Страница 8 из 196
Территория, которую контролировали англичане, никогда не ограничивалась самим Кале. За его стенами группа крепостей и замков контролировала подходы к городу и обозначала границы английской оккупации, ничейную землю состоящую из болот, текущих ручьев и заброшенных деревень, которая в течение многих лет была ареной постоянных набегов и контрнабегов. Вскоре после капитуляции Кале в августе 1347 года англичане заняли Марк и Ойе, две деревни на берегу к востоку от города по дороге в Гравелин, где они построили укрепления из деревянных частоколов и винных бочек, наполненных щебнем. Сангатт с западной стороны города был захвачен, очевидно, без сопротивления, в 1349 году, и там тоже были построены временные укрепления. Все эти форты в последующие годы были заменены постоянными каменными замками[39]. В начале 1350-х годов английские гарнизоны постепенно раздвигали границы контролируемой местности, приобретая вид грозного кольцо крепостей, связанных между собой дамбами и водными каналами.
Старшим королевским офицером в округе был капитан Кале, который иногда был знатным вельможей, а чаще всего опытным профессиональным солдатом из королевских рыцарей. Он командовал гарнизоном города и назначал констеблей замка Кале и расположенных вокруг фортов. Все эти люди были ему подотчетны. Капитан также отвечал за деятельность растущей военной администрации. Казначей, обычно старший клерк Казначейства или Канцелярии из Вестминстера, отвечал за финансы гарнизона. Приемщик отвечал за магазины и припасы. Маршал следил за военной дисциплиной, а бальи — за гражданским управлением городом. Все эти офицеры руководили собственными бюрократическими департаментами. Численность гарнизона менялась в зависимости от политической ситуации, энтузиазма отдельных капитанов и финансовых возможностей короля. Когда Джон Бошамп стал капитаном Кале в 1356 году, номинальная численность гарнизона, включая его собственную свиту, составляла чуть менее 1.400 человек. Около 400 из них были латниками, остальные — лучниками и вспомогательным персоналом. Однако Бошамп был назначен в период острой напряженности, и численность гарнизона обычно была меньше этой цифры — около 1.200 человек. В основном это были солдаты старших офицеров и добровольцы, набранные в Англии. Но было также достаточное количество фламандских, немецких и итальянских наемников, некоторые из которых служили долгое время и были наделены домами в городе. Гарнизон должен был сам обеспечивать себя всем необходимым и содержал большое количество рабочих на постоянной основе. Гарнизон Бошампа насчитывал не менее 220 каменщиков, плотников и различных ремесленников, не говоря уже о лодочниках, инженерах и артиллеристах, привратниках, кладовщиках, конюхах, сапожниках, портных, канатчиках, трубачах, гонцах и шпионах, дневных и ночных сторожах, писарях и капелланах[40]. Различие между комбатантами и некомбатантами в этом военизированном обществе никогда не было очень резким. Торговцам из гарнизона часто приходилось работать в опасных условиях, и от них ожидали, что они будут носить оружие и сражаться, когда их призовут. Жители города не только носили оружие, но и несли вахту и сражались у стен и ворот по приказу капитана. Некоторые из них участвовали в его периодических рейдах на французскую территорию. Хотя о гражданском населении Кале в середине XIV века известно очень мало, вполне вероятно, что из совокупной численности города и гарнизона капитан мог рассчитывать более чем на 2.000 человек[41].
Снабжение этого необычного военизированного сообщества было сложной задачей. Войска и лошади гарнизона ежедневно потребляли продовольствие и фураж в огромных количествах, и еще больше необходимо было хранить на случай осады или внезапного похода во внутренние районы Франции. Кроме того, принц Уэльский и, вероятно, другие видные английские военачальники постоянно хранили в городе припасы и снаряжение на случай, если им придется срочно его оборонять. Постоянная работа по строительству и ремонту укреплений требовала регулярных поставок древесины, строительного камня и извести. Требовались луки и стрелы, ядра и копья. Телеги и повозки, баржи и тягловый скот доставлялись в город и в периферийные гарнизоны в округе. Все это нужно было получать из других мест, и большую часть из Англии. Бесплодные болота вокруг Кале почти не давали никакого дохода. На Фландрию, единственный другой источник снабжения, нельзя было положиться, особенно после реставрации 1348 года. Гарнизон в основном зависел от регулярных реквизиций припасов в юго-восточных графствах Англии, особенно в Эссексе и Кенте. Поначалу эти операции поручались шерифам или другим королевским чиновникам. Но в течение 1350-х годов их взяли на себя крупные купцы в Лондоне и портах восточного побережья, что дало новую возможность предприимчивым военным финансистам. Некоторые из них, например, бакалейщик из Линна и бывший таможенный откупщик Джон Уэзенхем, получили на этом большие прибыли. Все это не пользовалось популярностью у населения, но, как отметили министры короля, на жалобы общин, это было неизбежно, если Кале должен был быть удержан. И до тех пор, пока продолжалась война, существовало общее согласие, что Кале необходимо удерживать. В 1390-х годах Джон Гонт, оглядываясь на полвека усилий, мог сказать Парламенту, что "Кале дорого обошелся Англии и принес ей больше вреда, чем пользы, из-за больших расходов на его содержание". Но мало кто согласился с ним[42].
Возможно, они согласились бы, если бы знали, насколько дорого обходился Кале на самом деле. Периодически предпринимались попытки заставить город внести свой вклад в собственную оборону. Но у него практически не было собственных ресурсов. Его жители жили за счет гарнизона и путешественников, пересекающих Ла-Манш из Англии, которые по закону должны были проезжать через него. Жители города пользовались щедрыми торговыми привилегиями в Англии, и периодически предпринимались попытки сделать их еще более щедрыми. Через год после оккупации города возник недолговечный проект сделать Кале обязательным основным портом для экспорта английского сукна, олова и свинца. Но в условиях военного времени ни одно из этих начинаний не смогло превратить общину Кале в самообеспечивающуюся экономическую зону[43]. Чиновники Казначейства собирали скромные суммы от пошлин, взимаемых с людей, въезжающих и выезжающих из города, и от пошлин на их товары. Немного больше приносили плата за пользование общественными мельницами и штрафы, взимаемые маршалами и бальи. Вскоре после завоевания был создан монетный двор, и казначей регулярно получал прибыль в размере около 10%, чеканя монету из слитков, присылаемых из Англии для выплаты жалованья гарнизону. Но эти суммы, как бы энергично они ни собирались, составляли мизерный вклад в огромные расходы на оборону города от французов. В период с января 1348 года по февраль 1361 года, то есть в течение тринадцати лет, когда гарнизон почти постоянно находился на военном положении, английское правительство потратило на оборону Кале 183.786 фунтов стерлингов, 85% из которых были покрыты прямыми выплатами из Казначейства в Вестминстере. Это составляло в среднем почти 14.000 фунтов стерлингов в год, что, безусловно, являлось крупнейшей постоянной статьей военных расходов в бюджете английского правительства. Это было почти столько же, сколько коннетабли Бордо потратили на оборону и управление всем герцогством Аквитания за тот же период, а ведь они финансировали не менее половины своих расходов из местных источников[44].