Принцесса для зверя

Теперь точно назад дороги нет.

Дед меня хотел разместить в своем доме, но я отказалась. Там точно будет Тимур, почему-то была уверена, что он тоже на выходных приедет.

По прилету в Россию меня встречает водитель и везет по адресу, где в ближайшие три дня мне придется жить. В гостиницу, которую Генрих Илларионович также снял для меня.

Странно, но я могла и к отцу поехать. Ведь там все же и мой дом. Но желания не было никакого. Вновь скандалы, ссоры — не хочу этого. Мне спокойнее на расстояние, где меня никто не упрекает и ни в чем не обвиняет.

Пускай та история утихла, но он даже не извинился за свои слова.

Первым делом я разбираю вещи, достаю платье, которое вечером буду надевать и радуюсь, что выбрала немнущуюся ткань. Платье из черного велюра, мягкое, красивое и элегантное. Я помню, как покупала его в Милане, но так ни разу и не надела. Закусываю губу, вновь вспоминая о прошлом. Я даже думала его продать, когда было совсем туго с деньгами, но рада, что смогла обойтись без этого. Черные туфли лодочкой ставлю вниз и украшение своей мамы, белый жемчуг.

Я даже представить не могу, что меня там ждет. Но сейчас время решило надо мной пошутить. И пять часов пролетают незаметно, приходится второпях собираться.

Машина ровно в семь вечера приезжает за мной и увозит к тем людям, от которых я так отчаянно сбегала год назад.

Это большое испытание лично для меня. Как посмотреть страху в глаза. Мне безумно нужна поддержка, поэтому я достаю телефон и все же пишу Муру.

Cat: Мне страшно, Мур. Сегодня мне очень страшно.

Пальцы дрожат я смотрю, что мы ближе подбираемся к дому Генриха, а силы кончаются уже сейчас. Как выстоять? Но вижу, что Мур прочитал мое сообщение и тут же начал что-то писать.

В. Mur: Дыши, это всего-лишь несколько часов. Ты сильная девочка… ты выдержишь. Помни обо мне… и о том, что я хочу тебя защитить.

Его слова меня приободряют, будто и не было этой безмолвной недели. Он не спрашивает где я была, почему молчала, а просто говорит то, что помогает подняться с колен.

Машина паркуется, и я вижу, как Генрих Илларионович спешит к нам. Он открывает дверь и помогает выбраться из машины, крепко держа за руку. Будто боится, что я передумаю и сбегу.

Только мы с ним равняемся, я крепко его обнимаю.

— С днем рождения. Оставайся всегда таким добрым, хорошим и рассудительным.

— Спасибо, Сонечка. Я очень рад, что ты приехала. Порадовала деда на старости лет.

— Да ладно, тебе, — отмахиваюсь от этой формулировки, морща нос и добавляю. — Всем бы такую старость. Еще правнуков будешь нянчить.

— Дай бог, дай бог. Пойдем, а то холодно.

Я хоть и в шубе, но ноги стали мерзнуть через туфли. В вестибюле у меня забирают верхнюю одежду и мы с дедом проходим внутрь торжества.

Едва мы заходим в помещение, как взгляды устремляются на нас. Я чуть сжимаюсь, потому что за все время отвыкла от такого внимания, но уверенная походка Генриха Илларионовича вселяет в меня уверенность.

"Ты сильная девочка".

Как мантру повторяю про себя слова Мура, но тут же теряюсь, когда вижу Байрамова.

Он, кажется, совершенно не изменился. Такой же широкоплечий и уверенный в себе, взгляд хищника, передавая сстрогость. Я жадно ловлю каждую деталь, что успела забыть за это время.

Мне не хватает воздуха. Я оказываюсь не готовой к такому повороту событий, к тому, что мы сразу же встретимся. Втайне я даже надеялась, что он не придет, что у него будет важный бой, соревнование, да что угодно, лишь бы мне не пришлось видеться с ним, но он здесь. В нескольких метрах от меня, так же, как и я на него, он смотрит на меня. Испепеляет взглядом, заставляет поникнуть и понять, что ничерта я не сильная, я все та же малявка, та же девочка, которая боялась и любила своего зверя одновременно.

Глава 36

— Не переживай, все будет хорошо, — дед тянет именно к нему, а мне хочется сбежать, но я молча иду туда. Как послушная девочка даже улыбку из себя выдавливаю. Сердце глухо бьется в груди, а пальцы начинают неметь, едва мы приближаемся к нему.

