Страница 181 из 188
Это был безрассудный поступок. Как только Эдуард III увидел, что его противник обезоружен, он воспользовался возникшей возможностью. Вся дальнейшая отправка армии домой была приостановлена. За теми, кто уехал, были посланы гонцы, чтобы отозвать их назад. Во внутренние районы Франции были предприняты мощные и разрушительные рейды. Принц Уэльский повел один большой конный рейдовый отряд в Артуа. Другой, возглавляемый Генри Ланкастером, захватил город Фокемберг, расположенный в 30 милях к югу от Кале, через пять дней после того, как французская армия покинула его. Англичане сожгли его дотла. В большой тревоге военный губернатор Артуа 15 августа отправился из Арраса на север, взяв с собой все войска, которые смог найти[973].
Это была та же ошибка, которую Филипп VI совершил годом ранее, после битвы при Креси, и она привела к тем же результатам. Еще до 18 августа Филипп VI прибыл в Пон-Сент-Максанс. Но вместо того, чтобы отдохнуть там от своих трудов, он был вынужден объявить новый арьер-бан. Новой армии было велено собраться в Амьене 1 сентября, менее чем через две недели. Эдуард III, как всегда оперативно информированный о планах французского короля, решил как можно скорее провести во Францию большой шевоше и заявил, что покинет Кале со своей армией в начале сентября[974]. Эти амбициозные планы оказались не по силам ни одной из сторон.
Филипп VI прибыл в Амьен из Понт-Сент-Максанс в начале сентября и обнаружил, что явка в армию была низкой, а военная казна пуста. Моральный дух также был исключительно низок. Даже в близлежащих к Кале провинциях, которым непосредственно угрожали захватчики, вербовку приходилось подкреплять угрозами тюремного заключения и конфискации имущества как среди дворян, так и среди простолюдинов. В Нормандии сбор подымного налога, предназначенный для оплаты новой армии, встретил серьезное сопротивление, которое в некоторых местах пришлось подавлять вооруженной силой. Филипп VI перенес дату сбора армии на месяц — на 1 октября 1347 года[975].
Моральный дух англичан был выше, но дата, которую Эдуард III назначил для своего шевоше, наступила и прошла без движения. Его собственные силы и ресурсы, которые их поддерживали, были истощены не меньше, чем у французов. Его люди вели кампанию уже пятнадцать месяцев. Их трудности возрастали с каждым днем. Погода была очень жаркой, чистую пресную воду было трудно достать. Продовольствия было еще много, но будущее снабжение было неопределенным. В Англии, где урожай был собран поздно, поставщики испытывали трудности с закупкой зерна, и масштабы их прошлых закупок приводили к серьезному дефициту на местах. К этим проблемам и неудобствам добавлялось множество административных проблем, которые Эдуард III, как обычно, недооценил при составлении своих планов. Возвращение людей в Кале после их отъезда домой оказалось делом медленным и трудным. Еще большей проблемой была их оплата. Сбор второго года парламентской субсидии 1346 года только начинался. Была предпринята попытка в счет нее прибегнуть к новому раунду принудительных займов, третьему за шесть месяцев. Эта инициатива была воспринята населением крайне отрицательно[976].
В начале сентября 1347 года произошли два происшествия, которые подорвали уверенность армии Эдуарда III в себе и уменьшили ее аппетит к дальним набегам. Первым было несчастье, постигшее графа Уорика. Он проводил рейд в районе Сент-Омера с большим отрядом английских и фламандских солдат, когда гарнизон города, усиленный горожанами, вышел из ворот и обрушился на англичан. Они были застигнуты врасплох. В последовавшей за этим битве Уорик потерял 180 человек. Остальные его войска были обращены в стремительное бегство обратно в Кале. Примерно в то же время флот из десяти кораблей из Англии без сопровождения шел к Кале с провизией, лошадьми и женщинами, которые собирались присоединиться к своим мужьям в лагере. Недалеко от города на них напал французский капер Марант, известная личность, по профессии пират из Булони, а в военное время один из самых предприимчивых морских капитанов Филиппа VI. Он захватил весь флот, пустив половину на дно, а остальное увел в качестве приза в Абвиль. Это были нежелательные признаки сохраняющейся способности французов к сопротивлению. В обоих случаях они были в значительной степени обязаны частной инициативе и практически никак — руководству своего правительства[977].
