше своей дорогой по узенькому коридорчику на камбуз. Собственно, камбуз - громко сказано. Просто несколько холодильников с замороженными брикетами, и печи-микроволновки над ними выстроились вдоль одной из переборок коридора, и одна-единственная скамейка со столом - напротив. За овальными иллюминаторами гондолы светился огромный диск планеты, словно гигантская золотая лампа.

Я опустился на скамью и, как завороженный, уставился на желтые облака Венеры. Они менялись, вихрились и кучерявились прямо у меня на глазах. Казалось, я смотрел в огнедышащий камин, словно загипнотизированный пляской огня. Похоже, облачная активность усиливалась по мере перемещения по орбите, не везде туман, покрывавший планету, был однородным. Вот облака налились ядовито-желчным цветом. Может быть, я видел в них отражение собственного настроения?

- Не помешаю?

Я оглянулся и увидел Маргариту. И тут же вскочил со скамьи, хотя места там оставалось достаточно.

Она села рядом, и я почувствовал запах ее духов, очень тонкий и изысканный, представлявший чудный контраст с металлическим стерильным запахом корабля и камбуза.

- Не обижайся, что я не смогла поговорить с тобой там,- сказала она.- Я проводила последнюю проверку ультрафиолетового сканирования атмосферы. Временами результаты просто потрясающие. Явно повышенная интенсивность поглощения.

- Да чего там,- отмахнулся я. Маргарита явно не могла отвлечься от работы:

- Что-то есть в этих облаках,- убежденно пробормотала она,- что-то, поглощающее ультрафиолетовое излучение.

- Думаешь, органика? Или,-- копнул я глубже,- что-нибудь живое? Форма жизни, обитающая в облаках?

Девушка кивнула, но затем задумалась. Словно заправский ученый скептик со стажем, она сумела заглушить первый энтузиазм и ответила неопределенно:

- Не знаю, не знаю… Может быть. Очень может быть. Окончательно мы выясним это, как только пройдем за облака и снимем пробы газа.

- Ну а как же пробы, которые были сняты управляемыми роботами? - ляпнул я, не долго думая.- Они же не обнаружили присутствия ничего живого.

Внезапно в темных глазах Маргариты вспыхнуло раздражение.

- У них не нашлось для этого соответствующего оборудования. Точнее, оно было, но слишком примитивное. Всего лишь нефелометры, приборы для измерения мутности сред. Таким, например, можно измерить размер водяной корпускулы… Но ни на одном роботе-зонде не установили даже самого простого прибора, который мог бы обнаружить биологическую активность.

- И что? Никакой биологической активности эти пробы не показали?

- Ни следа. Ни даже самого маленького отпечатка,- вздохнула она.- Венера - мертвая планета. Это общепризнанно.

- Но ты сама не веришь в это.

- Пока - нет.

- Что значит - пока?

- Пока сама не проверю.

Внезапно Маргарита открылась мне с другой стороны. В делах, в которых она была заинтересована, она, как и ее мать, могла проявлять темперамент тигрицы.

- И сколько мы еще будем торчать на орбите? - спросила она.

Я пожал плечами, как заправский горбун.

- Мы просканировали радарами весь район экватора в поисках обломков корабля моего брата.

- Но ведь он мог разбиться… всмятку, как говорится, так что там, быть может, нечего и искать?.. Ведь он мог разбиться так, что его и не опознаешь?