Не твоя дочь

Только с рождением ребенка я выкинула его из головы. Всю свою любовь направила на кроху, так похожую на отца. Мама уверяет, что Варя моя копия, но я не вижу нашего сходства. Нос, цвет и разрез глаз точно тихомировские, мои, может, только губы – и то сомнительно, своей улыбкой Варя напоминает отца.

Чуть подогрев суп, налила себе полтарелки, больше не съем. Не успела проглотить полную ложку, раздался тихий гудок телефона. Губы тронула улыбка. Ванька! Он мне часто звонил! Сейчас он проходит плановое обследование в Израиле.

Промокнув салфеткой губы, приняла вызов.

— Привет, — радостно произношу в динамик. Мы никогда не говорим о Глебе, будто его нет. Я попросила об этом Ваньку после того, как он узнал о нашем разрыве, больше друг ни о чем меня не спрашивал.

— Привет, Ромашка, — растягивая прозвище. Моя улыбка становится шире. — Как дела?

— Все хорошо, Вань. Как еще может быть? — давлю в себе тоску и слезы, наворачивающиеся на глаза. Глеб не просто разбил мне сердце, он увел из моей жизни очень дорого человека. Взамен дал намного больше, даже не подозревая, но Вани мне все равно очень сильно не хватает.

— Всякое может быть, никто не обижает? А то приеду, уши надеру! — Ванька намекал на родителей.

В свое время они доставляли мне массу переживаний, но после того, как мама забеременела наконец-то наследником, что-то в доме изменилось. Папа как-то резко повзрослел, перестал после работы зависать в ресторанах, расхотел задерживаться на работе, а маме стало неинтересно ему мстить.

Нашу семью можно назвать образцовой. Перебирая в памяти нашу прошлую жизнь, очень надеюсь никогда туда не вернуться. Борьке такой атмосферы в доме, при которой росла я, не желаю.

— Не обижают, Вань! Все по-прежнему хорошо.

— Тебя заперли с малышами и не пускают на свидания, разве это хорошо? — подтрунивает друг. — Или ты ждешь возвращения своего футболиста?

— С малышами я сама рада оставаться, меня просить не надо, — от Вари меня вообще сложно оторвать.

Родители меня пинками выставляют за дверь погулять без ребенка, сходить куда-нибудь с подругами. Мама категорически против, чтобы я ставила на себе крест. Каждый месяц к нам в дом приходят новые интересные молодые люди, которые не очень рады бывают узнать, что я мать-одиночка.

Мама ругает, что я с порога отпугиваю женихов, рассказывая им сразу о своей дочери. А я делаю это намеренно, ну не нравятся мне кандидаты в «папы».

— Так что там, на личном фронте?

— Папа продолжает поставлять женихов прямо к порогу нашего дома, — смеюсь в трубку. — Но Берт… — подбирая слова.

После возвращения в Новосиб мы встретились в старом кафе. Я не скрывала от него развод и беременность, да и сложно было скрыть живот на пятом месяце. Пусть и небольшой, но он был. Берт поддерживал меня, мы много времени проводили вместе, он и отец даже забирали меня из роддома. Вместе гуляли с Варей каждый вечер, почти в любую погоду. А три месяца назад его пригласили снова на просмотры в московский клуб. Берт не хотел уезжать, но я настояла. Когда нужно, я могу быть очень убедительной.

— Берт продолжает занимать лидирующую строчку в моем сердце, — не лукавя. Резкий грохот на том конце динамика ударяет по ушам. — Вань, все в порядке? — испуганно и напряженно интересуюсь в трубку.

— Да, я перезвоню… — отбивает звонок.

Глава 2

Глеб

— Больше я не буду звонить Миладе по твоей просьбе, Глеб, — кинув телефон на диван, произнес Иван. — Это было в последний раз. Хочешь узнать, как у нее дела, садись в самолет до Новосибирска и лично поинтересуйся, — выговаривал брат. Закинув ноги на журнальный столик, осуждающе смотрел на меня. В руках крутил стилус от планшета.

В углу бесформенной кучей лежали черепки только что разбитой вазы. В стену полетел мой телефон. Не сдержался. Ей единственной удавалось поднять в моей душе бурю. Вывести на такие эмоции и ревность, что я себя не узнавал.

