Возлюбленный воин

Каюта хирурга была переполнена ранеными: здесь стояло шесть коек, но все они были заняты. Еще несколько человек лежали на полу.

Забрызганный кровью мужчина с кожей оливкового цвета, видимо, исполнявший обязанности доктора, уставился на женщин с нескрываемым любопытством.

– Я… Капитан сказал, что я нужна здесь, – объяснила Джулиана свое появление.

– Думаю, он прав. – Мавр улыбнулся.

– Вы доктор?

Его губы снова тронула легкая улыбка.

– Нет, но у меня есть некоторый опыт лечения ран. А у тебя? – осведомился он после паузы.

– Вряд ли, но я умею шить и быстро учусь.

– Тогда начнем.

– Согласна. Меня зовут Джулиана, это Кармита…

– А меня зовут Килил.

У Килила были темные непроницаемые глаза, не дружелюбные и не враждебные… Впрочем, сейчас это было не важно.

– Что мне делать? – поинтересовалась Джулиана, оглядывая каюту.

– Этому несчастному придется отрезать раздробленную ногу и прижечь рану. В верхней части ногу нужно перевязать, чтобы во время операции он не истек кровью.

Сообщив все это, Килил сверлил ее взглядом, и Джулиана подумала, что он проверяет ее. Но, даже не будучи уверенной, что сможет перенести страдания несчастного, она все равно кивнула, понимая, что от исхода операции, возможно, зависит ее жизнь и жизнь Кармиты.

Килил кивнул двум помощникам, после чего они подняли раненого и положили его на стол. Пока Килил осматривал раздробленную ногу, несчастный испускал ужасные вопли, и Джулиана поморщилась.

Потом Килил кивнул в сторону стола, на котором стоял ящик и лежали несколько окровавленных инструментов:

– Лекарства.

Джулиана открыла ящик. Большая часть бутылочек содержала известные ей травяные снадобья, в которых она неплохо разбиралась, поскольку ее мать имела свой огород с лекарственными растениями.

В двух пузырьках Джулиана обнаружила порошок, о назначении которого ей не было известно. «Опий» – гласила этикетка, привязанная к горлышку.

Кажется, она читала что-то о порошке: его привозили с Востока и в Европе он стоил дорого и высоко ценился. Опий уменьшал боль и одновременно губил людей.

Килил продолжал смотреть на Джулиану непроницаемым взглядом, от которого ей делалось не по себе.

– Здесь есть опий, – сказала она. – Я читала о нем. Очень небольшое количество способно заглушить боль. Я могу приготовить микстуру.

Килил переместил взгляд на корчившегося на столе человека и кивнул, после чего Джулиана нашла кувшин с водой и высокую кружку; смешав опий с водой, она помогла раненому выпить лекарство, в те время как Кармита придерживала его голову.

Почувствовав горечь, несчастный попытался выплюнуть снадобье.

– Нет, – мягко остановила его Джулиана, – это снимет боль.

Неожиданно мужчина схватил ее за руку.

– Не дай неверному отнять мою ногу, – взмолился он.

Килил замер в напряжении.

– Он хочет помочь тебе.

– Но без ноги я больше не буду человеком!

– Будешь, – мягко заверила Джулиана. – Разве у тебя нет семьи, жены, детей, которые тебя ждут?

Неожиданно раненый успокоился, и Джулиана увидела, что его глаза закрываются.

Килил попробовал пальцем пилу, и двое мужчин, исполнявших роль санитаров и до тех пор безмолвно стоявших поодаль, подошли ближе и склонились над раненым.

Мавр обвязал ногу куском веревки и показал Джулиане, как усиливать или ослаблять давление, после чего операция началась.

Несмотря на опий, человек дернулся и закричал, отчего Джулиане захотелось бросить все и убежать. Звук пилы проникал в ее сознание, причиняя боль, словно резали ее саму; а может, это ее нервы звенели от напряжения.

– Ослабь веревку!

Джулиана быстро исполнила распоряжение Килила. Тело на столе вздрагивало, словно стараясь уйти от боли, но вскоре несчастный потерял сознание и затих.

Закончив работу, Килил указал жестом на кусок полотна на столе. Джулиана быстро отрезала несколько кусков, и он прижал их к ране, а один, побольше, протянул Джулиане.

– Сшей мешочек для культи, – велел он и, не дожидаясь ответа, перешел к следующему пациенту.

