Страница 2 из 17
– Охренеть, – лицо Алексея окаменело, взгляд пронзительно-синих, от матери, глаз стал жестким, будто прицеливающимся. Таким он бывал нечасто, и этот его взгляд очень не любили одноклассники, да и, пожалуй, ребята постарше, – Какая тварина сделала… это?
– Мальчики, – прошептала Настя и жалобно посмотрела на одноклассников, – И что делать?
Машера шагнул к щенку, немного помедлил, потом осторожно прикоснулся широкой ладонью с короткими и толстыми пальцами к животу. Обернулся к одноклассникам.
– Еще теплый. Значит этот… эта, – на миг запнулся, подбирая слова, потом продолжил, – тварь где-то рядом, – пробасил зло.
Алексей, оскалив по волчьи зубы, топнул ногой, оставив в влажной земле глубоко вдавленный след полевого ботинка.
– Юрка, айда догоним урода! Жаль оружия нет, – голос предательски дрогнул.
Машера моргнул растерянно, потом еще раз внимательно посмотрел на трупик щенка. Оглянувшись, увидел побледневшее лицо девочки и твердо решил: «Я с Турком!» (дворовое прозвище Алексея). В их казавшейся многим странной дружбе с бешенным Гиреем заводилой во всех проказах и делах всегда был Алексей. Были в нем недостижимые для основательного и тяжеловесного, как танк, Машеры лихость и беспечность и какая-то первобытная сила, вызывавшая у него почтение и легкую зависть. Пожалуй, так малолетки относятся к кумирам, легко прощая им всевозможные грехи и косяки.
– С ружьем и дурак охотником будет! Во! – мрачно сострил Машера и поднял крепко сжатый внушительного размера кулак, – Ноги воткну в плечи, а руки в задницу и скажу, что так и было!
Это была не пустая угроза. В свои четырнадцать Машера сдал на первый разряд по дзюдо и вполне мог «навалять» и взрослому мужчине.
Ребята скинули на землю рюкзаки со снаряжением, рядом легли учебные автоматы и остались в одинаковых камуфлированных шортах и такого же цвета майках, на ногах закрытые сандалии. Через пару минут мальчишки мчались по извилистым лесным тропинкам к кирпичной дороге, мощенной желтым кирпичом, как в знаменитой сказке Волкова, ведущей на выход из парка. Параллельно ей, справа в ложе из нанесенной глины струилась неглубокая, курица вброд перейдет, речушка. Берега заросли густым камышом, тонкие, как бритва, листья шуршали под порывами теплого и влажного ветра.
Девочка проводила их взглядом. Один из них – Алексей нравился. Голубые как море глаза, тонкое и нервное лицо – красавчик. Правда авантюрист неисправимый, зато не трус!
– Настя, вызывай Учителя, он поможет! – услышала Настя сквозь деревья приглушенный крик, вздохнула и вытащила из кармана нож. Хотя бы похоронить бедного щенка.
Мальчишки пробежали примерно половину пути, когда за поворотом дорогу перекрыл коричневый ручей мигрирующих муравьев. Солнце блестело на сотнях тысяч хитиновых панцирей, тихий шелест сопровождал движение. Шутки плохи, насекомые могут загрызть насмерть. Остановились. Алексей в нетерпении топнул ногой по кирпичам дороги. Не дай бог упустят урода!
Еще спустя пять минут они проскочили шлюз, площадь и вбежали в приземистую шайбу станции метро «Тропический парк», двери за спиной шумно закрылись. Одновременно глухо захлопнулись двери поезда на пустынном перроне, звеня по рельсам и стремительно ускоряясь, поезд нырнул в темноту тоннеля, оттуда пахнуло резиной. Исчез. Мальчишки остановились, тяжело дыша.
– Черт, не догнали урода, – Машера с глухим шлепком ударил кулаком по ладони, – Может Учитель поможет? У них доступ к системам «Ковчега» будь здоров!
Когда семьдесят лет тому назад проект приспособления астероида под колонизационный транспорт вынесли на всеобщее обсуждение человечества, одним из самых спорных моментов стало предложение создать на корабле биом влажного тропического леса. За основу дизайнеры и биологи выбрали влажные тропические леса Южной Америки. Сторонники экономии выступали против излишней роскоши и пустой тратой ресурсов и времени. Но дискуссию они проиграли. Победила точка зрения о необходимости создания для экипажа максимально комфортных условий, ведь они проведут всю жизнь на гигантском межзвездном транспорте от рождения и до смерти. Кроме того, парк задумывался как крупнейший источник кислорода. В итоге волшебный уголок первобытного леса стал одним из любимейших мест отдыха экипажа, а молодежь облюбовала его для встреч и прогулок.
