Страница 15 из 52
— Лиз, а Лиз… — зову ее тихо, с раскаянием в голосе. — Прости. Не планировал давить.
Разворачивается резко, буравя меня неверием. Касаюсь пальцами нежной щеки, зависаю на малиновых губах. Хочу ее. Пиздяк. Приплыл ты, Дема. На преподавателей потянуло. А ведь даже порнуху такую не смотрел ни разу.
— Уберите руку, — ощутимо сглатывает, не прерывая наших взглядов.
Нельзя наглеть. Чувствую. Опускаю конечность на коробку передач.
— Лиза, давай подружимся, — улыбаюсь, в надежде смягчить обстановку. Я ж не совсем отмороженный. Вроде.
— Голицын, вы в своем уме? — чеканит, как на лекции. Вот сука! — Вы мой студент, а я ваш преподаватель. Все! Точка! Какая дружба? Немедленно выпустите меня из этой… этого… И никогда ко мне не приближайтесь!
Ее грудь вздымается, чем провоцирует меня еще больше. Двоечка? Нет, похоже на тройку. А соски розовые или шоколадные? У меня от стояка скоро пуговицы на ширинке отлетят. Может, она специально это делает? А я ведусь, как придурок?
Лиза точно знает, как на меня действует. Не маленькая девочка.
Хватаю ее за скулы и не даю отвернуться. Она пытается отодрать меня, но кто ж ей даст такую возможность? Я хотел по-хорошему. Познакомиться. Узнать, чем живет. Но эта выдра не умеет нормально общаться. Значит, будет по-плохому.
— Не дергайся, — рявкаю ей в лицо, и она затихает. Может, любит пожестче, как я? Бля-я, от мыслей член болезненно пульсирует до желания опрокинуть Полянскую на лопатки прямо сейчас. — Замужем?
Молчит.
— Не доводи, Лиза… И не ври. Узнаю, хуже будет.
— Нет! — злится.
— Спишь с Лобановым?
Опять морозится.
— Лиза!
— Не ваше дело…
— Значит с этого дня — нет. Узнаю и оба пожалеете, — реал, давлю на нее. Но иначе она не вкуривает материал. — С этого дня ты играешь по моим правилам, а я соблюдаю твои. Некоторые. Как видишь, я умею идти на уступки.
— И что за правила? — она сейчас напоминает утку. Из-за сжатых щек губы смешно вытянулись вперед.
Хочу к ним прикоснуться своими. Вобрать в себя, попробовать. Ворваться в рот, столкнуться с ее острым языком, вылизать до дрожи и стона.
Что ж так клинануло-то на ней?
Чуть ослабляю хватку пальцев.
— Одно. Простое, Лиза. Слушаешься меня во всем.
— Ни за что, — выдыхает, а следом впивается зубами мне между большим и указательным пальцами.
— А-а-уч! — выдергиваю руку, представляя зверскую месть, но…
Училка шарашит меня по харе своим чемоданом с кирпичами до звездочек в глазах. Я, реал, не сразу врубаюсь, где нахожусь. Пока я мозг собираю, выдра отстегивается и валит из тачки. Да как так-то?! Я же не разблокировал двери? Или затупил? Твою мать, после мощного удара не уверен, что вообще помню половину своей жизни.
Завожу "Инфу", а Полянская срывается на бег. Маячит между машин и пока я выруливаю как дятел, она скрывается в торговом центре. Ну, что за сука, а?
Битый час продавливаю тротуар колесами, мордой к широкому стеклянному входу. Жду. Пять раз подходил охранник и просил переставить машину. Выбесил. Пришлось гаркнуть. Стоит теперь поодаль. Еще один обиженный. Угрожать он мне надумал. Ментов позовет. Ага, давай. Похуй мне на всех. Фамилию увидят и отвалят. Еще ближе поднесут всем составом, бля.
Где же училка? Олень в черной форме сказал, что нет здесь другого выхода. Служебный под разгрузку и загрузку он открывает лично, так что без вариантов. Моя жертва не могла свалить незаметно. Или прошмыгнула как-то? На метле если только, с крыши. Как ебанат смотрю наверх. М-да, зачетно тебя приложили, Дема. Чердак точно свалил в подвальное помещение.
Искать Лизу внутри знания — дохлый номер. Стоять перед входом — заебался. Сваливаю со сладкой мыслью, что расплата близка.
Ты не просто попала Полянская. Ты встряла…
Глава 14
ЕЛИЗАВЕТА
Он просто невыносим! Меня все еще трясет от случившегося… Вспоминая ошарашенное и дезориентированное лицо Голицына, начинаю смеяться до слез. Сама не понимаю, как решилась на рукоприкладство.