Единственная женщина, которая пробралась в мое нутро и даже спустя почти два года способна вывернуть его наизнанку. Я сам ее отпустил. Хотел ли я вернуть эту женщину в свою жизнь? Каждый день – и каждый день запрещал себе.

— Сколько это еще будет продолжаться? — Иван не отводил взгляда.

Если бы я знал. Сам себя спрашиваю постоянно. Когда эта дыра в душе затянется, когда я смогу не думать о ней?

Засунув руки в карманы, без особого сожаления посмотрел на сломанный телефон. У меня их два, второй при мне, кому надо – дозвонится.

Отошел к панорамному окну, отсюда открывался прекрасный вид на озеро, но сейчас я ничего перед собой не видел. В ушах звучали слова Милады.

— Что там с проектом? — интересуюсь у брата.

Проект крупный, я до последнего сомневался, отдавать его Ивану или нет. Он уверяет, что полностью восстановился, но я все равно боюсь загружать его как раньше. Страшно представить, что болезнь может вернуться.

— Ты тему не переводи. И не вздумай после услышанного опять портить мальчишке карьеру. Где ты ему на этот раз место купишь? В Челси, чтобы подальше от нее держать? Отпустил, так пусть живет своей жизнью. Сколько можно, Глеб?

Брат говорил разумные вещи, я бы сказал ему то же самое, но дело в том, что мой разум молчал, когда дело касалось Милады.

— Я не слежу за ней, — в свою защиту.

Сам себе удивляюсь. Много раз хотел нанять людей, но жестко запрещал себе лезть в ее жизнь. Хотя забыть не удавалось. Первое время было особенно сложно, мне нужно было знать о каждом ее шаге, но я больше не имел права ее контролировать. С ума сходил от беспокойства. Это ее путешествие в одиночку окрасило мою голову в серый цвет, но даже тогда я наблюдал за ней через Ивана. Он звонил почти каждый день и выяснял, что с ней все в порядке.

— Но как только узнал, что она встречается с футболистом, оформил ему путевку в новую жизнь. Хватит играть людьми, Глеб. Рано или поздно в ее жизни появится мужчина, которого ты не сможешь прогнать. Или возвращайся, или не лезь к ней больше.

Это не первый наш разговор. Скорее всего, через месяц я вновь неожиданно появлюсь на пороге его дома, чтобы хоть что-то узнать о ней.

— Как ты с этим справился? — оборачиваюсь к брату.

— С чем? — дает быстрый ответ. Слишком быстрый.

Ванька понял, о чем я его спрашивал. Я всегда догадывался, что он был в нее влюблен. Хрен бы я поверил в обратное. Я видел ревность, она была не такой жгучей и ядовитой, как моя, но была. После операции он восстанавливался быстрее, когда она была рядом.

Иван сумел ее отпустить, я – нет. Наверное, не смогу никогда.

— Ни с чем, — понимаю, что мне не нужен его ответ. От моего безумия нет средств.

Открыв дверь, вышел на террасу, оттуда спустился к озеру. У меня проект в Новосибирске. Куплена земля под целый гостиничный комплекс. Составлены планы, проекты. Люди давно на низком старте, ждут моей отмашки. Нужно лететь, а я тяну.

Это как у наркоманов, вроде в завязке, но к дозе лучше не подпускать. Окажусь с ней в одном городе – не остановлю себя, захочу ее увидеть. Фотографий станет недостаточно.

Прогуливался по берегу, пиная гальку мыском туфли, как в детстве. Прохладный осенний ветер забирается под полы рубахи, остужает тело, но не разум. Очередная борьба с собой. Отговариваю себя лететь в Новосибирск и заниматься проектом. Нужно нанять толкового управленца…

Хватит себя обманывать. Достаю телефон из кармана, набираю своей помощнице.

— Таня, забронируй на среду билеты до Новосибирска. Ты летишь со мной.

— Глеб, но у нас ведь в среду…

Отбиваю звонок. Весь мир пусть провалится в бездонную яму. Решение я принял…

Глава 3

Милада

— На твой счет пришло очередное поступление, — за ужином заговорил отец. Старался изображать беззаботный вид, он упорно смотрел в тарелку.

— Мне не нужны эти деньги, — сухо ответив, поднялась из-за стола. — Пап, верни их Тихомирову, я же тебя просила.