Неизбежность

«Наверняка, так и было, – заключила жена правителя. – Ведь ни одна мать не согласится добровольно расстаться с чадом – особенно если до этого решилась ради ребёнка пойти против Мира и сбежать из дома».

Небула, гад, наверняка не искал сбежавшую дочь пока не услышал про второе пророчество: и тут же смекнул, что ему может повезти, – до тех пор дочь была не нужна. А вернулся в столицу только с ребёнком, без дочери, крича на каждом углу о «деве».

Жена правителя раздраженно повела плечами – Небула был хитёр: придумал столь пафосное прозвище для приблуда нелюбимой дочери, чтобы нивелировать тёмное происхождение. Что ни шаг этого человека – то ложь, обман, интрига.

Но сейчас всё как будто встало на свои места. Этот прекрасный летний день иронично стал днём, когда незаконнорожденный ребенок, дочь мезальянса, девочка – стала наследником рода Небула, поскольку осталась единственным живым носителем крови рода.

«Так ему и надо, стервятнику. Все интриговал, шушукался, пресмыкался – лишь бы получить побольше за свою «деву пророчества».

Земли, деньги и привилегии – правитель всё давал этому змею, но аппетит Небулы только рос. Что ж, такое плодовитое семейство – дети, внуки – и всех нужно обеспечить. Сейчас же Небула, наверное, в гробу переворачивается от досады, что всё досталось одной лишь «деве пророчества», для которой, собственно, правитель всё и давал.

Положа руку на сердце, жене правителя казалась очень странной такая благосклонность мужа к этому ребёнку. Всё чаще и чаще в её голову закрадывалась мысль, от которой сердце то пылало от ревности, то холодело от страха: вдруг эта девочка в действительности – дочь правителя? Конечно, никаких подтверждений этому не было, но побег из дома, тайные роды в чужих землях, тщательность, с которой Небула скрывал «деву пророчества» от чужих глаз, лёгкость, с которой правитель объявил девочку «членом правящей семьи», его внимание к ней не могли не наводить на всякие мысли.

Однако стоило жене правителя увидеть её сейчас, чуть подросшей, – и страх отступил. Вспомнив лицо сына, как две капли воды похожего на отца, жена правителя убедила себя, что опасения её были напрасны: никто в жизни не поверит, что теперешняя глава рода Небула – незаконнорожденная дочь правителя.

Процессия тем временем переваливала за горизонт. Девочка шла одна, без сопровождения – как глава семьи. В простом темном платье, смиренно склонив голову под вуалью. Жене правителя припомнился её пятилетний сын, становящийся вялым и ворчливым в такую жару, и сердце кольнуло от тоски.

Чуть поодаль за девочкой шли человек двадцать, не больше, очень просто одетые: наверное, люди, которые будут хоронить. Процессия двигалась быстро, потому что было очень жарко, но девочка не отставала, – от этого флёр траура несколько рассеивался и всё казалось фарсом.

Таких малочисленных похоронных процессий жене правителя ещё не приходилось видеть: видимо, некому было оплакать столь «славную» семью. Небула и так были невысокого полета, а в последнее время совсем перессорились со всеми, напирая на свою элитарность из-за «девы пророчества».

Оно и к лучшему. За пять лет история вокруг «девы пророчества», столь ценной, что её нужно скрывать далеко в северных холмах, о её мощи и важности уже порядком набила всем оскомину. Сейчас, чтобы развеять этот миф, нужно лишь предъявить миру всё как есть: что внучка Небулы не чудо, посланное Миром, а обычная, неулыбчивая и неразговорчивая шестилетка. Тогда, может быть, правитель, наконец, поймёт, что был введен в заблуждение, и отступится от мысли женить своего единственного сына на внучке предателя.

Когда процессия скрылась за горизонтом, жена правителя приказала вернуться к особняку: нужно убедиться, что всё сделали как нужно.

«Деву пророчества» правитель распорядился привезти во дворец: для неё жена правителя приготовила отдельный кортеж. Если Мир будет благосклонен к жене правителя и впредь, девочка последует за родственниками ещё в пути: звучит ужасно, но так для всех было бы лучше.

