Плоды мести

— Что скажете? — спросил он у остальных.

— Не нравится он мне, — потирая челюсть пробормотал Аггрх.

Орку категорически не понравился этот странный тип с жутковатой шрамированной рожей. Он напоминал о времени, проведенном среди людей.

— Мне тоже, — сказала Рати. — Такое чувство, что он хочет загнать нас в ловушку. Надо его взять с собой на всякий случай. Так мы хотя бы успеем его зарезать, если что.

Адинук молча показал большой палец. Гарб неодобрительно посмотрел на обоих, но возражать не стал и повернулся к буриге.

— Я бы хотел, чтобы вы отправились с нами… — Гарб только открыл рот, а Де Деса сразу протестующе мотнул головой.

— Я не настолько стремлюсь к смерти, — сухо отрезал храмовник, перебивая гоблина.

Он затравленным зверем смотрел исподлобья. Адинук представил вместо человека ощетинившегося иглами ежа и улыбнулся: образ очень подходил ситуации.

— Но нам может понадобиться ваша помощь, — принялся настаивать Гарб.

— Я сказал нет, — де Деса был сама непреклонность.

— Пожалуйста, — гоблин сделал попытку надавить на жалость, даже не подозревая, что инквизитору это чувство практически незнакомо.

Человек нахмурился и посмотрел на гоблина, как на умалишенного.

— Вы, наверное, плохо понимаете всеобщий, — сказал де Деса. — Попробую объяснить еще раз. Еретики могут меня узнать. Если это произойдет, меня спасет только вмешательство Део, а я очень сомневаюсь, что Вседержитель проявит заботу о таком ничтожном существе, как я.

— Гарб, покажи ему свою силу, — хапуга наклонилась к гоблину и горячо зашептала ему в оттопыренное ухо. — Храмовники понимают только ее.

Шаман пожал плечами и наколдовал огненный шар. Яркое пламя с ревом полетело в сторону буриги и с громким шипением исчезло в набежавшей волне, обдав инквизитора облаком обжигающего пара. Человек испуганно отпрянул от борта, выставив руки перед собой, пытаясь защититься.

— Я потоплю корабль с вами и экипажем, — гоблин скорчил страшную рожу, и это подействовало.

Гномы на борту буриги намек поняли. Завязалась короткая схватка, после которой де Десу запихнули в шлюпку и быстро спустили ее на воду с наказом проваливать на все четыре стороны.

— Проклятые колдуны, — выругался Хуан, взялся за весла и направил шлюпку к берегу.

Компаньоны последовали за ним. Когда все ощутили под ногами твердую почву, инквизитор уже стоял, скрестив руки на груди. Гарб вопросительно посмотрел на него. Человек еще с минуту шевелил губами в поисках подходящего ругательства, а затем просто кивнул, стиснув зубы, от чего желваки заходили на скулах.

— Из двух зол… — процедил он. — Что ж, придется идти с вами, но помимо защиты вы будете должны мне услугу по моему выбору.

— Принимаю ваши условия, — согласился гоблин.

Вскоре компаньоны вместе с де Десой уже направлялись в сторону убежища еретиков. За время спора на Лумее успели сгуститься сумерки. Луна еще не выглянула из-за верхушек деревьев, и шаману пришлось наколдовать шар света и поместить его на верхушку посоха, чтобы освещать путь. Гоблин шел, как и всегда, с трудом переставляя ноющие ноги, и Рати начала беспокоиться: дойдет ли. Ловец духов упорно продвигался вперед, словно черпая для этого силы где-то извне, хоть и со кислым выражением на морде.

Де Деса пробовал было ворчать, но, увидев, как гоблин стоически переносит мучения, впечатлился силой его духа и замолчал. Так все и двигались вперед в молчании, обходя глубокие ямы, для чего-то вырытые прямо посреди дороги.

— Старайтесь не шуметь, — предупредил остальных еще на берегу инквизитор. — Эта область пользуется определенной автономией, но эльфийские патрули сюда все равно забредают. Одинокого путника они не тронут, а вот отряд вроде нашего могут и нашпиговать стрелами издалека.

Орк улыбнулся. Он вспомнил дорогу к Льонасу и аналогичные опасения, возникшие у компаньонов в тот раз. В отличие от Льонасской академии здесь никакая магия не заставляла путников сбиваться с пути, и поселение культистов все приближалось. По крайней мере, на этом настаивал храмовник.

