Венера

ЗА ГРАНЬЮ СМЕРТИ

Я оставался на мостике, пока Амарджагаль сражалась с ветрами, а «Люцифер» швыряло по волнам, как щепку. Иногда мне казалось, что это не корабль, а какое-то живое существо, которое гонит перед собой нетерпеливый пастух или охотник. Мы немного сбились с курса, судя по траектории на экране, но теперь оставалось только надеяться как можно скорее достичь орбиты, где нас ожидал ракетный модуль.

Старт ракетами здорово помог. «Люцифер» проскочил основную облачную массу в рекордно короткое время. Качка стихла быстро, только толчки ракет мотали и сотрясали корабль.

И вдруг…

Произошло, быть может, самое страшное. Двигатели отключились. Одно долгое мгновение мы летели, как автобус с моста, слышалось только гудение ракетных двигателей. Еще один краткий миг - и шум стих окончательно, мы скользили как по гладкому стеклу.

Мы находились на орбите. В нулевой гравитации. Руки мои всплыли вверх с поручней кресла, и желудок подкатил к горлу. Амарджагаль говорила с техниками на мостике на их родном наречии. Критически важным было вовремя встретиться с ракетным модулем, иначе мы бы так и остались болтаться на орбите Венеры. Но мне предстояло сделать еще одно важное дело. Отстегнувшись от кресла, я перелетел к люку. Мне предстояло срочно найти уборную, или я рисковал испоганить рубку.

Ближайший туалет находился в каюте капитана. Я заколебался на мгновение перед тем, как вломиться. Но только мгновение. Мне было в самом деле плохо, и к тому же я прекрасно знал, что капитан в лазарете с Маргаритой. Я провел самые жалкие полчаса в своей жизни (это после моего триумфа в должности вице-капитана корабля!) в обнимку с вакуумным унитазом. Каждый раз, как мне казалось, что приступ миновал, стоило только пошевелиться, и все начиналось снова.

Но тут я услышал интерком:

- Режим стыковки. Ускорение вращения при единице гравитации.

Я дополз до кровати Фукса и почти моментально впал в забытье.

Когда я проснулся, казалось, ничего страшного не произошло. Стояла тишина, корабль не трясло, не качало и не швыряло. Никаких внешних признаков разгерметизации, пожара или проникновения космического холода также не проявлялось. Все мои внутренние органы оставались в надлежащих местах, я спокойно мог повернуть голову - мир при этом не плыл вокруг меня.

Я осторожно поднялся и столкнул одну из подушек капитана с кровати. Она вполне обычно упала на пол.

Я засмеялся. Значит, Амарджагаль успешно встретилась с ракетным модулем, теперь мы вращались на конце стыковочного кабеля, создавая искусственную гравитацию внутри «Люцифера». Искусственная или нет, ощущение она создавала просто чудесное.

Выбравшись из кровати, я направился в кубрик, где принял душ и надел свежий комбинезон. Мысль о том, что скоро с «Третьена» будут доставлены все необходимые медикаменты и мы направимся к Земле, доставляла ощущение мира и покоя. Приятно размышляя об этом, я направился в лазарет.

Одного взгляда на Маргариту хватило, чтобы улыбка исчезла с моего лица.

- Он мертв,- объявила она.

Фукс лежал на узком операционном столике, глаза его были закрыты. Мониторы безмолвствовали, их экраны стали серыми и пустыми, как лицо Фукса.

- Когда? - спросил я.- Когда это случилось? Она посмотрела на электронные часы.

- Пять-шесть минут назад. Я только что отключила мониторы.

Я посмотрел на безжизненное тело. Мой отец. Я так и не успел узнать его за те дни, что были нам отпущены. Наша встреча оказалась краткой, но он отдал мне все, что мог. Даже свою кровь.

- Если бы мы были на Земле,- горько проговорила Маргарита,- если бы рядом оказались настоящие доктора, а не я…

- Не надо винить себя. Ты не виновата,- утешил я.

- Его можно было спасти,- твердила она.- Я знаю, что его можно было спасти. Или даже заморозить, законсервировать, пока профессионалы не смогут устранить тромб в мозгу.

Она говорила о криогенной заморозке. Заморозить тело немедленно после клинической смерти в надежде, что потом удастся устранить ее причину. Так делалось на Земле. Даже в Селенограде, на Луне, люди использовали крионику, чтобы остановить смерть.

Вдруг совершенно дикая идея вспыхнула у меня в мозгу.

- Так заморозь его! И побыстрее! Маргарита непонимающе посмотрела на меня.

- Но у нас же нет аппаратуры, Ван. Чтобы это сделать, нужно…

- У нас под рукой самый большой и мощный холодильник на свете,- объяснил я.- Вот он, прямо за воздушными шлюзами.

У нее широко раскрылся рот.

- Ты имеешь в виду - вынести его наружу, в вакуум?

- А почему бы нет? При температуре в один Кельвин он замерзнет почти мгновенно.

- Но радиация, метеорные тела…

- Оденем его в скафандр. Он же еще не закоченел, это будет нетрудно.

- Нет, это займет слишком много времени. Так мы не успеем спасти его. Заморозить надо как можно быстрее.

- Тогда одна из спасательных капсул,- предложил я.- Открыть ее люк в вакуум. За минуту любое тело внутри нее промерзнет насквозь.

Она напряженно соображала:

- Ты… думаешь, что?..

- Мы теряем время,- напомнил я.- Приступим.

Диковатая похоронная процессия получилась. Мы с Маргаритой пронесли тело Фукса по коридору, стаскивая с лестниц, затем пронесли через воздушный шлюз, туда, где последний раз я видел Багадура, и занесли в одну из оставшихся спасательных капсул. Мы обращались с его телом как могли бережно, хотя при жизни этот бунтарь-одиночка всегда кипел пламенем мести негодования. Но я знал, какие демоны гнали его. Я кипел от ярости, знал, откуда они происходят, и мог только сожалеть о человеке грандиозной силы и способностей, чья жизнь прошла впустую. Жизнь моего отца.

Опустив тело на узкий настил между кресел, мы переложили его на среднее кресло - место капитана. Казалось, надо произнести какие-то прощальные слова, но ни я, ни Маргарита таких слов не знали, потому что нам не довелось в жизни хоронить близких людей. Хотя и ее мать, и мой брат ушли из нашей жизни, но сделали это так, что обошлось без похорон. Смерть вообще стала редким явлением, гибли в основном космонавты. В Поясе астероидов или во время исследований далеких планет.