Поехали!

Герман замолчал. В наступившей тишине были слышны всхлипывания Лены и вздохи Ивановны

Глава 21

Прошло два дня, с того момента, как Герман обрисовал ситуацию их сегодняшнего положения. Женщины были подавлены, мужчины хмуры и насторожены.

Сегодня был день тренировки на байках Германа и Николая. Оставив Антона приглядывать за женщинами и домом, они повели свои мотофлаеры за город, где было мало движений в воздухе. Время от времени Герман связывался с Антоном, интересуясь обстановкой. Все было спокойно. Уже заканчивалось их время тренировок, когда раздался звонок на галофон от Антона. Герман включил и услышал только вскрик «Срочно» и пошли гудки отключения. Махнув рукой Николаю, включил скорость и рванул в направлении дома. Сердце тревожно билось.

— Что случилось? — услышал в переговорник голос Николая.

— Что-то дома произошло! — крикнул Герман и отключился.

Они подлетели и затормозили в воздухе. Картина поразила сразу, как удар. Ворота были распахнуты. Влетели во двор. Двери разбиты взрывом, перевернута мебель в фойе и столовой. Герман с Николаем ринулись в спальные комнаты. Все было разбросано и запачкано кровью. Женщин и Антона не было. Начали обшаривать подсобные помещения и нашли Ивановну запертую в кладовке и без сознания. Голова в крови, руки связаны за спиной, во рту кляп. Подняв на руки, Герман вынес ее в фойе и уложил на диван. Кляп и веревки снял, голову осмотрел. Рана неглубокая. Видимо без сознания от стресса и страха. Слегка ударил по щекам. Она открыла глаза и, увидев Германа с Николаем, склонившимися над ней, всхлипнула и заплакала навзрыд. Николай подал ей воды, успокаивая.

— Что случилось, Ивановна? Где все женщины и Антон?

Выпив несколько глотков и утерев слезы, она начала рассказывать, как ворвались в их дом четверо мотобайкеров с грузовой платформой. Скрутили Антона, ударив его молнией и обездвижив, схватили всех женщин, надев им на головы темные шлемы, а ее скрутили, засунули кляп в рот и ударили по голове. Больше она ничего не помнит. Очнулась уже сейчас и снова заплакала. А еще она помнит взрыв. Потом все как в тумане. Но она узнала одного из нападающих, по голосу, когда тот что-то крикнул своим подельникам. Это был …. Тор.

Николай отнес плачущую Ивановну в ее спальню, напоил валерьяной и накрыл одеялом.

— Ивановна, ты должна поспать и успокоиться. Мы найдем наших женщин. А этих покараем обязательно.

Ивановна всхлипнула и закрыла глаза, бормоча молитву.

Герман мерил холл быстрым шагом. Лицо застыло, глаза прищурены. Он вспоминал все, о чем они говорили и что читали.

— Ивановну уложил, — сказал Николай, спускаясь по лестнице, — Что будем делать, командир?

— Если Ивановна права, и она узнала Тора, то будем его ждать у Квинта. Больше нам негде его искать. Только он сможет нам сказать, или же сам Квинт.

Николай кивнул.

— Надо привести в порядок дом. Ивановне будет тяжело.

— Да, ты прав. И будем здесь находиться по очереди. Вдруг снова явятся или покажутся вблизи, чтобы передать ультиматум, как тогда в Иерусалиме. Трудно нам с тобой придется. Надо дежурить сутками. Отсыпаться будем по очереди днем.

— Согласен, — сказал хмуро Николай, — Думаешь, как скоро объявятся?

— Не знаю, — сквозь зубы ответил Герман, — Будем ждать.

На следующий день Ивановна поднялась уже с утра, принялась хлопотать по дому, приводить все в порядок. Николай чинил дверь. Герман следил за домом Квинта уже целую ночь, но никаких подвижек ни там, ни здесь пока не было. Через час Николай взлетел на своем байке и поплыл на смену Германа. Тот должен проинструктировать Ивановну и лечь спать. После обеда он сменит его, а вечером они поменяются вновь, и будут дежурить целую ночь, не смыкая глаз.

Так прошло три дня. В один из утренних часов, когда дежурил Герман у дома Квинта, то увидел, как медленно опускается флайер и поднимает ворота, влетая во двор.

