Страница 2 из 3
Тут следует упомянуть – служба контроля, несмотря на средний административный статус в системе глобального управления, располагала собственной академией, в то время как даже иные министерства своего учебного заведения не имели. Оно и понятно: рядовой инспектор службы очень часто проверял совсем не рядовых граждан глобального государства, а это требовало и подготовки, и, само собой, статуса.
Коль Колич ждал Игната в ресторане, куда захаживали все инспекторы, поскольку считалось – здесь клиентов не прослушивают
– Ну, делись. Я весь внимание, – начал разговор опытный коллега, и Игнат вспомнил – он ещё не придумал «причину».
Не скажешь же ему об истинных намерениях? Планирую, мол, напоить и пойти на проверку вместо тебя.
В общем, нужна причина, не вызывающая подозрений и не имеющая последствий.
– На трезвую как-то не получается рассказать, – смутился Игнат, потянулся к запотевшему графину и плеснул в стопку ледяной водки. Стопки своим микроскопическим размером указывали на отсутствие опасности сильно напиться, поскольку в столь малых дозах, казалось, алкоголь не может быть вреден. Коль Колич так всё и понял, сглотнул слюну и кивнул, давая добро на начало застолья.
– Но я только чуть-чуть, для аппетита, – успокоил себя ветеран, – у меня же завтра проверка.
– Да? – «удивился» Игнат. – Может, перенесём мероприятие?
Но Коль Колич уже держал в руке стопку и отказывать себе в небольшом удовольствии не собирался.
– За что пьём? – спросил он, желая узнать причину встречи.
– Давай за настоящих друзей, к которым мы можем обратиться за советом, – предложил Игнат. – За тебя, Коль Колич.
Коротко коснувшись друг с друга, уже запотевшие от холодной водки стопки расстались со своим содержимым.
«Сейчас, как всегда, прозвучит первый монолог о долге и службе», – подумал Игнат, потянувшись за графином, но Коль Колич прикрыл ладошкой стопку, показывая пример самодисциплины, поскольку завтра на службу, а он должен соответствовать высокому званию инспектора.
– Вот нас принято называть «рядовыми инспекторами», – сказал ветеран, глядя на младшего коллегу, – а это же в корне неверно – называть «рядовыми» тех, на ком вообще-то держится глобальное государство. Даже не государство. Вся наша цивилизация держится на таких, как мы с тобой, Игнат.
«Как-то быстро старик захмелел, – мелькнула у Игната мысль, но потом уже с тревогой подумал: – А вдруг он искренен?»
А Коль Колич меж тем продолжал:
– Мы же с тобой, как атланты, держим на себе государство, а значит, и весь мир…
– Тогда мы просто не имеем права не выпить за Службу, – перебил Игнат, настойчиво отвёл руку, которой коллега закрывал свою стопку, и плеснул туда порцию водки.
Ветеран кивнул:
– Да, отказ выпить за Службу, как говорил мой первый наставник, приравнивается к предательству. – И, подняв стопку, добавил: – За Службу, за нас, рядовых инспекторов…
– За Службу! – снова перебил Игнат и, выпив, добавил: – За нас – это уже следующий тост. – И, наливая ещё по одной, произнёс: – Хороший тост, друг. Тебе слово.
Коль Колич посерьёзнел, даже подтянулся, как будто на месте Игната оказался кто-то из высшего руководства.
– Вот какова глобальная цель нашего с тобой служения и вообще всей Службы? – вопросил старый инспектор и, не дав собеседнику ответить, заявил: – Счастье. Счастье каждого человека, каждого гражданина. Мы, столь часто используя это слово, затёрли его, как очень старую монету. У той уже и номинала не видно, и ценность её вызывает сомнение, поэтому мы стараемся от неё избавиться при любом удобном случае. Так и слово «счастье» мы употребляем в ни к чему не обязывающих поздравлениях, тостах, пожеланиях. В результате то, что должно быть смыслом нашего существования, превращается в пустой звук. В пшик. И так бывает всегда, когда нет установленного порядка. А осчастливить всех можно, только если будет порядок. Здоровое общество состоит только из счастливых людей. А потому нужно всех несчастливых из общества изымать. – Ветеран Службы изобразил жест, показывающий, как вырывают сорную траву. – Несчастливые люди бесполезны. Даже вредны. Избавляться от них – это так же естественно, как удалять инфекцию из организма, когда исцеляешь его. Мы же не переживаем за убитый нами, допустим, вирус гриппа? Так зачем расстраиваться, если от общества изолируют какого-нибудь несчастного? По-настоящему человек может быть счастлив, только если его окружают счастливые люди. Так, значит, стоит пожертвовать единицами, когда нужно сделать счастливыми тысячи? Это даже не высшая математика. Это арифметика.