Бегу от остановки к дому, а в груди какой-то ненормальный шквал эмоций. Глупо врать себе, что во мне не отзывается наглость и напористость Демьяна. А как он смотрел? Мама дорогая… Трусики мне точно придется менять. Как же хотелось в тот момент стать обычной сопливой девчонкой, которая может позволить себе ошибаться, забываться и мечтать.
Когда ты, Лизок, вообще последний раз по-настоящему чего-то хотела? А занималась любовью?
Забегаю в подъезд, жму на кнопку лифта. Пока кабинка плетется, проверяю почтовый ящик: счета-счета, реклама и… снова счета. Как еще таксу за жизнь и воздух не выставляют? А что? Озолотятся особо нуждающиеся. Обидно. Покупаешь квартиру за бешеные деньги, а потом плати за мнимый капремонт сумму, равную всем коммунальным платежам. В нашем доме лет десять точно ничего не делали. Элементарно слово из трех букв не закрасили. Полтора года режет глаз между первым и вторым этажами.
Раздается звонок на мобильный. Звук отражается от бетонных стен пустого пространства.
— Кому я еще понадобилась? — бурчу, заходя в лифт.
Не тороплюсь отвечать, все равно связь пропадет, так что дома посмотрю, кто меня потерял и перезвоню.
Захлопнув за собой дверь, закрываюсь на все засовы. Как-то по инерции баррикадируюсь. Прохожу и валюсь на диван в гостиной.
— Капе-ец… — выдыхаю, глядя в потолок.
Еле удалось проскочить мимо Голицына. Стоял, подперев своей тачкой вход в торговый центр. Страшно представить, что было бы, поймай он меня. Я как в лучших шпионских фильмах: распустила волосы, купила джинсовку и нацепила на себя, а еще солнцезащитные очки. Пристроилась к компании и шла как идиотка, улыбаясь во все лицо, делая вид, что слушаю абсолютно незнакомых мне людей. Долбаный Маугли! До чего он меня довел…
Истерично смеюсь, тыкаясь носом в бархатную обивку дивана.
— Гад ты, Голицын…
Телефон снова напоминает о себе. Ой, это может быть мама! Быстро вскакиваю и бегу в прихожую. По пути задеваю на тумбе старый гербарий, который разлетается по прихожей сухими листьями. Анечка расстроится. Это мы с ней собирали осенью.
— Черт-черт-черт!
Выуживаю гаджет, прикладывая к уху, а сама сгребаю ладонью следы вандализма.
— Да? — кряхчу в трубку, понимая, что без пылесоса я не обойдусь. Сухостой рассыпается в пальцах.
— Скажи, что ты дома, — голос Демьяна злой, но… обеспокоенный?
— Голицын… — выдыхаю, а у самой все жилы натягиваются и поджимаются от страха.
На автомате бегу к окну и осматриваю всю территорию двора. Фух… Моего монстра поблизости нет.
— Ты дома, Лиза?
— Не скажу! — понимаю, что веду себя как дура, но ничего не могу поделать. С ним вообще все мои фундаменты ломаются. Вон, даже до драки докатилась.
— Хорошо. Скажи только ты в порядке? — раздражается.
— Да, но не вашими молитвами, Голицын. И прекратите мне названивать! Я не давала…
Перебивает меня со скользящей в голосе ухмылкой.
— Плохо, Лиза. Надо было дать.
— Демьян, у вас амнезия. Вы получили свое, — отчеканиваю со злорадством, напоминая, как врезала по заносчивой физиономии.
— Лизавета Андреевна, предлагаю вам загладить свою вину, а лучше зализать, — не унимается засранец. — По-хорошему.
— Всего недоброго, Голицын. Забудьте мой номер.
Отбиваю звонок и присаживаюсь на табуретку в кухне. Вот же пристал… Где-то глубоко в душе, — очень глубоко и я не уверена, что в душе, — мне хорошо от его настойчивости. Он меня возвращает в какое-то легкое время, когда хотелось хихикать и задирать нос, проходя мимо понравившегося мальчика. Туда, где все просто, потому что живешь текущим днем без глобального планирования будущего. Именно в том времени не думаешь о правилах, плюешь на здравый смысл, отмахиваешься от стереотипов мышления окружающих. Период, когда влюбляешься со словом "навечно" и переживаешь свои неудачи с тотальным страданием. Там нет полумер, фальши и наигранной бравады, только жизнь в полном ее проявлении.