Когда ребята вернулись, на поляне были все: и Настя, и словно пришибленные ребята из параллельного класса и, главное любимый Учитель: Борис Семенович – огромный как башенный кран, широкий и длиннорукий.
– Ну что, догнали? – произнес на английском, своем родном. Вообще то его звали Бред Смит, но он предпочитал, чтобы его называли Борис Семенович. Большинство в громадном коллективе звездопроходцев оказалось за русскоязычными, англоязычными и китайцами. Их языки и использовали для общения.
С изумлением Алексей понял, что всегда спокойный и уравновешенный Учитель нервничает.
– Нет, не догнали, – раздраженно – зло ответил подросток, желваки змеями вздувались на скулах, – только хвост поезда поцеловали. На нем, наверное, уехал. Черт, неужели так и не узнаем, кто этот…
– Ну почему не узнаем? Все уже знаем. Я подключился к камерам над парковой дверью. Это Хулио Иванович Айдингер, восемнадцать лет, нигде не работает и не учиться, под наблюдением психологической службы. Его…
– А что ему будет – тихо произнесла девочка и, прикусив четко очерченную губку, кивнула в сторону дуба, на краю поляны, где черневший свежей землей холмик скрывал трупик щенка, – за это?
– Подожди Настя, не перебивай, я только хотел сказать об этом! – со странным выражением лица произнес Учитель и криво усмехнулся, – Ему… Поругают в Совете воспитания и школ, максимум товарищеский суд с общественным порицанием и внеочередной беседой с психологом. Ордена Будущего нет и значит, опасаться ему нечего.
Глаза Насти сверкнули, топнула точеной ножкой.
– Это неправильно, это несправедливо! – подалась всем телом вперед, фиксируя требовательный взгляд на переносице учителя, – Так не должно быть!
Учитель развел руками и посмотрел на девочку внимательно и будто даже жалеючи. С таким выражением лица хорошо похоронки вручать.
Алексей, покрасневший, несколько мгновений стоял набычившись, потом выдохнул.
– Об Ордене пишут в учебниках, но, если разобраться, мы о нем ничего не знаем. Расскажите Учитель!
– Орден Будущего… – произнес отрешенно, не отрывая взгляда от джунглей, – Мы знаем о нем и много и, одновременно, мало. Орден контролировал жизнь экипажа. И согласовывал назначения на руководящие должности. Если считали, что человек недостоин, то путь наверх ему становился недоступен. А еще у него была служба Психологического Надзора… В конце первого десятилетия полета экипаж решил, что раз на «Ковчеге» лучшие представители человечества, то оскорблять их социальным и психологическим контролем нелепо и орден распустили. Первые десятилетия все было хорошо, но уже среди второго поколения, появились те, кто нуждался в услугах психологов или коррекции личности – человеческая природа неизменна. И спустя десяток веков будут рождаться гении, и мерзавцы, герои и трусы, сумасшедшие и садисты. Генетику не обманешь… Одна бешеная собака может искусать и подвергнуть смертельной опасности сотни и тысячи. Так и человек с искривленной психикой в силах причинить много зла, пока его не остановят. Вот и появился этот… Хулио, – Учитель криво усмехнулся.
– Учитель, им стирали личность? – резко произнес Машера, потер под носом первую, еще мягкую рыжую щетинку и, посмотрел в мрачное и печальное лицо Учителя. Лоб перерезала морщинка.
– Да, если признавали, что личность паталогическая. А если выяснялось, что проблема в дефектных генах, то и детей разрешали заводить только после коррекции генетического материала.
– Страшно, – прошептала Настя, взгляд малахитовых глаз опечалился, – Они взваливали на себя ответственность за чужие жизни. За множество человеческих жизней.
– Кому много дано, с того много и спрашивают. У орденцев даже клятва была –погибнуть если понадобится, за счастье человечества. У них была собственная мораль и обязательные самоограничения. За каждого новичка поручались два орденца. И если тот не оправдывал доверия – порученцы вместе с ним шли на орденский суд, который судил гораздо строже, чем обычный.