Когда в начале сентября 1347 года кардиналы возобновили свои попытки установить мир, они обнаружили, что обе стороны готовы к переговорам, несмотря на их публичные воинственные заявления. Было предложено перемирие, которое должно было продлиться до 7 июля 1348 года. Условия, как и в случае с перемирием в Малеструа, были разработаны самими кардиналами. Их клерки усердно сновали между Кале и Амьеном, чтобы выслушать претензии и оговорки двух королей. Представители обеих сторон встретились 28 сентября, чтобы выразить свое официальное согласие на перемирие. Условия, естественно, благоприятствовали победителю. Эдуард III и его союзники сохранили свои нынешние позиции везде на границе области Кале, во Фландрии, Бретани, Аквитании и Пуату, в Шотландии и даже в графстве Бургундия, где коалиция недовольных аристократов была достойно названа союзниками Англии. Фламандцы не только сохранили свою независимость, но и получили полную свободу передвижения и торговли во Франции, а фламандские сторонники французского короля, находившиеся в изгнании во Франции, были лишены возможности вернуться в свои дома. Обе стороны поклялись не вступать в интриги с мятежниками с другой стороны, не искушать их и не угрожать им. Это обещание было крайне неприятно королю Франции, поскольку оно не позволяло ему наказать или даже примириться с предателями 1346 и 1347 годов. Перемирие от сентября 1347 года, как никакой другой документ подобного рода, признало позицию силы Эдуарда III во взаимоотношениях с Францией[978].
Известие о перемирии было воспринято в английском лагере со смешанными чувствами. Некоторые считали, что они были готовы одержать ошеломляющую победу, которая закончит войну на любых условиях, которые они назовут. Другие считали это предательством дела Эдуарда III, которому Бог явно благоволил одаривая победам. Третьи сожалели о добыче, которую они могли бы получить в результате запланированного шевоше во Францию. Но недовольные видели лишь малую часть усилий, необходимых для содержания армии в поле. Эдуард III и его советники были более реалистичны. Перемирие было коротким, всего девять месяцев. Овладение Кале облегчило бы возобновление войны и выбор момента ее начала. Общественное мнение в Англии было вполне удовлетворено уже одержанными победами. Это было, по словам хрониста, "как восход нового солнца"[979].
Немногие памятники более наглядно демонстрируют уверенность англичан в себе после этих побед, чем могила сэра Хью Гастингса в приходской церкви Эльсинга, Норфолк. Война вознесла Гастингса из безвестности, как и других жителей восточной Англии, Оливера Ингхэма и Томаса Дагворта, к великой славе. Он сражался под командованием Эдуарда III при Слейсе и Турне, а под командованием Генри Ланкастера — при Бержераке и Обероше. Гастингс командовал фламандской армией на северной границе во время кампании при Креси. Он умер, вероятно, от болезни, подхваченной в осадном лагере у Кале, за четыре дня до падения города[980]. На латунной надгробной пластине он изображен в полном пластинчатом доспехе со шлемом с забралом на голове, в таких доспехах, которыми Жан Лебель был так впечатлен, увидев англичан в 1337 году. Его душа возносится ангелами к изображенному на коне и в доспехах Святому Георгию, покровителю воинов, рыцарства и, вскоре, Ордена Подвязки, святому, чье имя стало боевым кличем английского короля. По бокам латунной пластины изображены соратники сэра Хью оплакивающие его кончину: Эдуард III; граф Ланкастер; графы Уорик и Пембрук; Ральф, лорд Стаффорд; Амори, лорд Сент-Аманд. Это идеализированный образ английского солдат 1340-х и 1350-х годов: показное богатство, сословная гордость, наслаждение войной и полная уверенность в праведности тех, кто ее ведет. Поражение и разочарование были еще далеко.
973
RF, ii, 130; Knighton, Chron., ii, 52; Muisit, Chron., 186; Guesnon, 'Documents', 241.
974
'Itin. Philippe VI'; Récits d'un bourgeois, 261–2; Guesnon, 'Documents', 242; Arch. admin. Reims, ii, 1159–61; RF, iii, 130.
975
Arch. admin. Reims, ii, 1159–61; *Delisle, 114–15; Actes Normands, 351–2; JT, no. 375.
976
RF, iii, 130–5; CFR 1347–56, 44–5; Knighton, Chron., ii, 53. Проблемы: PRO C76/25, mm. 26d, 24, 23.
977
Knighton, Chron., ii, 53; Muisit, Chron., 187–8.
978
Clément VI, L. Cl. (Франция), no. 3486; RF, iii, 136–8.
979
Wright, Political Songs, i, 53–8; Walsingham, Hist., i, 272.
980
GEC, vi, 352–4.