Плоды мести

Даже в призрачном воздухе Шеола стало видно, как побледнел Лю. Он топнул ногой и бесследно исчез, больше не желая тратить силы впустую.

— Пойдем? — протянула Хиенна руку Михелю.

Дух несмело протянул к ней свою.

— Ты готова связаться с предателем вроде меня? — спросил он. — Ты больше не суккуба, а я даже не помню тебя и нашу любовь.

— Не говори ерунды, — мягко сказала тивада, нежно касаясь протянутой ладони. — Даже если ты где-то и поступил неправильно, то своей жертвой искупил все. Гоблину очень не хватало частички твоей рассудительности. А ты заслужил награду. Меня.

Как только их руки соприкоснулись, память вернулась. Михель чуть не задохнулся от радости и снова почувствовал себя живым.

— Я помню, — прошептал он, бросаясь любимой на шею и покрывая ее лицо поцелуями, и призрачность совсем этому не помешала.

Он вспомнил даже то, что забыл еще в обители.

— Ты, это всегда была ты! — выдохнул Михель. — Ты столкнула меня с пути зла и отправила в Орден.

Тивада кивнула.

— Ты долго не желал исправляться, а мне так не хотелось, чтобы ты достался марам. Орден оказался единственным выходом, чтобы ты не стал применять свои способности другим на погибель.

— Почему же ты не рассказала мне все в Бездне?

— Настоятель не просто так заставил тебя забыть мою роль в твоем обучении. Я боялась, что если ты узнаешь правду, то отвергнешь меня или еще хуже: вернешься на старый путь. Идем, если ты не хочешь навсегда остаться призраком, — поманила Хиенна.

— Но как же… там мои друзья, — сомнение и тревога отравляли счастье.

— Ты свою роль сыграл и больше ничем не сможешь им помочь, — успокоила его любимая. — Теперь все в руках гоблина.

Михель колебался только мгновение и шагнул вслед за девушкой. Он отправлялся туда, где никакие темные силы не имеют власти, а если и посмеют туда проникнуть, у него всегда найдется пара крепких мозолистых аргументов для встречи.

***

Огромный гоблин продолжал крушить. Камнеметы быстро превратились в щепки, и Гарб начал искать, на что бы еще выплеснуть не желавшую заканчиваться ненависть. Он остановился, обшаривая взглядом окрестности. Где-то недалеко сидит тот, кто попал в него стрелой.

— Гарб! Остановись, прошу тебя!

Гоблин оскалился при виде еще одного орка. От этого веяло опасностью, но дубина и его сокрушит. Дерево поднялось в замахе, но зеленокожий, словно танцуя, ушел от удара.

— Ты и меня убьешь после всего, что мы пережили вместе? — спросил орк.

Слова с трудом, но достигали затуманенного яростью разума. Воин выглядел знакомо.

— Аггрх, — прорычал аватар. — Уходи, пока я еще могу сдерживаться. Нужно время.

Стрела впилась на этот раз в левую руку. Орк схватился за голову и еле успел увернуться от очередного замаха, заодно погрозив мечом в сторону стрелка. Гоблин еще несколько раз безрезультатно махнул своим оружием. Затем он разверз под назойливым орком землю, и Аггрх полетел в неглубокую яму, с ужасом понимая, что это конец.

— Да здравствует Сераспикс! — боевой клич секты почитателей Каввеля подоспел неожиданно вовремя.

Гарб оставил орка и повернулся к новой опасности.

Ему навстречу шел Каввель, поигрывая посохом. Настоящим. За спиной минотавра шли остатки культа свидетелей Аспикса. Позади толпы маячил Антонио, осторожно выглядывая из-за спин.

— Прости, друг, но ты сам говорил, что мне придется тебя образумить этой штукой, если ты будешь не в себе, — извинился минотавр. — Тут вдруг Бурбалка появился, и я решил не ждать там, а прийти сюда, раз уж он может порталы открывать.

Гоблин заревел и бросился на святотатца, посягнувшего на его сокровище.

Посох несколько раз скрестился со стволом. Дерево каждый раз меняло породу, превращаясь то в ясень, то в дуб, то в березу. Каввель, подбадриваемый криками сторонников, кружил вокруг противника. Гоблин был заметно выше и тяжелее, а его оружие длиннее, зато на стороне тауросу выступала скорость.

