Страница 1237 из 1393
— А кто еще? — взвился Анри. — Ты живешь у него уже полгода. Что я должен думать, Полли? Что он, оказывается, не единственный?
— Да как ты можешь! — Я задохнулась от обиды.
— Могу — что? Ты сама сказала! У тебя был другой мужчина. Если до Дареаля, значит, до того, как я очутился в пустоте? Когда мы еще были вместе? Я бы понял, если… Если бы ты думала, что я не вернусь, и… Но раньше? Полли!
Я тихо всхлипнула. Как объяснить? Как?
— Я не хотела!
— Он взял тебя силой? — посуровел взгляд Анри.
— Нет.
Сама ведь пришла, сама согласилась. Никто не тащил меня в дом судьи Вайхеса, никто не заставлял соглашаться на его гнусное предложение. Это моя вина, моя ошибка, за которую сейчас платим мы оба. И Анри, и я. Хотелось убежать, но тогда все будет кончено. Навсегда, потому что я не рискну взглянуть в глаза Анри еще раз.
— Значит, Пустота не лгала, — жутко усмехнулся он. — А я ей не верил, глупый, несмотря на то, что она всегда показывала только правду. Что ж, стоит сказать ей спасибо за искренность, раз уж от любимой женщины ее не дождешься.
— Ты не прав, — прошептала я.
— В чем, Полли? В чем моя неправота? В том, что я любил тебя и люблю? В том, что отказывался верить в твою измену, даже когда Пустота явственно давала понять, что ты меня совсем не ждешь?
— Я ждала, Анри! У меня даже в мыслях не было…
— В мыслях — не было. А на деле?
Слезы покатились по щекам. Он несправедлив! Он не должен…
— Прости.
— Не могу, — качнул головой Анри. — Не знаю, смогу ли. Почему, Полли? Просто ответь — почему?
— Так было надо.
— Кому? Тебе?
Нет, тебе! Но я не посмела. Себя он тоже не простит. Анри всегда был гордым, он не потерпит такой жертвы. Именно поэтому имя Вайхеса так и не сорвалось с губ. Именно поэтому я не стала рассказывать о страшном выборе, который он передо мной поставил. Неужели это конец?
— Скажи хоть что-нибудь, — взмолилась я.
— Мне нечего тебе сказать. Уходи.
Вот и все… Просто — уходи. Разве могла я надеяться на что-то другое? Но ведь надеялась! Верила до последнего, что Анри сумеет если не понять, то хотя бы не судить меня.
— Я надеюсь, ты когда-нибудь меня простишь, — сказала, едва дыша, и бросилась к двери, чтобы у выхода лоб в лоб столкнуться с Филом.
— Полли? — удивленно замер он. — Что случилось? Ты плачешь?
— Нет, Фил, нет, — тряхнула головой, пытаясь сдержать слезы. — Тебе показалось.
— Вы поссорились? — Разве кто-то мог обмануть Филиппа Вейрана.
— Немного. Не важно. Я пойду!
И бросилась бежать. Сейчас мне хотелось оказаться как можно дальше от Анри, от его осуждения и презрения. Дальше, дальше! Туда, где никто не станет меня винить. Домой. Я бежала, не чувствуя ног. Встречные люди расходились в стороны, кто-то окрикивал, пытаясь пристыдить, но я не слушала их. Быстрее!
Домой к Этьену ворвалась, а не вошла. Осела на ступеньки лестницы, закрыла лицо руками и разрыдалась. Слезы катились сплошным потоком, не давая дышать. Комок в груди рос и рос. Больно! Как же больно!
— Полли! — По лестнице слетел Вильям. Они что, сговорились? — Ты плачешь? Что случилось? Кто тебя обидел?
И в его светлых глазах на миг мелькнул янтарь.
— Все хорошо, Вилли, — прижала его к себе, спрятала лицо в мягких волосах. — Просто немного поссорилась с Анри. Не волнуйся, мы помиримся.
Не помиримся. Я вдруг совершенно ясно это осознала. Да, возможно, я не знала каких-то тайн человека, которому доверила сердце, но он сам всегда был слишком прямым, правильным. Он не простит предательства, а для него это — предательство. Прости меня, Анри. Прости! Меньше всего на свете я хотела бы причинить ему боль, но вышло так, что ничего уже не изменишь.
— Не плачь. — Вилли терся о мою щеку, как волчонок. — Ты что? Даже я так не плакал, когда мама умерла. Даже папа не плакал. Ну, хватит, не надо.
