Кровь рода

– Всегда готов, – не удержался я.

Директор усмехнулся, видимо, уже слышал девиз пионеров, и тут же нахмурился.

– Для начала я расскажу тебе, что произошло в гимназии за время твоего… отсутствия.

Я согласно кивнул и достал свой верный блокнот – так, на всякий случай.

– Начну с извинений, – Яков Иванович нахмурился и впервые за встречу отвёл взгляд. – Я знаю, через что тебе пришлось пройти в остроге и… прошу простить.

– Не вопрос, – я не колебался ни секунды, – но хотелось бы знать, зачем это было нужно.

– Справедливо, – улыбнулся заметно повеселевший директор.

Было заметно, что эта ситуация его серьёзно тревожила.

– Но начнём с гимназии.

Ну с гимназии, так с гимназии.

– Семеро гимназистов забрали документы, родители шлют десятки писем на имя князя с требованием отстранить меня от управления гимназией, отдел Народного образования приостановил аттестацию и документооборот.

– Я так понимаю, за этот гадюшник наконец-то взялись всерьёз? – уточнил я, проигнорировав первые два пункта.

– Компетентных людей всегда было мало, – директор скривился, будто откусил пол-лимона. – А после вдумчивых чисток образовались серьёзные пробелы. Кое-кто решил напоследок подгадить по-крупному и уничтожил огромное количество документов.

– Зато, поди, стало меньше дурацких распоряжений?

– Это да, но учебный процесс на грани коллапса.

– Расстрелять? – предложил я.

– Что ты, – покачал головой Яков Иванович, – мы цивилизованное княжество. Поедут на рудники.

Насколько я знал, половина заключённых на рудниках теряли конечности в первые два года работы. И лишь единицы могли в принципе выжить после десяти лет каторжного труда.

Так что насчёт цивилизованности я бы поспорил.

Хотя о чём это я? Пусть страдают!

– Твои одноклассники делают значительные успехи в освоении дисциплин. Мирон всерьёз заинтересовался темой механических протезов. Милослав бредит УГами и дронами-разведчиками. Филипп получил грамоту за самое оригинальное экономическое решение года.

Я удивлённо вскинул бровь, и директор добродушно усмехнулся.

– Да, ты многое пропустил, Михаил. У нас была неделя предпринимательства, и Филипп предложил интересную идею компактных витрин с бодрящими напитками.

Компактные витрины с бодрящими напитками? Фил что, воплотил в жизнь идею про вендинговые аппараты?

Что сказать… Красавчик!

– Роман идёт на поправку, – продолжил тем временем директор. – Относительно его состояния. Ребята из вашего класса ежедневно читают вслух свои конспекты.

– А Пылаев? – вырвалось у меня.

– Пылаева ни для кого нет, – недовольно ответил Яков Иванович. – Понял?

– Понял, – мне было жутко интересно, по какой причине директор до сих пор держит всех вокруг в неведении относительно Адена, но спрашивать не стал.

Всё равно не скажет.

– Кстати, мы отошли от пятёрок. Сейчас твой класс разбился на два десятка. Одним командует Толстой, вторым Прокудин-Горский.

Ага, значит, Дмитро так и не сумел завоевать в коллективе авторитет, что ж, ожидаемо.

– Скоро начнём объединять классы вашей параллели, – поделился Яков Иванович. – В общем, действуем с небольшим опережением графика.

– Северяне? – понимающе кивнул я.

– Они самые, – скривился директор. – По идее, гимназия располагается близко к пограничным заставам, где наши выпускники и проводят выпускную практику, но про нас будто… забыли.

– Нереально, – возразил я. – Нужно быть совсем тупым, чтобы проигнорировать гимназию с Одарёнными.

– Я тоже так считаю, – согласился Яков Иванович. – Поэтому мы и перевели гимназию на осадное положение.

– То есть, в принципе, всё неплохо, но вы опасаетесь штурма северян, так?

– Так, – кивнул директор. – И пожалуйста, не говори мне о переводе гимназистов в безопасные места.

Именно это я и хотел предложить, но Яков Иванович срезал меня на подлёте.

– Но почему?

– Гимназия – самое безопасное место в княжестве, – неохотно ответил Яков Иванович. – Я бы на месте противника нагнал жути в новостях, дождался бы роспуска учеников по домам и только тогда нанёс удар.

– М-да уж, – на мгновенье я даже порадовался, что я не директор гимназии, и что мне не нужно волноваться об учениках.

– Разберёмся, – Яков Иванович махнул рукой, – теперь дальше. Я хотел поговорить с тобой о твоём наделе.

– Слушаю внимательнейшим образом.

Я сосредоточился, понимая, что сейчас Яков Иванович и приоткроет завесу тайны над вручением дворянства и проклятого надела.

– Про саботаж отдела Народного образования ты в курсе, – протянул Яков Иванович. – Но не в курсе, зачем они упекли тебя в острог.

– Задеть князя? Понизить престиж образования в гимназии? Публично наказать, кхм, наглеца, который осмелился что-то им высказать?

– В целом верно, – усмехнулся Яков Иванович. – Но самое главное – это Золотой меч.

– В смысле?

– Ты, Михаил, далёк от жизни обычного вольника, – снисходительно улыбнулся директор, – и не знаешь, что после Пустыни и трансляции с бала тебя называют не иначе, как Золотой гимназист.

– О как, – я покачал головой. – Даже не знаю, радоваться мне или грустить.

– Радоваться, конечно, – усмехнулся директор, – ну а для дальнейшего разговора я приглашу, если ты не против, нашего общего знакомого.

– Не против, – ответил я, размышляя, кто бы это мог быть.

Понятно, что в моём разрешении приглашать кого бы то ни было Яков Иванович не нуждался и просто проявил вежливость.

И всё же, кого он хочет позвать?

Яков Иванович тем временем повернул статуэтку не то слона, не то бегемота в сторону свободного кресла и хлопнул по ней рукой.

Статуэтка тут же завибрировала, и из её открытого рта вырвался луч света.

– Несколько мгновений, – бросил директор, – идёт настройка.

Я кивнул, с интересом наблюдая за созданием иллюзии.

Я, честно говоря, думал, что она транслирует только запись, а, оказывается, возможен, хе-хе, созвон.

– Как, кстати, тебе передачки? – поинтересовался Яков Иванович, заполняя затянувшуюся паузу.

– Какие передачки? – удивился я.

– Понятно, – тут же помрачнел директор. – Что ребята, что педагогический коллектив, мы все собирали для тебя посылочки.

– Хм, – перед глазами тут же всплыло лицо противного надзирателя-садюги. – Кажется, я знаю, у кого они зависли.

– Имя помнишь?

– Его звали Огрызок. Игнат Иванович вполне себе профессионально его допросил, а после заколол, как свинью.

– Вот как, – поморщился директор. – Подумаем, что можно сделать. Например…

Что «например», договорить Яков Иванович не успел.

Тусклый луч света налился красками, засверкал, и на кресле появилась хорошо различимая фигура.

– Эм, – я внимательно всмотрелся в щёголя, улыбающегося во все тридцать два зуба. – Дионисий… Викторович?

– Современная молодёжь радует меня с каждым разом всё больше и больше, – представитель шоу «Золотой меч» расплылся в ещё большей улыбке. – Приятно, что вы меня запомнили, Михаил!

– Знаете, я вас даже в остроге вспоминал, – я вспомнил макрисы, висящие на стене, и постарался скопировать тяжёлый взгляд Якова Ивановича.

Вот ведь наглости у человека на десятерых хватает, а! Я там, значит, сражался со всякими отморозками, а они трансляции вели!

– Отличные были бои! – Дионисий прямо-таки расцвёл. – Жаль, что вы не попали на нижние ярусы! Получились бы замечательные выпуски! Путь Золотого гимназиста из острога в Окраинный легион.

– Замечательно звучит, – одними губами улыбнулся я, представляя, с каким удовольствием я бы сейчас сломал этому хлыщу челюсть. – Зрители, наверно, были в полном восторге.

– О! – представитель Золотого клинка чуть не захлопал от возбуждения. – Это был успех! Полный успех! Наши инвесторы чрезвычайно довольны. За этот месяц мы сделали годовую прибыль!

Я скрипнул зубами, мечтая о скорой встрече зубов хлыща с моими кулаками, но Дионисий Викторович неожиданно меня удивил.