Поехали!

— Может, подсунем им обманку? Какой-нибудь пергамент древний? — с надеждой в голосе сказал Антон.

— Нет. Они, конечно, не знают, что именно это собой представляет, но могут предположить, что очень необыкновенное. Что может быть необыкновенным для этого мира, как не капсула из титана, запаянная, даже для нас, уникальным способом. Мы тоже не знаем, что внутри той капсулы, но поверили же. Думайте. После завтрака соберемся в моем кабинете и поговорим. Я подежурю. Ложитесь отдыхать.

Утром собрались за столом. Ивановна спАла с лица, глаза Лены были припухшими от слез, Антон мрачен, а Николай зол и насторожен. Пара иудеев испуганно смотрели на своих друзей. Клара подошла к ним и приобняв за плечи, посоветовала идти прогуляться во двор. Ариэль ушел в конюшню, а Тойбе с Ивановной пошли готовить обед. Остальные поднялись в кабинет к Герману.

— Какие будут еще предложения, кроме, озвученного Антоном? — спросил притихшую команду.

— А если все-таки, обмануть, показать вещь издалека, а потом просто отбить Аню силой?

— Я думал над этим. Где мы возьмем подходящий материал? Как докажем, что это и есть книга или рукопись Иисуса? Они что-то ведь про это знают. Только что? Нам неизвестно. Будем еще думать над этим вариантом. Сегодня надо съездить с Ариэлем вновь к тому продавцу. Может быть, он кого-то видел. А мы будем собираться в дорогу. Надо уходить к автобусу.

Николай с Ариэлем вышли через ворота и направились на базар.

В доме начались сборы. Собирали только свои современные вещи. Некоторые складывали в мешки для передачи Ариэлю и Тойбе: молоток и ломик, мелкие гвозди и расчески с шампунями и мылом, бумагу и шариковые ручки. Клара отсыпала в мешочек золотых монет. Завернула в ткань диадему.

Через час в ворота постучали и вошли встревоженные Николай и Ариэль.

И Николай рассказал.

— Мы дошли до той палатки, где вчера познакомились с тем молодым хозяином. Но его не было, там работал его наемный продавец. Ариэль попросил того рассказать, где хозяин живет, так как мы, вроде бы, должны ему денег, и я показал золотой. Тот кивнул и Ариэль потянул меня по адресу. Жил он недалеко. Мы постучали и вошли в дом. Покричали, но никто не откликнулся. Прошли дальше и остолбенели: в комнате лежали три трупа, видимо слуги, убитые ножами. В другой комнате на ковре лежал сам хозяин с ножом в груди. Я подошел к нему. Он открыл глаза и что-то начал говорить. Я поманил Ариэля. Он выслушал его. Хозяин захрипел, кровь полилась изо рта и он умер. Я подхватил, еле державшегося на ногах Ариэля, и мы скрытно выбрались из дома. Потом побежали сюда. Теперь он расскажет, что тот сказал.

Клара выслушала иудея, который рассказывал ей срывающимся голосом. Потом закрыл ладонями лицо и закачался забормотав.

И Клара перевела, что сегодня утром хозяин увидел тех двоих, что тогда украли племянницу римлянки. Они разговаривали с купцом-менялой, что сидит напротив него. Народу было мало, и его заметили. Быстрым шагом направились к нему, но он успел приказать своему помощнику остаться за него, а сам бросился домой и заперся на все замки, приказав слугам никого не впускать. Как они забрались в дом, он не знает. А тот меняла появился совсем недавно.

Герман выслушал и стал собираться.

— Николай, ты со мной. Клара собирайся. Ариэль выводи коляску и садись за возницу. Все делаем очень быстро. Будем его брать там же. Обвиним в краже у госпожи, выступая римскими воинами. Пристегивай гладиус и надевай шлем.

Они выехали из ворот и помчались по улице в сторону Храмовой горы.

Оставив Ариэля смотреть за лошадьми и коляской, двинулись, раздвигая народ, ограждая Клару от толпы. Прикинув расстояние, быстро определили менялу, так как он был один на этом месте. Клара вошла к нему в шатер, с ней прошли Герман с Николаем. Меняла вскинул на них глаза и, побледнев, полез под лавку. Один бросок и Герман схватил его за руку, выхватывая из рук пистолет. Скрутив руки за спину, проговорил на ухо.

— Пискнешь, и откручу голову. Понятно?

