Страница 2 из 8
Снится мне остров с его чудесными садами и лесами. И посреди всего этого великолепия застыл Дом. Он взирает на меня своими глазами-окнами с немым удивлением — мол, зачем вернулась? А на крыльце стоит Дин и машет мне, улыбаясь как прежде.
— Просыпайся, Карамелька…
Вздрагиваю и открываю глаза. Старое прозвище звучит пощёчиной, напоминая о прошлом, к которому нет возврата. Мой сон оттуда же — из страны воспоминаний, где время застыло, будто кто-то невидимый повредил его механизм, не позволяя бежать дальше, словно и не было предательства и Кульпы. Только на самом деле оно несётся вперёд, сминая всех на своём пути, перемалывая душу в порошок.
Я всё ещё на руках у Фолка, отчего чувствую себя неуютно.
— Опусти меня… — прошу, озираясь по сторонам.
Скалы вокруг поредели, но Пиковый лес ещё не закончился, скорее — мы на его опушке. Фолк бережно ставит меня на землю, но голова всё равно начинает кружиться.
— Ты как?
— Лучше… — киваю я. — Но слабость дикая.
— На, попей воды…
Фолк протягивает мне бутылку с водой, и я жадно пью. Впервые за столько времени я могу пить столько, сколько хочу.
— Хватит, хватит… сразу так много нельзя, а то станет плохо…
Покорно отдаю бутылку и приваливаюсь к одной из скал, наощупь она сухая и прохладная.
— И что теперь? — шепчу я, но в тишине голос гремит набатом. — Надеюсь, у тебя есть план?.. — добавляю чуть тише.
Фолк засовывает руку в щель между двух скал и достаёт рюкзак.
— Вот, держи… — из рюкзака он вытаскивает пару ботинок. — Без них тебе болото не перейти…
— Болото? Но ведь оно считается непроходимым…
— Да, но я-то здесь? — он улыбается своей кривой улыбкой. — Дорога к Кульпе только одна, и она охраняется так, что и мышь не проскочит. Выбора нет.
Вздохнув, натягиваю ботинки, которые оказываются впору.
— Как ты узнал мой размер?
— Я наблюдательный… — Фолк пожимает плечами. — А теперь перекуси. Невесть есть что, — протягивая лепёшку, извиняется он, — но обещаю, что как только выберемся отсюда, покормлю тебя как следует.
Смотрю на лепёшку во все глаза. Никогда не думала, что еда может быть такой красивой… Откусываю крохотный кусочек и с наслаждением прикрываю глаза. Как мало человеку нужно для счастья и как много, чтобы это счастье удержать в руках.
Закончив с едой и сделав несколько глотков воды, я чувствую себя гораздо лучше.
— Готова?
— Да.
— Тогда пошли… — выудив из всё той же расщелины две палки, он протягивает одну мне.
Обогнув ещё несколько скал, мы выбираемся к болоту. Деревья здесь растут густо, топь кажется непроходимой, а её поверхность сплошь покрыта густой застоявшейся жижой, от которой поднимается пар и исходит мерзкое зловоние. Вонь стоит такая, что меня начинает тошнить.
— Иди за мной шаг в шаг, используй посох, как опору… — инструктирует Фолк. — На вот… Обмотай лицо, как шарфом и старайся не дышать глубоко. Эти испарения вредны для организма.
Я принимаю из его рук кусок светлой ткни и делаю, как он сказал.
Вопреки моим впечатлениям, здесь всё-таки находятся островки твёрдой суши, покрытой сухой травой. Фолк довольно уверенно передвигается тут. Он ни разу не задумался, куда поставить ногу, с какой стороны обойти непроходимые участки.
— Как ты отыскал эту тропу?
— Я очень долго готовил твой побег. Несколько месяцев рыскал, в поисках безопасного пути. Потом ещё столько же времени исходил его вдоль и поперёк, чтобы запомнить, как следует… Как ты понимаешь, права на ошибку у нас нет, как и времени на блуждания…
Самый важный вопрос вертится на языке — кто послал Фолка за мной, но я не решаюсь его задать… Слишком свежи воспоминания о том времени, когда я превратилась на Либерти в изгоя, а затем последовало и предательство. Решаю подождать с вопросами до того момента, как мы выберемся отсюда. Если выберемся.
— Откуда здесь это болото?.. — вздыхаю, снова едва не провалившись в тёмную жижу.
— Когда-то здесь было озеро, — отзывается Фолк. — Болото всего лишь результат естественных процессов природы.
— Это каких же?
