Страница 20 из 196
Англо-гасконцы пронеслись через Ажене, почти не останавливаясь, чтобы получить откупы, которые они требовали с охваченных паникой городов и деревень на пути их следования. В начале декабря они вторглись в Лангедок. Деревни и амбары были сожжены на двадцать пять миль вокруг, по ходу движения армии. Сорок два города и замка были захвачены, причем в большинстве случаев не было предпринято ничего для их обороны. Террор и разрушения были не просто случайными последствиями кампании Ланкастера, они были необходимы для достижения его цели. Он хотел заставить французов просить о возобновлении перемирия, прежде чем их армии на западе Франции нанесут непоправимый ущерб позициям Эдуарда III. С небольшими силами, имевшимися в его распоряжении, он считал, что этого можно достичь быстрым шевоше через необороняемую территорию в других местах[102]. Возможно, он был прав. Лангедок был уязвим. До этого англо-гасконская армия совершила лишь одно нападение на эту провинцию, предпринятое Оливером Ингхэмом в 1339 году, которое не увенчалось успехом. Жители городов Лангедока не восстанавливали свои стены, не организовывали дозоры и не запасались продовольствием, как это научились делать жители западных провинций. Французы, ожидавшие высадки Ланкастера на севере Франции, совершенно не готовились к войне в Лангедоке. Представителем Филиппа VI там был пожилой прелат, Гийом де Флавакур, архиепископ Оша, который в течение нескольких лет периодически выполнял функции королевского лейтенанта. Он был достаточно способным администратором, но не полководцем, и у него почти не было войск[103]. На второй неделе декабря 1349 года граф Ланкастер двинулся на Тулузу.
Тулуза была одним из главных торговых городов юга. Ее население составляло около 20.000 человек, что, возможно, на две трети меньше, чем было до чумы, и она была одним из крупнейших провинциальных городов Франции. Четыре моста через Гаронну, прекрасные дома из красного кирпича, церкви и общественные здания, раскинувшиеся пригороды — все это свидетельствовало о былом процветании города. Только стены, которые были главным памятником городской гордости в других французских городах, были оставлены без внимания. Они были частично разрушены в конце Альбигойского крестового похода более века назад, и в них все еще оставались обширные бреши и участки бесполезной, разрушающейся кладки. Дорогостоящая программа по реконструкции, начатая четырьмя годами ранее, до сих пор не принесла значительных успехов. Но в городе было одно из самых хорошо организованных муниципальных правительств в регионе. Консулы и лейтенант (который находился в Тулузе) призвали на помощь дворянство Лангедока. Они организовали жителей в военные отряды и отправили отряды разрушителей навстречу приближающейся армии графа Ланкастера, чтобы сломать мосты на его пути. Примерно 14 декабря 1349 года, когда Ланкастер был еще на некотором расстоянии от города, эмиссары Гийома де Флавакура убедили его согласиться на кратковременное перемирие. Это было сделано якобы для того, чтобы 19 декабря состоялась организованная битва у Л'Иль-Журден, небольшого городка на реке Сав в двадцати милях к востоку от Тулузы. Маловероятно, что Ланкастер воспринял этот вызов всерьез, но он вполне мог надеяться договориться об общем перемирии. Если так, то его ждало разочарование. Никаких значимых переговоров не произошло, и в назначенный день французская армия не появилась у Л'Иль-Журден. Ланкастер ничего не мог сделать, кроме как сжечь пригороды и деревни на северной и западной стороне города[104]. К этому времени против него собрались французские войска, слишком сильные для его армии. В течение декабря граф Арманьяк набрал 3.000 человек, большинство из которых, вероятно, пришли из его собственных земель в Руэрге. Люди из Лангедока, вызванные лейтенантом, должны были появиться в Тулузе 1 января 1350 года. Прежде чем эти кропотливые приготовления завершились, граф Ланкастер удалился из провинции. К 30 декабря 1349 года он вернулся в герцогство[105].
