Страница 12 из 14
Глава 4
Мама укладывала после обеда Аришку. Бабушка мыла посуду. А я сидел за столом рассеянно уплетая пирожки и строя планы по проникновению на территорию завода.
— Матери дополнительную неделю отпуска еле-еле дали. — вдруг пожаловалась бабушка. — Через неделю ей кровь из носу надо на работу выходить, а ясли всё не дают. Мне придётся на работе договориться, что я после обеда работать буду, а не с утра. Ты со школы будешь приходить и вместо меня с Аришкой оставаться, а я на работу. А к половине шестого уже и мама с работы будет возвращаться.
Так, так, так. Тема завода сама всплыла. Правда, я ещё не представлял, как этим воспользоваться.
— Ба, пока я к двум часам приду, пока ты до работы добежишь, уже три будет. Тебе четыре часа надо работать? До семи, что ли, будешь на работе сидеть?
— А куда деваться? — ответила бабушка. — Жалко место терять.
— Место терять жалко. — подтвердил я. — А что ты там делаешь?
— Веду учёт жидкого топлива. Если это тебе о чём-то говорит.
— Бензина что ли?
— Бензина и солярки.
— И как ты его ведёшь? Учёт жидкого топлива…
— В ведомостях по подразделениям и по видам топлива. — ответила бабушка на автомате, задумавшись о своём.
— На основании чего? Каких документов?
— На основании путевых листов.
— Это расход. А приход?
— На основании заявок на получение талонов. — ответила бабуля, переключившись на меня, и поглядывая с явным интересом. — Я их визирую.
Точно. По талонам же раньше заправлялись. Господи, как давно это было…
— А ты и талоны учитываешь? И талоны у тебя? — оживился я.
— Здрасте. Талоны в сейфе, в кассе. — усмехнулась бабуля. — Они их и выдают, и учёт их сами ведут.
— Хорошо. — разочарованно протянул я. — Тебе принесли путёвки. Они уже заполнены и обсчитаны?
— Частично заполнены. По показаниям спидометра пробег считаю и расход топлива по нормам. — ответила бабушка, все более удивлённо глядя на меня. — И ещё коэффициент надо учитывать, завгар проставляет.
О, хорошо, что коэффициент уже кто-то проставит. А то я так всегда косячил с ним. То прозеваю, когда зиму отменят, то ещё что-то… Править потом приходилось целые стопки документов.
— Пробег и расход топлива? И всё?
— Я всё учитываю. Расход, приход. А главное — остаток. Когда ко мне приходят заявки на талоны визировать, я смотрю, чтобы у них излишки не копились и в путёвках, и в целом по подразделению.
— А кто приходит?
— Начальники служб. — объяснила бабуля.
В маминой спальне заплакала Аришка.
— Так, так, так… — пробормотал я, соображая, как можно воспользоваться сложившейся ситуацией в своих интересах. Но ничего в голову, пока, не приходило. — А нельзя там договориться, чтобы мама путёвки домой брала, ты бы их тут заполняла, а она бы их на следующий день обратно уносила?
— Что опять я? — проворчала вышедшая зачем-то в кухню мама.
— Ну, заполню я дома путевые листы, а по ведомостям их кто будет разносить?
— Ну, пусть мама и ведомости принесёт.
— Как ты себе это представляешь? — бабушка махнула на меня рукой показывая остановившейся рядом удивлённой маме, что на меня не надо обращать внимания. — Это же завод! Там каждая ведомость — амбарная книга. Каждое подразделение ведётся отдельно по солярке, по семьдесят второму бензину и семьдесят шестому.
— Ну, их же надо только один раз принести, я помогу.
— Он поможет… — проворчала бабушка. — Заявки на талоны тоже ты будешь визировать?
— Ба! Ну, уж пробег-то и расход топлива в путёвках я, точно, посчитаю и по ведомостям разнесу. — заявил, забывшись я.
УПС! Штирлиц никогда… Ой, все!
— Мам. Ну, хочет, пусть работает. Там делов-то. Покажешь ему всё, научишь… — вдруг поддержала меня мама. — Он с Аришкой сейчас не справится.
Чего это я не справлюсь?! Я хотел было возмутиться, но вспомнил, что мне шестнадцать и опыта заботы о детях у меня, типа, ещё нет.
— А заявки? — уже не столь уверенно спросила бабушка. — Их кто будет подписывать?
— Ну, кто-то же их подписывает, когда тебя нет? Ты же полдня всего работаешь. — подсказала мама и вернулась в спальню к Аришке.
— Ну, не знаю, не знаю… — пробормотала бабушка и с сомнением взглянула на меня. — Работа, конечно, не сложная. Но любому делу учиться надо.
Я не стал сейчас с ней спорить и давить на неё. Лёд и так уже заметно тронулся. Пусть поживёт с этой мыслью, привыкнет к ней.
Сказал, только:
— Ба, чтобы вам помочь, я готов в любой момент научиться чему угодно.
— Ладно, ладно. — отмахнулась бабуля от моего пафоса. — Хочешь — давай, попробуем.
Она сосредоточенно протирала тарелки полотенцем.
— Завтра посоветуюсь с начальством. У нас многие своих детей на завод приводят на лето. С четырнадцати лет уже все деньги зарабатывают. И трудовой стаж, опять же… — рассуждала она вслух. — А тебе шестнадцать уже. Вообще можно трудоустроить вместо меня.
Йес! Получилось!
В прекрасном настроении я полез в сундук в сенях. Кажется, я там провод видел. Точно, есть немного. Но этого не хватит, чтобы дотянуть до центра потолка. И выключатель забыл купить. Мудрить не стал, немного повозился и сделал переноску: лампочка Ильича в патроне на свободном проводе, с которым ходишь, куда надо, и подсвечиваешь в нужном месте.
Чтобы лампу можно было повесить и освободить руки, поднял на чердак старый стул и повесил переноску на его спинку.
При полноценном освещении фронт работы представился мне в полном объёме. Это тебе не фонариком времен второй мировой светить. Доски под крышей страшные… Обивать, похоже, надо будет всё по кругу, не только полы. И дело это непростое — нужно будет бить аккуратно. Не хватало еще ударом изнутри по подгнившей доске дранку на крыше расколоть.
Всё, что я смог пока сделать — это вытянул несколько гвоздей. Остальные надо загибать и забивать, но шуметь нельзя, Аришка спит.
Принялся просто убираться. Подмёл, собрал с пола целое ведро какого-то хлама.
Чтобы выключить переноску, пришлось выкрутить из патрона лампочку. А она горячая!.. Но, зато теперь есть свет.
От того, что много раз лазил туда-сюда, на чердак и обратно, нагретый воздух из хаты поднялся наверх, на чердак. В хате стало холодно. Бабушка начала на меня бухтеть.
Мне что же, откладывать ремонт, пока весна не начнётся?