— Мне доводилось участвовать в осаде этого места, — пояснил он, указывая дорогу.

Посох гоблина давал достаточно света, чтобы хорошо видеть тропу, но слишком слабо освещал лес вокруг. В результате казалось, что неведомые опасности подстерегают путников за каждым деревом, и все невольно вжимали головы в плечи и ускоряли шаг, если в чащобе начинала ухать сова или издавал протяжную трель козодой. Деревья жались все плотнее друг к другу, и вскоре стало очевидно, что при всем желании заплутать здесь не получится, а вот попасть в ловушку легче легкого. В какой-то момент оказалось, что свернуть с тропы просто невозможно — настолько непролазной теперь была чаща.

— Ну вот, — подобрался де Деса при виде сплошной стены толстых дубов, открывшейся вдалеке за очередным поворотом извилистой тропы. — Дальше я точно не пойду.

Открытое пространство перед воротами, залитое серебристым лунным светом, хорошо просматривалось из-за стены. Наверняка, оно также хорошо простреливалось, поэтому лезть туда без разведки дураков не нашлось. За стеной потрескивал поленьями большой костер. Его красные отблески плясали на макушках деревьев ограды, а искры улетали далеко в полночные глубины небесного свода и там скоропостижно таяли.

Компаньоны затаились и заняли наблюдательную позицию, присев на корточки за большим мшистым камнем. Часовых не было видно, но это могло ничего и не значить. Тем временем из-за забора ветер принес странные звуки.

— Мне кажется, или я слышу его голос и еще чей-то женский? — спросил Адинук, старательно напрягая свой острый слух, чтобы ничего не упустить.

В ночи шумы слышны на больших расстояниях, но даже у эльфийских ушей есть предел чувствительности.

На самом деле оттуда доносился глухой гомон. Обычно такой создается многоголосьем толпы, но к нему примешивались еще два голоса, перекрывающие громкостью все остальные звуки.

Компаньоны согласились, что яростный рев, как раз раздавшийся в этот момент, точно принадлежит Каввелю — им приходилось слышать его и раньше. Правда, пират им чаще пользовался в бою, а там сражением и не пахло, скорее наоборот.

— Расступитесь! — воззвал довольно низкий женский голос с приятными бархатистыми нотками, по которым храмовник без труда опознал Могару.

— На колени перед аватаром Сераспикса и его спутницей, мальки кальмарьи! — взревел минотавр настолько убедительно, что даже стоящий позади всех де Деса засомневался, не стоит ли на всякий случай подчиниться.

— Славься! — хор на этот раз звучал куда стройнее. — Благослови и прими отверженных в царство твое!

— Благословляю вас, дети мои, — Каввель хорошо вошел в роль и, как будто, сменил гнев на милость.

Де Деса нахмурился. Дело принимает скверный оборот, ведь, по его задумке, пират наоборот должен был разубедить всех в собственной божественности и вернуть еретиков в лоно тех церквей и культов, из которых они столь преступно сбежали.

— Молитесь усердно, и будете вознаграждены! — не унимался минотавр. — И откройте уже эти чертовы ворота! Нам со спутницей нужно прогуляться. Да не надо мне вашу охрану, я сам кого хочешь затопчу!

Хитросплетение ветвей тут же разошлось в стороны, образовав широкий проем, куда могла проехать телега. Спиной к нему стоял одетый в одни только штаны Каввель с чем-то блестящим на голове и неизвестная компаньонам женщина из его народа, а перед ними на фоне огромного костра на коленях стояло не меньше тысячи фанатиков мужского пола и все с оружием. Больше всего было гномов и людей, среди которых затесались немногочисленные представители других народов.

Орк присвистнул. Негромко, но это все равно привлекло внимание пары десятков дворфов из числа фанатиков. Для них оказался важен сам звук, а не его громкость. Шепелявые не столько услышали, сколько бородами почувствовали оскорбительные для себя вибрации в воздухе. Неважно, что именно боги бородатого народа ненавидят свист, а вера отступников теперь целиком отдана Сераспиксу. Старые привычки просто так не отпускали. Поэтому все бородачи вскочили с колен и начали протискиваться сквозь толпу, намереваясь найти виновника и немедленно покарать во имя подгорных богов.