Страница 1 из 6
Как готовиться к войне
Сборник
Авторы:
А.А. Керсновский, А. Мариюшкин, В. Заболотный, А. Баиов, П. Симанский, Н. Головин, А. Деникин, Л. Зайцов, Б.Хольмстон-Смысловский, Е. Месснер
© ООО «Издательство Родина», 2023
Предисловие
А. А. Керсновский
Строки эти представляют посильную и поэтому скромную лепту в наше общее великое дело – возрождение нашей национальной доктрины, а тем самым и военной доктрины, составляющей одно нераздельное целое с национальной – одну из многочисленных ее граней.
Со смерти Суворова русская военная мысль вдохновлялась исключительно иностранными образцами. Поэтому ее работу и можно уподобить работе машины, поставленной на холостой ход. Семена, дающие урожай в бранденбургских песках, – на русском черноземе дают лишь плевелы. Суворов был поэтому нами понят еще меньше, чем Наполеон французами. «Науку побеждать» мы читали глазами, а не духовными очами – весь ее неизреченный духовный смысл остался для нас сокровенным. Умами всецело овладел величайший из варваров – Клаузевиц, – его рационалистические теории совершенно заслонили дух православной русской культуры, создавшей «Науку побеждать».
Увлекаясь иностранщиной, мы недооценили Суворова. «Суздальское учреждение» до нас не дошло – «Наука побеждать» дошла лишь чудом. Мы проглядели величайший синтетический ум Румянцева. Сочинения его – «Примечания военные и политические» и «Мысли об устройстве воинской части» – так и не были никогда изданы. Они, должно быть, уже совершенно истлели (если только вообще не погибли) в киевском архиве, куда их свалили по смерти Задунайского благодарные россияне. И наследие этого наиболее всестороннего военного и государственного русского гения осталось совершенно не использованным. В то же время с благоговением переводилась и тщательно изучалась всякая макулатура, коль скоро она имела иностранное клеймо, особенно же штемпель германского «большого генерального штаба».
Рационализм и материализм засорили русскую военную мысль задолго еще до того, как были возведены в степень обязательного догмата большевиками. Духовность, а вслед за духовностью и дух представителей русской военной мысли – были угашены.
Столетие бессмертных побед и полтораста лет громкой славы сменились поражением в Восточную войну, трудной победой 1878 г., разгромом в Японскую, Великую (1-я Мировая война – Ред.), Гражданскую. Угашенный дух мстил за себя, мстил за Румянцева, мстил за Суворова…
Величественное здание русской национальной военной доктрины стоит с 1800 г. незаконченным. Туда нам давно надлежало бы перейти с тех чужих задворков, где мы ютимся уже в продолжение нескольких поколений. Суворов из своей могилы приказывает всем нам его закончить, приказывает вспомнить, что мы русские и что с нами Бог.
На достройку и отделку этого величественного здания и должны быть устремлены все наши дружные усилия. И – как памятник в Галлиполи— каждый должен принести на него свой камень.
Автор
Часть первая
О природе войны
Глава I
Война и христианская мораль
Шестая заповедь гласит: «Не убий». На этой заповеди и на превратном толковании Евангелия основывают свое учение «непротивления злу» толстовцы, пацифисты «во что бы то ни стало» и некоторые секты, например духоборы, меннониты, молокане. Последователи всех этих учений своей разлагающей пропагандой причиняют огромный вред государству, а своим отказом отбывать воинскую повинность создают большой соблазн.
Официальные представители нашей богословской науки сознали всю опасность подобного рода учений, частью являющихся софизмами, частью не заслуживающих даже названия софизмов, но, несмотря на свою духовную малоценность, сильнодействующих. В катехизисах, сокращенных и более пространных, – в частности, сокращенном «по митрополиту Филарету», на котором воспитывались целые поколения, – было поэтому сделано две оговорки при истолковании шестой заповеди, а именно – дозволяется казнить преступника и убивать неприятеля на войне.
Оговорки эти даются, однако, в виде аксиом – без доказательств из Священного Писания (в частности, в катехизисе «по Филарету», наиболее как раз распространенном). А это дает повод «непротивленцам» утверждать, что вставлены они лишь из угождения к «властям предержащим». Сказано – «не убий», значит, не убивай. Всякого рода «казенные» оговорки бессильны смягчить категоричность этого отрицания.
В подобной официальной трактовке, слишком руководящейся «мирскими» соображениями (безопасность общества, государственная необходимость и т. п.), и заключается «Не думайте, что Я пришел принести мир на землю – не мир пришел Я принести, но меч…» (Мф. 10, 34). «Когда же услышите о войнах и смятениях – не ужасайтесь, ибо сему надлежит быть прежде» (Мф. 24, б; Мк. 13, 7; Лк. 21,9).
В Евангелии мы находим два примера, относящиеся к проблеме военной службы. Когда к Иоанну Крестителю пришли воины и спросили, что им надлежит делать, – он заповедал им «никого не обижать, не клеветать и довольствоваться своим жалованием» (Лк. 3, 14). Христос отнюдь не призывал воинов «перековать мечи в орала» и бросить военную службу как занятие, Богу не угодное. А на вопрос фарисеев, следует ли платить подати, – ответил: «Кесарево – кесарю» (Мф. 22, 21; Лк. 20, 25). И разве отбытие воинской повинности— самого тяжелого из всех налогов – не является воздаянием кесарева Кесарю – царского Царю?
Ошибка «непротивленцев злу» состоит в том, что личным поучениям Христа они стремятся придать характер общественный.
Христос учил: «Ударившему тебя по щеке подставь и другую, и отнимающему у тебя верхнюю одежду не препятствуй взять и рубашку» (Мф. 5, 39–40; Лк. 6, 29). Этим Он определил отношение человека к человеку. Сын Человеческий снес издевательства книжников и озверелой толпы. Ему стоило лишь захотеть, лишь подумать – огонь небесный испепелил бы и судий, и палачей. Он этого не сделал, явив миру неизреченный подвиг кротости и милосердия.
Но Христос снес багряницу и терновый венец – как относившийся к Нему лично. Мы же знаем, что, узрев торгашей, оскверняющих святыню – Дом Отца Его, Он свил бич из веревок – и выгнал их вон.
Изгнание торгующих из храма достаточно ясно указывает всю ересь ссылки «толстовцев» и иных на Христа, якобы проповедующего непротивление злу насилием. Мы не должны противиться злобствованиям ближнего, если эти злобствования относятся лично к нам. Но если этот ближний посягает на высшие ценности, – наш долг воспротивиться ему.
В конце Тайной Вечери Христос дает предупреждение Своим ученикам: «И сказал им: когда Я посылал вас без мешка и без сумы, и без обуви, имели ли вы в чем недостаток? Они отвечали: ни в чем. Тогда Он сказал им: но теперь кто имеет мешок, тот возьми его, а также и суму; а у кого нет, продай одежду свою и купи меч… Они сказали: Господи! вот здесь два меча. Он сказал им: довольно» (Лк. 22, 35–37).
Один из этих двух мечей был в ту же ночь обнажен Петром. Христос велел ему вложить этот меч в ножны – «все взявшие меч мечом и погибнут» (Мф. 26, 52).
«Противоречие», усматриваемое некоторыми софистами из сопоставления этих двух текстов, исчезнет, если мы будем иметь в виду, что Петр ведь обнажил меч не в защиту Учения, а в защиту Учителя. Христос не пожелал принять этой жертвы. Не Малх напал на Петра, а Петр первый мечом ударил Малха.
Христос отнюдь не сказал, что взявшие меч погибнут от проказы, или от землетрясения, или от огня небесного. Нет, взявшие меч погибнут именно от меча. Но для того, чтобы они погибли от меча – надо сразить мечом – прибегнуть к справедливой войне. Текст этот, который «непротивленцы» стремятся использовать в качестве одного из главных аргументов своей теории, при внимательном его рассмотрении обращается таким образом против ереси.