— Николай, — тихо проговорил в переговорник, — Кажется у меня гости. Думаю, что тебе надо быть готовым к любой неожиданности.

— А ты?

— Я буду ждать и прослежу его путь. Отмечу его на навигаторе.

— Будь осторожен. И сообщай мне о своем местонахождении. Я буду помечать на своем ваш путь. Лады?

— Хорошо, — ответил Герман.

Прошел час. Светало. В доме Квинта не было слышно шума.

Вдруг тишину нарушил включившийся галофон.

— Герман, — быстро заговорил Николай, — Меня зовет Ивановна к галофону в доме. Что говорить, если ультиматум?

— Ничего. Просто слушай. Никаких вопросов. На крайний случай только сколько время на обдумывание. И все. Держи себя в руках. Потом срочно звони мне. Все запиши обязательно.

— Я побежал, — крикнул Николай и отключился.

В этот момент поднялись ворота, и выплыл тот самый флайер. Герман приготовился к слежке. Флайер поднялся и начал быстро удаляться от дома. Включив навигатор, Герман начал передавать на навигатор Николая свой путь преследования. Держался на расстоянии видимости, но ближе к земле, чтобы тот не заметил хвост. Через двадцать минут первый свернул вправо и не стал вливаться в городской акведук, а поднялся еще выше и включил скорость. Герман не отставал. Уже показалась на горизонте кромка лесного массива, и он понял, что флаер летит туда. Скоро расцветет и трудно будет спрятаться, и противник может разглядеть даже низко летящего одиночного мотобайкера.

— Буду лететь пока. Там посмотрю, — зло размышлял Герман.

Вдруг впереди летящий флаер начал быстро снижаться. Герман затормозился и медленно опустился к верхушкам деревьев. Через мгновение первый флаер скрылся за деревьями. Герман взлетел и ринулся в то место, где по его видению снизился флаер. Впереди и под ним расстилалась тайга. Не было видно ни одной проплешины, ни одной полянки, сплошной массив деревьев.

— Где же ты спрятался, гад, — проворчал Герман. Пролетел еще несколько раз над тем местом, где примерно мог скрыться флаер. В это время захрипел переговорник.

— Герман, ты меня слышишь? — медленно проговорил Николай.

— Да, слышу, говори что.

— Я записал ультиматум. Они дают нам всего четыре часа на принятие решения.

— Что мы должны? — усмехнулся Герман, — Примерно то же самое, что и в Иерусалиме, где книга?

— Да. Иначе мы получим наших женщин и Антона полностью выпотрошенных, как сказал переговорщик.

Николай не вздохнул, он взвыл.

— Так, успокойся, — крикнул Герман, — Буду через полчаса.

Вскоре он входил в холл дома, где ему навстречу поднимался Николай и… Квинт.

— Я хочу вам помочь, — сказал он, — Но перед этим вы меня выслушайте.

И он рассказал, что задумал его сын.

— Ему очень понравилась Лена с первого взгляда. Он решил ее украсть и принудить к сожительству. Но сделать это, когда в доме столько мужчин он бы не смог, пригласить кого-то из своих приятелей побоялся, это не приветствуется в государстве. Решил обратиться к своему бывшему учителю из Черной секты, тот когда-то был в спортшколе по мотоболу тренером и очень ценил Тора. Но я никогда не слышал от него, что тот ушел в секту. Сегодня приехал ко мне, чтобы заручиться и моей поддержкой по этому поводу. Я был против. Но он не сказал, что уже сделали захват ваших женщин и учинили такое безобразие в вашем доме. Я прилетел, чтобы предупредить вас о возможности похищения девушки и вот это увидел и услышал. Просил не беспокоить вас, Герман, в пути и поэтому сейчас вы перед фактом моего присутствия. Можете мне не поверить, но я искренне хочу помочь. Я многое знаю и многое умею. Скажу прямо, я работал в государственной разведке и теперь на отдыхе. У меня есть и остались связи. Я бы мог обратиться по своему ведомству, но тут замешан мой сын, и мне не хотелось бы выпячивать это. Надо разобраться самому и понять, его втянули или сам решил уйти в секту.

Он замолчал, глядя на Германа.

— Ладно, — сказал тот, помедлив, — Посидите пока здесь. Мне надо все обсудить с Николаем.