Игнат держал стопку и смотрел прямо в глаза Коль Количу, который не говорил, а вещал, и нужно было соответствовать его пафосу.
– За нашу Службу, которая делает общество счастливее! – закончил тостующий и выпил.
Игнат знал наизусть все дальнейшие речи ветерана. Но это нужное застолье, поэтому он настроился потерпеть. Дальше Коль Колич произнесёт ещё пару монологов о важности Службы и о месте его самого в ней. И, как обычно, за речью о счастье должен последовать пересказ легенды, как именно он, Коль Колич, спас алкоголь для потомков, поскольку состоял в комиссии, принимавшей решение о влиянии алкоголя на счастье граждан.
Игнат не ошибся. Коль Колич, закусив, показал глазами на свою пустую стопку, а после того, как собеседник её наполнил, посмотрел внимательно на содержимое и сказал:
– Сейчас, на пороге двадцать второго века, сложно поверить, но будущее водки когда-то висело на волоске и зависело от решения комиссии, членом которой являлся и я.
Ветеран с явным удовольствием вспоминал легенду, рассказанную им уже сто, а может, и тысячу раз. Слова, интонации, мимика отработаны, и теперь можно наслаждаться своей значимостью и ролью в истории.
– Тогда только приняли новую редакцию Положения о всеобщем обязательном счастье. И для реализации, не побоюсь этого слова, революционного документа создавались специальные комиссии. И меня включили в комиссию по определению влияния алкоголя на статус счастья. И я тебе должен сказать: ждёт эта тема талантливого писателя…
– Так и ты рассказчик хоть куда, – попытался Игнат вклиниться с целью хоть чуть-чуть сократить рассказ, но это не помогло.
Рассказчика уже подхватил творческий порыв и понёс через воспоминания, которые и так порядком надоели его собеседнику.
– Но реальность в данном случае много увлекательней любого придуманного сюжета. Все ожидали от нашей комиссии отрицательного вердикта и предрекали конец алкоголю. И состав комиссии, и общественное мнение – всё говорило об этом. Только одного они не учли – влияния отдельной личности на принятие исторических решений. И такой личностью оказался ваш покорный слуга. – Коль Колич прервался на секунду, изобразил поклон и продолжил: – Я избрал такую тактику: соглашался со всеми доводами большинства, выражая негативное отношение к предмету обсуждения, но настаивал на доскональном исследовании. А когда кто-то предложил перейти к голосованию, результат которого был предсказуем, я попросил провести эксперимент, дабы нас не обвинили в необъективности. Ну, и поскольку я предложил, мне и поручили этот эксперимент организовать. Даже председатель комиссии вызвался в нём поучаствовать. Я выбрал самый чистый виски, и, само собой, после приёма порции, которая, согласно учебникам, должна вызвать похмельный синдром, у всех появилось хорошее настроение. А на следующее утро все участники эксперимента вопреки ожиданиям оказались свеженькими и здоровенькими…
– За твою мудрость! – прервал Игнат товарища тостом, не спрашивая самое интересное: сколько алкогольное лобби заплатило члену комиссии за его подвиг.
Выпив очередную порцию, ветеран вспомнил – он до сих пор не услышал о причине застолья.
– А звал-то зачем? – спросил Коль Колич. – Никак жениться собрался?
– Да, – подтвердил Игнат.
– Правильно делаешь. Совет ветерана лишним не будет, – обрадовался старший товарищ. – Причина веская, а значит, можно ещё принять. – И сделал знак официанту принести тару побольше. Когда на столе появились нормальные стаканы, Коль Колич сам наполнил их до краёв и спросил: