Страница 49 из 81
Эпизод 17
Сложившаяся ситуация с Анной и одержимостью — блуждала легендами в стенах академии больше двух недель, пока все не успокоилось.
Ну, как успокоилось?
Разговоры-то продолжались, только их было не так уж много.
Самым условно приятным было то, что с меня сняли все "предъявленные" обвинения в лице учеников, и те уродцы, кто первоначально, еще в ту глухую ночь — чихвостили меня, сейчас ходили молча, и при виде меня, опускали взгляды.
Мелочь, но приятно.
Инквизиция этого мира, которая, ни на капельку не отличалась от тех выродков из моей вселенной, пришла в академию с запозданием. С большим.
Как оказалось, император очень не хотел их впускать сюда. Впрочем, первое время их побаивались, а потом, как будто, перестали замечать, что, вполне всех устраивало.
Пейзаж портился, что огорчало меня. Зеленые краски быстро смешались с рыжиной и краснотой. Деревья увядали, листья осыпались, а мерзкий прохладный ветер, в сопровождении с таким же мелким дождем, веяли лишь одним — унынием и одиночеством.
Добавляло краски лишь то, что я с полной душой уходил в занятия. Учеба, как ни странно, оказалась весьма занимательной.
Утро начиналось почти всегда — одинаково. Было некоторое ощущения «дня сурка», но все же, я находил чем себя занять.
В первую очередь — шла мойка моего самодовольного личика, с полной чисткой, как говорится, далее — плотный завтрак после каких-нибудь новостей перед началом процесса набития желудка, ну, а потом, общий сбор на перекрестке.
Дальше, мы растягивались каждый по своей стихии в сторону административного здания, где, окончательно еще не проснувшись, занимали свои места.
В первый день занятий, я, честно говоря, усыпал. Потому что было бесчисленное количество разговоров, по поводу что такое магия, с чем ее едят и как не обосраться при встрече с более сильным магом. Все это — уже было мной изучено с помощью книжки, которую мне подогнал Лаврентий Лаврентьевич.
Собственно говоря, первый день был говеным. В конце меня ждала короткая беседа с Марго, которая уж слишком сильно боялась за меня после встречи с одержимой, и, в принципе, все.
Остаток вечера я добивал поглощением историй от чита.
А вот дальше…
Теория совмещалась с практикой, и это, было слишком круто для меня. Хоть я и выглядел на фоне остальных студентов — простофилей, все-таки, у меня не было ни практики, ни учителей пока я рос, но все же, через сутки, я начал выделяться.
У меня очень быстро получилось научиться тотальному контролю фамильяра. Он слушался беспрекословно, не было больше никаких промедлений, ироничных взглядов, и, он больше не дрался с ящером. Которого, я, конечно же, не выпускал.
После занятий, я оставался в кабинете, где, почти вымаливая разрешения открыть мне практическую комнату, я практиковал новые знания.
У меня очень здорово получилось визуализировать магию. Это отметил даже президент, который пришел посмотреть на нас, спустя неделю.
Я и мой черный огонь — стали почти единым целым. Я контролировал его, выпуская на пол метра от себя, в связи с чем, мой, так называемый щит, уже как бы и атаковал, если противник был впритык ко мне.
Многое я узнал от Германа Якоба, на занятиях которого, мы учились «стрелять» фамильяром. Моя визуализация снаряда, по типу энергетического выстрела из бластерной пушки — была выше всяких похвал.
Но, где были подъемы, там были и падения. Не получалось, ну хоть убейте, как не получалось — понимать алхимию.
Здесь, я был самым тупым на потоке, даже, среди остальных стихий. Я в корне не мог вдуплить, почему столько нужно смешать, как другое можно заменить, как оценить масштаб и прочее. Это, объяснялось только одним — жизнь к такому меня не готовила.
У остальных учеников — были несколько другие условия, даже, если не считать тот факт, что половина из них — не из благородных семей.
Магия давалась с рождения. Все опыты, эксперименты, мимолетные знания — познавались с моментом взросления. А для меня вся информация свалилась в первый месяц. Мягко говоря — грубо выражаясь.
Чит — помогал мне, как только мог, и кажется. Я его изрядно заколебал за последнее время.
Но самый шик, случился на конец второй недели, где я смог выпустить из ладони фаербол, не прибегая к помощи фамильяра.
Все были в полном шоке, как и я. Елизавета Петровна, с кем, мы соревновались, сам не знаю почему, лишь деловито хмыкнула. Хотя, я определенно чувствовал зависть. Ну, не все же должно получаться только у нее? И так, при своем положении в обществе, и то, как ее учили с самого детства — она была, почти, сильнее всех на курсе.
Взять хотя бы, ее фамильяра, которого она умела преобразовывать в самое настоящее оружие, а это, прошу заметить — признак военного мага. Этого, нам, простым «смертным» еще не скоро будет по силам.
Ведь одно дело — контролировать ладонью в определенном радиусе, а вот другое, контролировать его в руке, сражаться им, пускать всякие штуки-дрюки, в этом я еще не разбирался, и при этом — не сдохнуть от истощения маны в организме.
Так что, в скором времени определили десяток сильнейших учеников. Конечно же — неофициально.
В этом списке, на последнем месте — был я.
И сегодня, наконец, как бы остальные студенты не противились, у нас было новое теоретическое занятие, в новом для нас кабинете, в котором поместилась бы вся академия. Комната была украшена огромными книжными полками, высокими окнами, которые еле прикрывала полупрозрачная тюль, здесь было несколько длиннющих рядов трибун, на «пригорке», а в самом низу, у двери, огромная доска и скромный стол, за которым сидела Марианна, женщина-инквизитор.
Нового предмета, как такового — не было, а ее краткий курс — инициатива самого Петра Великого, который все-таки дал добро, провести легкий ликбез, дабы, определить возможную опасность.
По большей части, она говорила именно о том, как доблестная армия уничтожила главного придурка демонического мира, какие все молодцы, какой вклад во все это внесла инквизиция и бла-бла-бла. И только под последние полчаса лекции, пошла информация, которая могла пригодится мне в будущем.
-— Запомните самое главное, одержимость — состояние, в котором человек подчинён одному или нескольким демонам. Демоны — существа, которые безоговорочно враждебны к человеку и действуют с целью причинения зла. Согласно нашей статистике, для одержимости необходимо вселение сущности в человека, но иногда источник или источники одержимости могут управлять человеком на расстоянии. К этому относятся — проклятые артефакты, проклятое оружие и…
-— Гниль демона, -— сказал я, не поднимая руку.
На меня посмотрели с удивлением.