Пират трижды пытался дотянуться до головы аватара, но всякий раз терпел неудачу. В очередной раз Каввелю показалось, что он нашел брешь в защите Гарба. Тауросу радостно взревел и поскользнулся на полоске льда, которую гоблин тайком наколдовал, улучив момент. Каввель грохнулся на землю. Толпа ахнула и зажмурилась.

— Гарб, прекрати!

Дубина взметнулась для удара, но зависла в дюйме от каштановых волос девушки в маскировочном наряде.

— Ты обещал, что не бросишь, а сам…

Губы побелели и дрожали от обиды, а колени подгибались от страха, но она все равно отважилась подойти так близко.

— Рати, беги! — раздался отчаянный вопль Аггрха.

Девушка не шелохнулась.

— Ты уже не тот странный парень, в которого я втюрилась, как дура, а бог, но в тебе должно было остаться что-то от него, — вновь заговорила хапуга. — Ты же хороший, добрый! Что с тобой стряслось?

Окровавленный ствол дерева полетел в сторону, а гоблин сел и обхватил голову руками. Затем вскочил и снова сел, давая себе одну пощечину за другой.

— Я знаю, ты меня не любишь, но есть же та, которая тебе была дороже меня. Подумай о ней, о своих друзьях. Мы все хотим, чтобы ты вернулся к нам.

Бог посмотрел на нее своими желтыми глазами и заплакал. Слезинки полетели на землю драгоценными камнями.

— Что я наделал? — спросил он и сам себе ответил. — Я перенес преступления немногих на всю расу. Так нельзя! Другие народы поступали так же по отношению к нам всю историю.

Осознание наконец пришло к нему в полной мере, и оно обжигало своей жестокостью.

Минотавр в короне спешно поднялся и остановился в нерешительности.

— Так тебя бить или уже не надо?

— Я еще не решил, — со вздохом сказал Гарб, вырывая из руки стрелу, — но посох пока отдай Аггрху. Я прошу всех отойти. Останьтесь только Аггрх и Рати.

Каввель помог орку выбраться из ямы, отдал ему посох и увел за собой толпу в сторону крепости. Он решил, что это место идеально подойдет культу для нового дома. Немного уборки, и они смогут вполне сносно тут жить. Бурбалка по длинной дуге обогнул Гарба и побрел вслед за минотавром в надежде узнать последние новости.

Аггрх неуверенно обнял хапугу. Он слышал ее слова, и они ранили глубже, чем хотелось бы: ему она в любви не признавалась. Девушка сперва нервно повела плечом, стараясь не смотреть на орка, но затем на миг прикрыла веки и закуталась в объятия громилы, как заворачиваются в теплое и уютное одело. Посох в его руке как будто тоже обнимал и согревал одновременно.

— Наших богов больше нет, — сказал Гарб. — Остался только я.

Рати скорчила недовольную рожицу, мол, хорош заливать, но лик гоблина был убийственно серьезен.

— Верховных богов теперь, кажется, не осталось у большинства народов Лумеи, и это плохая новость, — продолжил Гарб.

— Значит, я все-таки попаду к Лю, — с горечью прошептал орк.

— Первое, что я сделаю, когда ты вернешь мне посох, это изгоню его из твоей головы и жизни, — ворчливо сказал гоблин. — Ты попадешь в мое царство, потому что мой жрец не должен попасть в другое место. Вот только миры старых богов для меня закрыты, а нового тоже пока нет.

— А ты не можешь создать себе новый посохом? — спросила Рати.

Бог посмотрел на нее округлившимися глазами. Такая мысль ему в голову не приходила, но выглядела вполне осуществимо.

— И тогда я стану равным Део, — задумчиво сказал он. — Если Минору не соврал, то он и хотел, чтобы я бросил вызов Творцу. Однако никто не властен над Его законами. До сих пор я не делал ничего такого, что могло бы их нарушить, но если попытаться, он пробудится, и тогда…

Повисла гнетущая тишина.

— Ты уже нарушил один из первых его запретов швоим шуштештвованием, — из кустов неподалеку вышел темнокожий бард и направился к Гарбу.

Вот только голос принадлежал не ему. Немного сиплый, шепелявый и куда более низкий, чем у Адинука, бас подсказывал, что троу живет в своем теле не один.

— Бороды не хватает, — усмехнулся гоблин.