Страница 94 из 117
- Да ведь ты прав. Когда мне не с кем говорить и я спускаюсь к нему в овраг побеседовать, ничего, кроме отвращения к нему, я не испытываю. А теперь, как ты мне посоветовал, я лучше уступлю и помирюсь с ним. Теперь никто уж не увидит меня рядом с ним, - сказала гиена, пораженная его мудростью, и ушла.
Потом старик позвал павиана и говорит ему с укоризной:
- Господин павиан, ты такой молодец и при всем народе пускаешься в спор с этим ничтожным пожирателем падали! Меня это очень удивляет. И тебе не стыдно?! Ведь у тебя такой же грозный вид, как у льва, а когда ты, окруженный своими детьми, идешь, переваливаясь с боку па бок, ты похож на вельможу, сопровождаемого своей свитой. Когда ты появляешься на краю оврага, ты страшен, как воин, поднявший копье, чтобы нанести удар. Ты же знаешь, что о тебе говорят люди, когда ты еще только появляешься вдали. "Вот он!" - говорят они. А сейчас ты дошел до того, что разговариваешь с этой прожорливой, питающейся падалью трусихой. И тебе не стыдно? Какой же ты безголовый, братец! Ну ладно, что прошло, то прошло, а на будущее, если даже она обидит тебя, ты уступи и не ссорься с ней и не роняй своего достоинства!
- Конечно! Теперь мне все понятно. Я уронил свое достоинство, и я виноват. Пойду лучше уступлю и помирюсь, - сказал господин павиан, согласившись со стариком.
А бедняк, собрав их вместе, спросил:
- Ну, теперь помиритесь, как я вам сказал?
- Да, - ответили они и низко поклонились ему. Тогда он сказал им на прощание:
- Ну идите по домам и больше чтоб не ссориться! Когда речь идет о защите справедливости, не следует думать о своей выгоде.
Амхарская, 22, 191
188. Судья
Жили когда-то два брата. Младший был судьей, а старший вел хозяйство.
Вот как-то младший брат говорит старшему:
- Я бы на твоем месте вел хозяйство по-другому. Старший обиделся и говорит:
- Легко тебе рассуждать, сидя дома. Только и знаешь, что отдыхаешь. Вся твоя работа - болтать языком. Попробовал бы ты сам вести хозяйство, сразу понял бы, как это тяжело.
- Ну что ж, - отвечает младший. - Если тебе кажется, что быть судьей проще, давай поменяемся. Ты будешь выполнять мою работу, а я - твою.
Так они и сделали. Старший брат стал судить, а младший вел хозяйство.
Однажды пришли к ним в дом двое охотников и попросили разрешить их спор. Тут старший брат, который должен был рассудить их, говорит:
- Расскажите, как было дело. Один охотник говорит:
- Шел я по лесу, увидел марала и выстрелил. Пуля попала ему в голову. Так что это я убил его.
- Нет, - возражает второй охотник, - марала убил я. Я выстрелил, и пуля пробила заднюю ногу и ухо марала. Старший брат рассудил их так:
- Марал принадлежит первому из вас, так как одна и та же пуля не может попасть сразу в ногу и ухо.
Первый охотник остался очень доволен новым судьей. Когда охотники ушли, младший брат говорит старшему:
- Ты рассудил неверно. Похоже, что правду говорил второй охотник. Если марал тер задней ногой ухо, то пуля действительно могла одновременно пробить и ногу и ухо.
Пришлось старшему брату признать правоту младшего.
Через несколько дней на суд пришли еще два человека. Они жили по соседству, и каждый из них имел верблюдицу. Однажды они увидели, что обе верблюдицы облизывают одного верблюжонка. "Верблюжонок мой!" - решил каждый из них. Они поссорились и пришли к судье, чтобы он разрешил их спор.
Старший брат взглянул на верблюдиц, которых спорщики привели с собой, и сказал, указывая на одну из них:
- Верблюжонка произвела на свет вот эта верблюдица: у нее живот втянутый.
Тут младший брат не выдержал и говорит:
- Не обижайся, но ты рассудил неверно. По-моему, этот спор можно разрешить так: надо посадить верблюжонка в лодку и оттолкнуть ее от берега. Тогда мать верблюжонка бросится в воду, а другая верблюдица не тронется с места.
Спорщикам понравилось это решение, и они ушли. Так старший брат наконец понял, что судья из него никудышный, и принялся за свои прежние дела.
Ногайская, 77, 175
189. Как пьяницы поспорили
В одной деревне жили два друга - Тей Наун и Пхоу Аун. Они занимались тем, что делали вино из плодов пальмы тхан* . Сами они пили это вино столько, что иной раз на людей переставали походить. В деревне они прослыли заядлыми пьяницами.
Однажды Тей Наун возвращался в деревню, неся на плече горшок с вином. Навстречу ему попался Пхоу Аун.
- Э, приятель, - приветствовал друга Пхоу Аун, - что, сегодня уже с утра ноги не держат? Тей Наун обиделся:
- Вот те на! Это когда же я от вина пьян бывал? Может, это за такими молодцами, как ты, водится?
- Тут рассердился Пхоу Аун:
- И это ты мне такое говоришь? Ну-ка давай на спор - кто больше выпьет!
Тей Наун не стал долго раздумывать, а сразу согласился. Они пошли туда, где росли пальмы тхан и стояли чаны с бродящим соком и вином, уселись и стали состязаться. Пустели чашка за чашкой, горшок за горшком, а приятели все не хмелели. Наконец стало все же у них немного мутиться в голове. Потом пасхау у них развязались и сползли, языки стали заплетаться, и оба понесли уже что-то невнятное. Наконец сознание и вовсе их оставило, и приятели заснули.
Когда Пхоу Аун и Тей Наун проснулись, стоял туман. Пхоу Лун посмотрел на небо и сказал:
- Эй, погляди-ка! Видишь, какая луна яркая?
- Да ты пьян совсем! - ответил приятель. - Какая же это луна? Ведь мы заснули вчера вечером, а сейчас уже другой день, взошло солнце. Это солнце, а не луна!
- Сам ты пьян! - огрызнулся Пхоу Аун. - Никакое это не солнце! Самая настоящая луна!
- Да откуда ей взяться? - не уступал Тей Наун. - Солнце это! Солнце, тебе говорю!
- Беда с тобой! - стоял на своем Пхоу Аун. - А я тебе говорю, что это луна!
Долго они так пререкались и вдруг увидели невдалеке какою-то человека.
- Что мы зря спорим! - сказал тогда Тей Наун. - Лучше давай спросим этого человека.
- Хорошо! - согласился Пхоу Аун. - Вот и узнаем, кто пьян - ты или я!
Тей Наун подошел к человеку и спросил, показывая пальцем:
- Вот эта штука, что сейчас на небе, - это луна или солнце? А человек, которого спрашивал Тей Наун, и сам был навеселе. Он взглянул не на небо, а на пальму тхан и пробормотал в ответ: