Страница 29 из 34
Один удар она блокирует, принимая на клинок. Но неуклюже, рука её отлетает в сторону, показывая, насколько велика разница в весе. К счастью для наёмницы, а может, по её заслуге, рукоять она удерживает. А меч проносится в сантиметрах от её нагрудника, на вид совершенно ненадёжного.
Вероятно, почуяв инициативу, мужчина идёт на Миранду размахивая мечом крест — на крест и не давая даже места для манёвра. Наёмница отступает и в последний момент перекатывается! Но это не помогает, Торен быстрым скачком перекрывает её лазейку и снова идёт на неё уже рубить сверху, занеся над шлемом меч. Миранда пятится, и получает пинка от солдата в толпе! Он её буквально толкает нагло!
— Эй! Что за произвол! — Кричу возмущённо, пытаясь перекричать болельщиков мужчины.
Наёмница летит прямо под ноги командира, но в последний момент успевают поднырнуть под рукоять и проскочить между ног, сделав эффектный перекат. Торен недоволен, разворачивается и снова летит в атаку. И на этот раз Миранда уходит из — под удара, успевая ещё попасть по нагруднику! Если бы у оппонента не было брони, сейчас бы выпали кишки. Но увы.
Вижу, что и её товарищи недовольны, однако их уже мягко придерживают в толпе, одного даже обнимают за шею. Что и не вырвешься без грубости сразу. В общем, обложили.
Вскоре я начинаю понимать, чего добивается Миранда. У неё нет задачи заколоть козла, она хочет его вымотать. Чтобы он в итоге завалился без сил и не смог вообще подняться. Это наилучший расклад, чтобы не гневить толпу и одновременно не упасть в грязь лицом.
Удары командира вскоре становятся размашистыми, скорость падает. Миранда больше не подставляется под подлые удары со стороны толпы, старается за этим следить. Я наблюдаю за наёмницей уже более спокойно. И вскоре подчёркиваю для себя парочку новых приёмов.
Позади суета, солдаты возмущаются, что их нагло двигают.
Лихетта, вероятно пришедшая одна, подгребает деловито сзади и шепчет на ухо с сарказмом:
— Странно, что не ты участник заварушки. И чего я так спешила?
— Ну это как сказать, — брякаю и дальше интересуюсь: — как сёстры?
— Бывало и лучше, после возвращения из боевой формы становится порой ясно, что не всё так хорошо, как казалось, — отвечает с нотками иронии. — Но не беспокойся…
— О! Белобрысая девка и рогатая девка, — раздается от соседа. Судя по голосу, солдат вообще в ноль, если бы не дружок рядом, наверное, завалился бы и уснул. Но Лихетту этот факт не колышет.
— Чего сказал, ущерб? — Рвётся к нему, но я придерживаю за талию, облачённую в мягкую кожу.
Более адекватные бойцы уже расступились, придерживаясь дистанции. Пусть и плохо могут рассмотреть сотницу, но видно, что опасаются.
— Ууу, бестия, — брякает солдат и ретируется подальше.
Лихетта на меня смотрит с претензией:
— Как ты это терпишь, Крис? На тебя вообще не похоже.
— Собаки лают, караван идёт, — пожимаю плечами. — При желании я вообще могу их тут в землю закатать, но зачем? Они ж как дети, совсем не смышлёные.
— Чего девка сказала? — Раздаётся уже с другой стороны гадкое.
— Вот видишь, — развожу руками. Лихетта смотрит на меня, как на идиота.
А я перевожу взгляд на поединок. Миранда всё бегает по кругу, командир пробует её достать длинными размашистыми ударами. Наёмница перекатывается и лупит по доспеху то так, то сяк. Из толпы ему постоянно подсказывают и норовят подставить ей подножку. Круг намеренно сужается. Но останавливает нечестную публику лишь то, что боятся получить клинком от своего же дурака.
— Так чего пожаловала? — Бросаю назад, продолжая ощущать присутствие суккубки, которая снова начинает у уха эротично дышать.
— У нас проблема, Крис, — шепчет.
— Да ну брось, дай угадаю: вас не пускают дальше.
— Какой догадливый, — хмыкает язвительно. — По землям Андарии нам путь закрыт. У них здесь смена власти произошла. Здешний старейшина Белоису так и заявил, чтобы валили мы обратно за Хребет. А смелый он такой, потому что здесь две сотни солдат от армии этой самой графини. Они как одержимые всё о ней балакают, не знаю, что она такого сделала. Скорее всего, приворожила всё графство, походу ведьма.
— Да сама ты ведьма рогатая, — фыркнул солдатик, явно греющий уши рядом. — Собирайте пожитки и валите обратно за горы вариться и дальше в собственном говне. Бабы нечистые.
— Ах ты уродец, — рыкнула суккубка его карать, но я остановил за предплечье, но та взмолилась сразу: — Дай, хотя бы шею ему сверну.
— Да успокойся уже, — шиплю на неё. И сердце обрывается! Миранду сбивают с ног, подлый гадёныш из толпы подцепляет.
Пользуясь случаем, уже порядком уставший командир наступает на основание её клинка, заставляя женщину выпустить оружие. А затем и вовсе садится сверху на бедную хрупкую соперницу.
Не найдя ничего лучше, он берёт второй рукой в металлической перчатке за лезвие свой меч и целится уже опустить клинок к горлу! Чтобы просто надавить и перерезать без размаха, ибо амплитуда рубить в такой позиции не позволяет. Удивительно, что наёмница не просит пощады. А может, я просто не слышу потому, как от восторга ликует толпа.
Она изворачивается и каким — то чудом выставляет поперёк блок кинжалом! Но раззадоренный капитан давит уже своим весом, постепенно и неминуемо побеждая.
— Подержи, — вручаю свою сумку Лихетте спешно.
Через мгновение вырываюсь вперёд, ускоряясь за четыре шага так, что мне вполне хватает инерции и сил, чтобы дать сапогом по шлему, как по футбольному мечу! Бах! Сапог мой твёрдый встречает шлем, и по пальцам хорошо отдаёт. Что там с башкой мужика, я могу только догадываться. Как минимум контузия. От размашистого удара капитан запрокидывается назад, как миленький. Мне показалось, даже подлетает. Нет… просто показалось. Это его меч подлетает и бьётся со звоном о чьи — то латы из толпы.
— Ах ты гадёныш! — Кричат зеваки и рвутся меня карать.