Страница 78 из 118
Корзина с петухом перешла из рук в руки. Белый петух с роскошным хвостом и мясистым гребнем был извлечен на свет. Ошалело оглядевшись по сторонам, он внезапно задергался в руках державшего его младшего жреца, попыталась захлопать связанными крыльями, задергал ногами и вдруг разразился хриплым «Ку-ка-ре-ку!»
От неожиданности жрец выронил птицу, и петух, кувыркаясь и суча лапами, попытался улизнуть.
- Давайте его сюда! – услышал я голос королевы. – Скорее!
Выпустивший птицу жрец кинулся ловить беглеца. Ему на помощь подоспел кто-то из придворных.
- Вам не кажется, мастер, что это… имеет какое-то значение? – произнесла принцесса Мирабелла.
- Кажется, - кивнул я.
- И что это означает?
Я задумался. Обряд нарушился. Не значит ли это, что у Свентовида свое мнение относительно того, что должен быть королем? Может, он не хочет принимать жертвы от принца Богумира и его матери?
Отчаянно дергающийся петух тем временем попытался укрыться… под юбкой принцессы Августы.
- Стойте! – жрец рухнул перед нею на колени. – Я сейчас его…
- Я сама!
Августа неожиданно наклонилась и ловко изловила птицу. Но, выпрямляясь, она покачнулась, на миг прикрыв глаза.
- Вам нехорошо?
- Нет, – девушка встрепенулась и улыбнулась, несмотря на то, что щеки ее приобрели какой-то землисто-зеленый оттенок. – Ничего. Я… все в порядке.
И она шагнула к жертвеннику, крепко держа петуха в руках.
- Нож. Дайте мне нож! – прозвучал ее голос.
- Ты с ума сошла, - прошипела королева-мать. Ледяная улыбка принцессы была ей ответом. Храм притих, когда она протянула руку, и кто-то из жрецов подал ей обрядовый нож.
- Ты не имеешь права, - не сдавалась королева. – Боги не примут твою жертву…
- Смотря, что у богов просить, - прозвучал холодный голос старшей дочери короля Болекрута. Она встала над жертвенником, подняв руки. Петух, которого она перехватила за шею, трепетал и дергал крыльями. Хватка у принцессы Августы оказалась железной, и птица лишь хрипела, разевая клюв. Девушка взмахнула ножом.
Удар вышел слабоват, остро наточенный нож не отрезал петуху головы, но вспорол шею так глубоко, что хлынула кровь. Она выплеснулась на жертвенник, на лицо и грудь принцессы, потекла по ее руке. Огонь зашипел, повалил едкий дым. Запахло паленым – на угли упало несколько перьев.
Принцесса Августа скривилась, покачнувшись и роняя дергающуюся в судорогах птицу и нож.
- Боги… - послышался ее сдавленный голос, - боги приняли мою… жерт…
Отвернулась, сгибаясь пополам, и ее неожиданно вырвало прямо на пол. Кто-то из младших жрецов успел подхватить ее за локоть, позволив устоять на ногах.
- Боги, - воскликнул старший жрец, - увидели. Боги услышали. Боги готовы сказать свое слово… Внемлите! Угодная богам жертва…
- … ничего не значит, - неожиданно перебила его королева Ханна. Ее глаза блестели яростным огнем. Она выпрямилась во весь свой маленький рост, стискивая кулаки. Замерший подле нее принц Богумир смотрел на мать с растерянным и напряженным видом.
- Мой сын король! – крикнула королева и, сорвавшись с места, схватила с бархатной подушки корону. – Вот!
И с размахом нахлобучила ее на голову дернувшегося от неожиданности принца.
- Мама…
Я невольно потянулся следом, чтобы лучше видеть.
Впереди оказался кто-то из лордов. Не задумываясь, я слегка толкнул его, чтобы он посторонился.
- Да что же это… - взвился тот.
- Прошу прощения, но…
Наши взгляды встретились. Я узнал его светлость престарелого герцога Ноншмантаня и поторопился извиниться перед зятем магистра Вагнера, но слова замерли у меня на губах.
Послышался странный звук, заставивший нас вздрогнуть и обернуться.
- Великие боги…
Кто-то испуганно вскрикнул, кто-то шарахнулся в сторону, кто-то упал на колени, закрывая голову руками. Изваяние Свентовида Четырехликого внезапно покачнулось.