— Понял, — прохрипел по-русски с еле заметным акцентом.

— Клара начинай! — кивнул Герман.

Из шатра послышались крики на арамейском, с акцентом. Появилась разъяренная римлянка, а с нею два римских воина, которые выволокли скрученного менялу. Подталкивая повели сквозь толпу к выходу. Клара громко говорила, что этот человек обманул ее и теперь ответит перед судом Прокуратора. Перед ними расступались и боязливо оглядывались. Вскоре они подошли к коляске, и Герман, прижав палец к шее, вырубил его, и они втащили тело в повозку. Клара запрыгнула и опустила циновку. Мужчины вскочили на коней и группа, выехав из столпотворения, помчалась к дому. Въехав в ворота и соскочив с коней, они втащили, пришедшего в себя менялу в мыльню и положили на скамью, привязав к ней.

— Говори, где держат нашу девочку, и ты умрешь быстро, — прошипел Герман, склоняясь над ним.

Тот молчал, еще не осознавая произошедшего. Его глаза сузились. Он молчал.

— Закрой дверь, — приказал Герман Николаю.

Нажал на точку под ключицей. Пленный застонал и закатил глаза.

— Лучше говори, — зло сказал Герман, — будет еще хуже. Но я не дам тебе умереть.

Тот часто дышал и молчал.

— Что ж, ты меня вынудил, — тихо проговорил полковник.

Через час бледный Николай и сосредоточенный Герман, вышли из мыльни.

Клара бросилась к нему.

— Что? Узнали?

— Да. Все потом. Очень устал. Там у стены лежит тело. Надо завернуть. После обеда расскажу наш план.

Собрались за столом.

— Клара переводи ребятам.

— Сегодня мы уходим. Вам, — обратился к Тойбе и Ариэлю, — спасибо за все. Мы оставим часть золота, вещи из нашего мира, которые пригодятся здесь. После обеда вы уходите домой. Никому и никогда не рассказывать о нас. В лучшем случае вас посчитают сумасшедшими. Думаю, что вы купите себе дом получше того, что имеете. Сейчас вы отправляетесь домой. Завтра утром в том месте, где стоит автобус, вы заберете лошадей и коляску. Сейчас захватите вторую повозку с ослом.

Он пожал Ариэлю руку и приобнял Тойбе, утирающую слезы.

— Ну-ну! Девочка моя! Не надо плакать! Все будет хорошо.

Потом они обнимались с Ивановной и Кларой. Она что-то говорила, а Клара улыбалась, глядя на Германа.

— Она просит разрешения называть своих будущих детей нашими именами.

Все заулыбались.

— Пусть называет, — сказала Ивановна, — Меня зовут Мария, как мать Иисуса.

И вложила в руки ей крестик, тот, серебряный.

— Пусть хранится в семье, как реликвия. Через две тысячи лет, ее потомки помянут ее добрым словом.

Клара перевела. Тойбе внимательно выслушала и кивнула.

— А еще, — сказала Клара, — я хочу подарить тебе вот эту вещицу.

И вынула из ткани диадему. Тойбе опешила и замотала головой.

— Возьми. Это тоже память о нас. Поняла, — и поцеловала ее.

Тойбе вновь заплакала. Ее большие еврейские глаза были полны слез и благодарности. Ариэль прижал к себе и что-то прошептал на ухо. Та закивала.

— Первую дочку назовем твоим именем, Клара, а сына — Германом.

— Мое имя римское, в переводе — светлая, — пояснила Клара, — и Герман, римское в переводе — воин. Антоний и Елена — тоже римские. А вот Мария, Анна и Николай — еврейские, то есть ваши. Можешь смело называть.

Тойбе заулыбалась и поклонилась, Ариэль тоже и вышел запрягать обе повозки. Сложив подарки, они выехали за ворота, помахав на прощанье.

— Хорошие дети, — вздохнула Ивановна.

— Что дальше, командир? — спросил Антон.

— Николай, садишься в коляску с женщинами и вывозишь их за ворота, пока их не закрыли. Едешь к автобусу, и там ждете нас. Сидите тихо. Только освободите проход. Возможен срочный выезд. Мой свист два раза подряд, заводи машину и выезжай. Мотор не глушить. Двери открыты. Приготовь оружие. Антон остается со мной.

Глава 15. Побег

Через час Николай выехал из ворот, увозя женщин из, ставшего на две недели, их дома.