Джулиана приладила ткань к тампону на ране, Кармита, стоя рядом, придерживала ткань, чтобы Джулиане было удобнее шить…

Несколько часов пролетело незаметно. Сначала Джулиана держала ладонь одного из бунтовщиков, пока Килил привязывал к его руке деревянную шину, чтобы обездвижить, затем зашивала порезы, накладывала повязки. Когда потребовалось, она придерживала голову умирающего и даже спела ему короткую испанскую колыбельную. Потом, подняв взгляд, она увидела в дверях вожака, который пристально смотрел на нее.

Рубаха на нем была розовой от дождя и крови.

Пройдя в кабинет, Маклейн снял рубаху, и Килил разрезал бинт.

– Ее нужно прижечь, – констатировал он, разглядывая рану, открывшуюся во время шторма.

Патрик, не моргнув глазом, кивнул, и когда человека, потерявшего ногу, переместили на пол, занял его место.

Джулиана, с трудом сдерживая дрожь, смотрела, как Килил нагревает нож. Потом она насыпала в чашку опия и, разбавив водой, протянула Маклейну.

– Что это?

– Опий, он заглушает боль.

Патрик поморщился:

– Нет. Я не хочу туманить мозги.

– Но это глупо.

– Возможно.

Тогда Джулиана нашла кусок деревяшки и подала ему, после чего мавр направился к нему с раскаленным ножом.

К своему удивлению, она схватила его руку и сжала ее, когда раскаленное лезвие с шипением коснулось кожи. В этот момент Маклейн крепко стиснул зубами деревяшку, и его рука сомкнулась вокруг ее ладони с такой силой, что Джулиана испугалась, как бы он не сломал ее.

Килил отнял нож от раны, и запах паленой кожи смещался с запахом крови, после чего тело Маклейна дернулось и затихло. Потом он медленно отпустил ее ладонь…

Один из санитаров подошел к нему и помог встать, после чего предложил кубок с чем-то похожим на вино.

На этот раз Маклейн не отказался и осушил сосуд одним глотком, и тут же Джулиана снова поймала на себе его взгляд. В его глазах застыли усталость и боль; впервые за все время он выглядел беззащитным. Однако это впечатление быстро пропало: Маклейн встал, кивнул Килилу, затем сделал шаг и на миг привалился к стене, после чего нетвердой походкой продолжил путь к двери.

Хотя он не произнес и пары слов, Джулиана вдруг поймала себя на том, что даже перестала дышать; ее сердце отзывалось на его боль гулкими ударами.

Однако она тут же заставила себя сделать вдох и повернулась к следующему пациенту.

Прикосновение Джулианы словно наэлектризовало Патрика. Он не ожидал, что девушка предложит ему свою руку и вместе с рукой что-то еще. Это что-то подействовало на него совершенно необычным образом.

Ему казалось, что она предложила частицу себя, чтобы облегчить его боль.

А еще она так прелестно выглядела, когда пела умирающему!

В этот миг сеньорита Мендоса показалась ему привлекательнее, чем когда-либо.

Патрик вздохнул – меньше всего ему хотелось восхищаться ею сейчас, когда он был обязан сплотить команду, чтобы добраться до Шотландии, а потом сделать еще много необходимых вещей. К тому же кровные узы связывали девушку с семьей, наживавшейся на чужой боли и смерти. Тем не менее на ее лице он не увидел корысти – лишь искреннее сострадание.

Когда их взгляды встретились, Патрик ощутил жар иного свойства, чем тот, который терзал его тело. Он привык к боли и знал предел своему терпению. Еще он знал, что почти исчерпал свои возможности.

По этой причине он принял ее руку.

Вернувшись в капитанскую каюту, Патрик сказал Диего, что должен несколько часов отдохнуть. Видит Бог, ему не придется особенно стараться, чтобы поскорее заснуть.

Корабль почти летел по волнам в сторону Шотландии. Прошло два дня с момента мятежа, но, к счастью, ни один другой корабль так и не попался им по пути.

Патрик занял место за штурвалом, и теперь уже Диего получил возможность поспать. Рядом с Маклейном стоял мавр по имени Гейди, который добровольно выразил желание научиться управлять судном. Патрик подозревал, что этот человек хочет освоить судовождение с какой-то своей особой целью, но он нуждался в любой помощи. К тому же отказ в просьбе настроил бы против него и без того подозрительных мавров, которые всегда были чем-то недовольны. По вполне естественным причинам они стремились вернуться к себе на родину, и только превосходящая численность испанцев, шотландцев и французов удерживала их от попытки захвата судна.