Я не знаю, сказать ли ему «привет», проигнорировать или высказать все, что накопилось внутри. Но только мы ровняемся с ним, его губы раскрываются, а я задерживаю дыхание.

— Привет, — говорит сухо, безэмоционально, но вижу, как его взгляд проходит по моему телу, но едва доходит до моих глаз, тут же переводит его на деда.

Мне тяжело находится рядом с ним, потому что я начинаю хотеть рассказать все, что со мной происходит и как мне на самом деле его не хватает. Именно сейчас, видя его, чувствуя аромат парфюма, я понимаю, как скучаю.

Да, я там нахожу там, чем себя отвлечь, нахожу любимое дело, которым приятно заниматься… Но именно его мне не хватает. Его любви, его внимания и простого «как ты». Бывает же такое, что человек влюбляется один раз и на всю жизнь?

Мне кажется у меня именно такой случай.

Я отвожу взгляд. Не хочу показывать, что внутри меня буквально полыхает огнем. Сейчас я стесняюсь своих чувств. Потому что все что было не прощается. Не должно забываться. Но я ничего не могу с собой поделать.

Мне становится невыносимо тяжело: просто стоять рядом с ним.

— Дорогие мои, вы должны завтра приехать ко мне и кое-что подписать, — обращается к нам Генрих и мне не понятно для чего? Что подписать?

— Ты о чем, дед? — Тимур удивленно спрашивает, а у меня от его голоса мурашки по коже.

Это невыносимо терпеть. Завтра еще вместе с ним быть рядом? Мне хочется сбежать, мозг активно работает, придумывая отмазки, но правдоподобного ничего на ум не приходит.

— Завтра узнаете. Ты, Тим, заедь за Соней и привези к юристу моему.

Я резко оборачиваюсь на деда и хочу высказать свое мнение по этому поводу, но он меня опережает.

— Не шипи, Сонь. Я помню, ты у меня самостоятельная, умная девочка, можешь сама приехать, но мне так спокойнее. Да и вы сразу вместе приедете, не нужно будет кого-то ждать, все же юрист не сможет ждать долго.

В его словах есть рациональность, но что она значит для меня, когда внутри все разрывается от одной мысли, что я и Тимур проведем хотя бы несколько минут времени рядом. Вместе. В одной машине.

— Ты можешь сказать во сколько приехать, и я буду ровно в это время, даже раньше, — стою на своем и не хочу поддаваться деду, как бы не любила его.

— Соня, — Тимур перебивает меня и смотрит так пристально, что мне приходится задержать дыхание, чтобы не было заметно, как часто я дышу.

— Я сама доеду. Мне водитель не нужен.

Я не знаю, почему так говорю, просто чтобы показать, что не нуждаюсь в нем, хоть и люблю.

— Мы позже поговорим об этом, Соня, — его спокойный тон вызывает во мне приступ гнева.

Как так можно? Я внутри просто гореть начинаю, а он спокойный, как удав.

Стоп.

Боже…

Все, что сейчас во мне твориться, я уже испытывала тогда, когда решила выйти за него замуж. Я бесилась от того, что он меня не слышит и не слушает. А сейчас он поступает точно так же. И это меня раздражает. Лишь из уважения к деду я не начинаю ругаться, просто отворачиваюсь в другую строну и не смотрю на него. Пускай думает, что хочет.

— Пойду чего-нибудь перекушу, а то целый день ничего не ела.

— Иди, конечно.

Я выпускаю руку деда и иду к столу. Мне нужно отвлечься и еда хороший способ снять нервное перенапряжение. Накладываю себе в тарелку вкусняшек и присаживаюсь за стол. Достаю телефон и пишу Муру, мне нужна его поддержка, как никогда раньше.

Cat: Мне сложно. Я не представляла, что будет настолько тяжко. Хуже тюрьмы.

Я отправляю сообщение и только сейчас до меня доходит, что я проговорилась. Я не знаю, как все исправить, но решаю, что в этой фразе нет ничего ужасного, ведь так говорят не только те, кто там был, но и образно.

B.Mur: Будь проще, не воспринимай все так серьезно. Осмотрись, разве среди окружающих тебя людей нет тех, с кем можно просто поговорить? Без нервов, без напряжения, обсудить что-то… погоду, например.