Я приказала себе успокоиться. Вилли тоже тяжело было видеть мои слезы. Он прав, что уже реветь? Ничего не изменится. Теперь решение за Анри, и я знала, каким оно будет.
ГЛАВА 11
Филипп
— Что стряслось?
В гостиную я влетел — и вопрос сорвался с губ раньше, чем переступил порог. Анри стоял у окна и смотрел вслед Полине. Он обернулся — и стало понятно, что дела плохи. Даже когда брат вернулся из пустоты, у него не было такого взгляда. Мертвого, безжизненного. Что могло произойти?
— Ничего, — ответил он и попытался меня обойти, но не тут-то было. Я перехватил его и заставил вернуться в комнату.
— Если бы ничего, Полина бы не плакала. И ты не смотрел бы на меня так!
— Фил, это наше личное дело. — Анри точно не желал со мной разговаривать.
— Я — твой брат. Уж мне мог бы сказать.
— Хорошо. — Анри все-таки сел на диван, а я замер перед ним. — Полина мне изменила. Доволен?
— Что? — У меня едва не пропал дар речи. — Кто сказал тебе такую глупость?
— Она сама.
Я не верил. Во что угодно, только не в это! Полли любит Анри, всегда любила. Она бы не смогла.
— Подожди, ты уверен, что…
— Ее никто не принуждал, — поймал Анри мою мысль. — Это было давно, еще до того, как меня отправили в пустоту.
До того? Внутри защемило от дурного предчувствия. Не может быть! Я бы понял, еще тогда понял, если бы Полина решилась… Но если? Как я мог проглядеть!
— Ты что-то знаешь? — тут же заметил Анри.
— Если и так, это не моя тайна, — отступил я. — И если сама Полли тебе ничего не сказала, то я не имею права говорить.
— Вы сговорились, что ли? — воскликнул Анри. — Она чего-то недоговаривает, ты чего-то недоговариваешь. Ладно Полли, но ты?
— Анри, успокойся, — попытался утихомирить этот бушующий ураган. — Просто поверь, Полли никогда бы тебе не изменила без очень веской причины.
— Поверить? Кому, Фил? Кому мне, демоны всех побери, верить, если моя невеста является для того, чтобы признаться в измене, а ты ее покрываешь?
— Я никого не покрываю, но ты не прав. Попытайся поговорить с ней по-другому, спокойно. Может, она и расскажет.
— Да пусть катится, куда хочет!
Анри вцепился пальцами в волосы и замер. Он тяжело дышал. Я понимал, что брату больно и непросто. Не знаю, что бы сам делал, если бы попал в такую же ситуацию. Впрочем, я даже в гимназии ревновал Лиз, хоть она никогда не давала повода. Так мне ли его осуждать? Но ему надо было взять себя в руки, угомониться.
— Послушай меня, — пытался достучаться. — Ты ведь любишь Полину, она любит тебя. Да, она ошиблась. Но это всего лишь одна ошибка, Анри.
— Всего лишь? — Брат закусил губу до крови. — Ты хоть сам себя слышишь, Фил?
— Главное, чтобы ты меня услышал. Постарайся ее понять, пока это возможно. Просто представь, что Полли может исчезнуть из твоей жизни навсегда, и все встанет на свои места. Разве ты этого хочешь?
— Хочу. Сейчас хочу, чтобы все меня оставили в покое! Или я за себя не ручаюсь.
— Анри, ты совершаешь самую большую глупость в своей жизни!
— Кто бы говорил! Если ты такой умный, то где твоя невеста?
Внутри что-то щелкнуло. Наверное, полетел в пропасть самоконтроль, выработанный за последний год. Руки сами собой сжались в кулаки.
— Не смей, — тихо сказал я.
— Что, правда глаза колет? — Анри уже не думал, что говорит, просто пытался ужалить побольнее. Я понимал это умом, но изнутри поднималась боль, и она затмевала рассудок. Больно… — Мал еще меня жизни учить! Своей занимайся!
— Может, ты и прав. — На смену теплу пришел холод, будто лед заковал все изнутри. — Но не тебе меня судить. Где ты был, когда был нужен мне и Полли? Где ты был, когда убивали наших родителей? Тебя не было, Анри! А теперь ты пытаешься в чем-то нас обвинить. В том, что никогда бы не случилось, если бы ты был рядом!
Я перешел на крик. Не стоило! Однако я уже не помнил себя. А Анри бледнел на глазах. Но в ту минуту мне было все равно. Моя собственная боль переполнила границы. Она душила меня, не давала дышать — слишком долго я ее сдерживал.