Его короткое и жестокое предприятие почти ничего не дало. Из захваченных им городов несколько получили постоянные гарнизоны. Большинство из них находилось на юге Ажене, где они дополняли территорию, которой уже владели англо-гасконцы. По крайней мере, один важный гарнизон был размещен в самом сердце Лангедока, в Бомон-де-Ломань, в тридцати пяти милях к северо-западу от Тулузы, где он мог стать еще одним Люзиньяном. Но французское правительство не поддалось панике и не заключило преждевременное перемирие. Напротив, когда Ланкастер отступил на запад, оно перенесло пункт сбора армии Лангедока из Тулузы в Муассак на границах Ажене. В начале нового года Жак де Бурбон, граф де Ла Марш, был срочно послан с севера, чтобы принять над ней командование[106].
Французы могли бы проявить большую заинтересованность в обсуждении перемирия, если бы у них не было более серьезных планов на севере. В конце 1349 года Жоффруа де Шарни разработал план по захвату Кале. План зависел от сотрудничества итальянского наемника Америго ди Павия, который служил в гарнизоне Кале как при французских, так и при английских хозяевах и в настоящее время был там магистром галер Эдуарда III. Америго командовал одной из надвратных башен цитадели на западной стороне города. Он согласился впустить ночью в цитадель войска Жоффруа де Шарни. За это, согласно одному из отчетов, ему была обещана огромная взятка — 20.000 экю. Итальянцы, по словам Фруассара, "по природе своей жадные". Неизвестно, действительно ли Америго намеревался предать Эдуарда III или он всегда планировал обмануть французов. Однако нет никаких сомнений в том, что он сделал на самом деле. Он сообщил о заговоре королю. Эдуард III получил эту новость в своем поместье Хаверинг в канун Рождества. Он быстро и скрытно собрал небольшую армию из своих придворных рыцарей и из свит находившихся с ним принца Уэльского и графа Марча. Примерно через неделю эта армия ночью пересекла Ла-Манш вместе с королем и расположилась в цитадели Кале.
Жоффруа де Шарни не знал, что его планы были раскрыты, и не подозревал, что Эдуард III находится в городе. Он тайно собрал своих людей в Сент-Омере. О численности его армии можно судить по количеству знатных людей среди них. Кроме самого Жоффруа, там были Эсташ де Рибмон, который был французским военным губернатором на границе с Фландрией, и все остальные пограничные командиры: Шарль де Монморанси, Удар де Ранти и Моро де Фиенн. Согласно достаточно достоверным современным сообщениям, у них было около 1.500 латников и 4.000 пехотинцев. В ночь на 1 января 1350 года Жоффруа де Шарни подошел к Кале с юго-запада. Перед рассветом 2 января он выстроил своих людей на влажном песке между надвратной башней и морем. Ворота в башне были открыты; подъемный мост через ров опущен, а порткулиса поднята. Америго ди Павия вышел им навстречу. Состоялось долгое совещание с французскими командирами. Когда начался прилив и стало рассветать, французы стали беспокоиться и что-то подозревать. В конце концов Америго получил первую часть взятки и передал своего сына в качестве заложника за свое хорошее поведение. Затем группа французских разведчиков отправилась вперед к мосту, чтобы убедиться, что все в порядке. Вскоре после того, как Америго скрылся в замке, над одной из башен появился французский королевский штандарт, а над другими — знамена Жоффруа де Шарни и его соратников. Передовой отряд под командованием Удара де Ранти, достаточный для овладения башней, устремились по деревянному мосту через ворота. Но как только они оказались внутри, подъемный мост был поднят, порткулиса опущена, а со стен зазвучали трубы. Французские штандарты тут же исчезли с башен. А когда отряд Удара де Ранти оказался в пространство между внешней и внутренней стенами замка, на его людей набросились две сотни бойцов во главе с королем Англии и всех пленили.