Жена правителя издалека заметила, что её поручение выполнили в лучшем виде: над горизонтом взвивалось пламя – свежевозведённый, пышно украшенный и богато обставленный родовой особняк Небула полыхал, как огромный погребальный костёр. Сколь мерзко было наблюдать за тем, как Небула ползает на брюхе перед правителем, пытаясь получить деньги на строительство «дома, достойного члена правящей семьи», – столь же радостно было наблюдать, как обваливается, сгорая, этот самый дом. Переинатическое пламя отсвечивало прозрачным пурпуром и киноварью, поэтому не стоило сомневаться – эти стены навсегда останутся руинами. Чума, что забрала всех в этом доме, отсюда дальше не пойдет.

Что Небула умер было отрадно: жаль было лишь малышей – внуков Небулы от троих сыновей. Пятеро детей – от двенадцати лет до двух месяцев от роду – все могли бы стать внутренними переинатами, от пятого до четвертого уровня, как их отцы. И все погибли.

Выжила только она, «член правящей семьи», «дева пророчества». Говорят, она даже не болела. Ну, может быть, ещё всё впереди – нужно на всякий случай держаться от неё подальше.

– Позвольте доложить? – перед остановившейся каретой возник командир отряда переинатов исцеления, оказывающих помощь людям на этих землях. Небула не озаботился их вызвать, когда чума началась на его землях, так что пришлось срочно везти их с собой из столицы.

– Докладывай, – велела жена правителя.

– Чума свирепствует в девяти поселениях из двенадцати на землях к западу, и в семи из восьми на востоке. Переинаты были только в трех, но там и скончались. Люди умирают целыми семьями – взрослые от болезни, дети – от голода. Мы пытаемся спасти тех, кто остался, но для этого их нужно вывезти…

– Не нужно.

– Что, простите?

– Не нужно никого никуда вывозить. Если вы привезете больных в поселение, где болезни ещё нет, мы потеряем два поселения. Оставьте заразившихся там, где они есть. Выберете жителей, что покрепче здоровьем, и наложите на них защиту – пусть они заботятся о тех, кто остался без присмотра умерших.

– Но… Простите, конечно, защита эффективна против переклинаний – против болезни использовать её бесполезно…

– А мы используем. И людям скажите, что от болезни это поможет – я потому и прошу выбрать людей покрепче здоровьем и верой. Если на то будет воля Мира, они выживут, и спасут от смерти тех, кто по воле Мира должен остаться жить.

Командир отряда переинатов был ошарашен. Жена правителя смягчила тон, и продолжила уже тише.

– Чума приходит к нам раз в поколение, и периодически люди от неё умирают. Мы не можем искоренить это, не можем бороться. Переинаты исцеления не могут поставить на ноги всех заболевших, не могут вернуть к жизни умерших. Всё, что мы можем дать этим людям – это надежду на то, что пережить напасть можно. Без надежды и вовсе незачем просыпаться.

– Да, это верно, – помолчав, согласился командир отряда переинатов, и, увидев нахмурившуюся жену правителя, понял, что разговор окончен.

Глядя на удаляющего командира отряда переинатов, жена правителя ощутила ужасную тяжесть.

«Всё так, – думала она устало. – Мы рождаемся, чтобы умереть, и никто не в силах остановить это движение вперёд».

Эти слова она сказала и шестилетней девочке, стоящей на крыльце, когда мимо них проносили двенадцатый, младенческий гробик – это лучшие слова утешения, что смогла подобрать жена правителя для потомка своего врага, теперь уже круглой сироты, угрюмой девочки, чьё происхождение сомнительно и с человеческой, и с божественной точки зрения, бастарда, что прочат ей в невестки.

Девочка ничего не ответила ни словом, ни взглядом – отвернувшись от жены правителя, она молча последовала за последним гробиком.

«Замечательно, – усмехнулась жена правителя, – неизвестно, как там с силой, но родовую черту Небула – чрезмерную дерзость – она унаследовала. Даже если это единственное, что ей досталось от них, ни одна добродетель не сможет это перекрыть».