— Любое озеро со временем стареет. Озеро мельчает, а его поверхность начинает цвести. Растения и животные, умирая, тоже падают на дно. Постепенно озеро превращается в болото. Появляются кочки, разрастается тростник. Но не всё, что выглядит твёрдой землёй, ею является. Под некоторыми кочками скрывается топь. Так что шагай след в след за мной, иначе погибнешь.
Ночь, кажется, длится вечно. Небо будто укрылось рваным покрывалом из облаков, и только сквозь небольшие проплешины кое-где слабо мерцают звёзды. Луны не видно совсем и в кромешной тьме я каждый раз боюсь оступиться или провалиться в болото. В остальном темнота меня совершенно не пугает. Лес не таит столько опасности, сколько таят её в себе люди… Шелест ветвей над головой — это всего лишь птицы или белки, а хищники в болото вряд ли сунутся — их инстинкту самосохранения можно только позавидовать. Люди — вот наша главная опасность.
Поднимаю глаза от очередного клочка земли и негромко вскрикиваю. Передо мной зависла длинная прозрачная фигура какого-то существа, с распростёртыми руками. Попятившись прочь, я слишком поздно соображаю, что позади — трясина и со всего маху плюхаюсь в жижу, которая тут же начинает тянуть меня вниз.
— Ёпта! — Фолк спешит ко мне, даже не обратив внимания на приведение, застывшее рядом. — Палка! Палка с тобой?
— Д-да…
— Ну-ка ляг и, опираясь на палку, постарайся спокойно вытащить ноги по очереди, только без рывков. Я тебе помогу! Давай же…
Я повинуюсь его спокойному голосу, хотя всё, чего мне хочется — это размахивать руками и ногами, лишь бы освободиться, лишь бы выбраться из мутной густой трясины, которая хлюпает при каждом движении, точно чавкает и урчит, заглатывая меня.
— Пожалуйста, Фолк… Помоги мне!
Не желаю умереть вот так. Уже лучше быть пристреленной в тюрьме.
— Давай, давай… — повторяет Фолк. — Вот, вот… Держу.
Он тянет меня вверх, но медленно, по миллиметру. Спустя вечность я всё-таки оказываюсь на твёрдой земле. Вся в грязи, но живая и невредимая.
— Спасибо, спасибо тебе… — шепчу я. Во рту привкус гнили и страха. — Я думала, мне уже конец…
— Это я дурак тебя не предупредил… Для меня эти приведения уже как родные… — он кивает на белое существо, парящее в воздухе. — Хотя первый раз сам чуть не провалился в трясину, так перепугался. Это не призрак. Всего лишь выходящий из-под земли газ самовоспламеняется и сгорает на воздухе…
— Откуда ты знаешь? — спрашиваю, переводя дух.
— Пришлось изучить этот вопрос, когда впервые столкнулся… А теперь идём. Сможешь идти?
— Не знаю, но выхода-то нет.
— Да, нам нужно поторопиться… Скоро наступит утро.
***
Наконец-то мы выбираемся из болота. Мокрые, грязные, уставшие, но живые и невредимые. Меня ноги едва держат, голова идёт кругом, и всё-таки я чувствую в себе силы, чтобы двигаться дальше. Только вот куда?..
— Так у тебя есть план? — снова спрашиваю чуть осипшим голосом: вода кончилась ещё несколько часов назад.
— Конечно! Тебе нужно отдохнуть, поесть и привести себя в порядок. Но нам нужно покинуть лес до того, как взойдёт солнце…
Я лишь киваю, надеясь, что справлюсь. Идти теперь легче: земля под ногами сухая и твёрдая, а мерзкая вонь осталась позади, не считая запаха, исходящего от меня.
Спустя, наверное, пару часов, мы выходим к окраинам Олимпа. Когда-то здесь был только лес, но лет двадцать назад особенные облюбовали это место за уединение и свежий воздух и окрестили его Бархатным кварталом. Стройка продвигалась быстро и даже соседство с Кульпой никого не пугало, ведь тюрьма отсюда располагается довольно далеко, да и сбежать из заточения на моей памяти никому не удавалось. Думаю, сильные мира сего и не задумывались, что им здесь может угрожать опасность.
Мы проходим несколько улочек с вычурными домами и останавливаемся на пустынном перекрёстке. Ни машин тебе, ни пешеходов. Спальный тихий район у самой кромки леса, тихая ночь и мы — преступники, на которых наверняка уже открыли охоту. Стоит мне только представить, как Плюкаш рыщет в округе, злобно вращая своими свинячьими глазками, и меня пробирает озноб.