Раздался треск. В воздух взвилось облачко пыли, трухи и дыма, когда оно рухнуло прямиком на жертвенник, опрокидывая его.
Горящие угли рассыпались, попадая на пол и чью-то одежду. Кому-то уголек угодил в волосы, человек шарахнулся, с криком выдирая его, толкнул соседа, тот не устоял на ногах и в свой черед ухватился за чужое плечо, повисая на…Там, где угольки упали на пол и чужие одежды, появились дымки. Закричала какая-то женщина. Крик подхватили.
- Стража!
Жрецы бросились в толпу. Одни пытались погасить угольки, другие наперебой принялись оттирать народ подальше, стараясь угомонить людей. Однако было заметно, что они тоже напуганы и поражены.
- Знамение! Знамение! – раздавались тут и там голоса.
Я отвернулся от старика герцога, забыв про него.
Когда изваяние упало, принц Богумир, пытаясь увернуться от падающего прямо на него жертвенника, не удержался на ногах. Он споткнулся о собственный плащ и шлепнулся на пол. Корона при этом свалилась с его головы и откатилась в сторону. Теперь Богумир ползал на четвереньках, отыскивая ее и поминутно обжигаясь о рассыпавшиеся всюду горящие угольки и тлеющие петушиные перья.
Они увидели ее почти одновременно. Вытирающая рот принцесса Августа и принц Богумир. Корона почти подкатилась к ногам девушки, и она успела нагнуться и схватить ее прежде, чем принц вскочил на ноги.
Глава 15
ГЛАВА 15.
На миг все замерли.
- Вот как, - промолвила принцесса. – Что ж…
- Нет! – выдохнула королева Ханна. – Отдай!
Старшая дочь короля Болекрута ничего не ответила. Лицо ее озарилось каким-то внутренним светом, когда она подняла руки и надела корону на себя.
- Ааа-а-х-х…
Едкое облако дыма коснулось лица. Пахнуло вереском, кровью, тленом. Закружилась голова, но дурнота прошла мгновенно, оставив по себе лишь послевкусие чего-то едкого на губах.
Тьма рассеялась, явив лицо женщины.
{Сын мой…}
Он содрогнулся.
{Сын мой…}
Она протягивала руки. Тонкие пальцы казались прозрачными. От них веяло холодом. Но этот холод был чем-то близок.
{Сын мой… приди…}
Он засмеялся и вскинул руку. Невидимая волна ударила, прокатилась, рассыпая вокруг перезвон и фонтаны разноцветных искорок. Мир содрогнулся. Откуда-то эхом донесся то ли крик, то ли стон, болезненно отозвавшийся во всем теле. Казалось, не выдержало само мироздание.
Что-то рухнуло с перезвоном, и женщина оказалась неожиданно близко. Так близко, что он увидел ее лицо – тонкий нос, мягко очерченные скулы, плавную линию подбородка, полные губы кроваво-вишневого цвета и два темных провала на месте глаз. От женщины пахло дымом, вереском и… молоком.
{Сын мой, }- шевельнулись вишневые губы. Поднялась тонкая рука, потянулась к его лицу.
- Мать… моя…
{Ты готов.}
Суматоха улеглась не сразу, выплеснулась из храма во дворец, а уже оттуда словно круги по воде, расплескалась по городу, обрастая слухами, подробностями и фантазиями.
Вместо короля мы неожиданно получили королеву.
Когда принцесса Августа неожиданно для всех надела на себя корону отца, в первую минуту все оцепенели. И лишь потом опомнились – когда кто-то из присутствующих лордов первым опустился на колени:
- Ваше величество…
Дурной – или благой? – пример заразителен. Не зная, что делать и как поступить, лорды стали один за другим опускаться на колени. При этом все косились друг на друга – кто первым выступит за признание новой повелительницы. Масла в огонь подлили, сами того не желая, служители Свентовида – они были настолько поражены падением изваяния Четырехликого бога, что не шевельнули и пальцем, чтобы это остановить. Скажи хоть один жрец хоть одно слово – и все могло бы быть иначе.
Под конец на ногах остались немногие – сами служители Свентовида, королева Ханна с сыном, ваш покорный слуга, автор этих строк и несколько стражников у входа.