Засада на призрака

– Это – выход, но только в том случае, если ты до штаба раньше меня доберешься. А я – совсем рядом.

– Так я уже здесь, на втором этаже, рядом с кабинетом генерал-полковника. Так я пошел к Скорокосову?

– Если ты в карауле, я не уполномочен тебя снимать.

– Нет, я просто караул проверяю. Так я пошел?

– Давай быстро…

Минуты не прошло, как полковник Скорокосов вышел на связь.

– Здравия желаю, Валерий Николаевич, – сказал Бармалеев. – Как здоровье?

– У меня-то нормально, но вот у адъютанта Сумарокова – прямо скажем, не ахти какое. Две пули в грудь. В настоящий момент находится в госпитале, в реанимации. Он был в бронежилете скрытного ношения, когда попутно выполнял обязанности телохранителя генерала. Себя не пожалел, встал между генералом и стволом автомата. Бронежилет не выдержал очереди с пяти метров. Одну пулю задержал, только пятое ребро оказалось сломанным. А две пули прошили бронежилет и вошли в грудь. Не знаю вот – выживет ли… Но капитан не зря слыл отменным стрелком. Он успел вытащить пистолет и дважды выстрелить. Первая пуля пробила киллеру бицепс на правой руке, вторая – поразила горло. Наступила моментальная смерть. Генерал-полковник во время перестрелки выхватил свой пистолет, а он тоже стрелок отличный, и его пуля угодила второму бандиту прямо в лоб. Бандитов было двое. Это рабочие, что стенку в генеральском кабинете сооружали – место для адъютанта готовили. Потому капитан на них сразу и не среагировал. Подумал – приехали свою работу проверять…

– Понятно, товарищ полковник. А что третий рабочий говорит? Тот, которого я узнал.

– Вот по поводу третьего я тебя и искал. Это полковник ФСБ Аркадий Дмитриевич Курносенко, хотя он здесь под именем какого-то сирийца работает. Предлагаю тебе его немедленно задержать. К сожалению, большой состав для задержания я тебе предоставить не могу. Но возьми с собой старшего лейтенанта Соловейчикова и еще кого-нибудь из бойцов его взвода – ты лучше меня знаешь, кого именно. А еще лучше пусть сам Соловейчиков выберет. И вперед! Ты где сейчас находишься?

– Заезжаю на парковку рядом со штабом. Тут целое Средиземное море крови. Мне даже в люк видно.

– Это кровь капитана Николаева. Вижу тебя в окно… Соловейчиков тебя встретит. Жди его в машине. Сразу гони на задержание. Задержанного тут же – ко мне. Где общежитие рабочих, ты знаешь… Только бы не опоздать, а то, боюсь, придется еще Иран просить о задержании. А потом еще и кучу документов на экстрадицию оформлять.

Старший лейтенант Соловейчиков предпочел взять с собой своего замкомвзвода старшего сержанта Якова Кренделя.

– А взвод на кого оставил? – спросил Бармалеев, привычный к тому, что старший сержант обычно остается за самого старшего лейтенанта, когда тому следует отлучиться по каким-то делам.

– У меня во взводе парни надежные. Могу любого вместо себя оставить, хоть сержанта, хоть рядового, – ответил командир саперов. – Поехали.

Общежитие рабочих занимало две крайние со стороны здания аэропорта палатки. В одной хранились инструменты и материалы, во второй – жили собственно строители. Свой бронетранспортер Бармалеев предпочел оставить на парковке, чтобы не привлекать шумом двигателя лишнего внимания строителей. От парковки до нужных палаток было две сотни шагов, пройти которые, в том числе и с пленником, труда не составляло даже в том случае, если пленник будет сопротивляться и идти самостоятельно не захочет. Не слишком сложно его и дотащить. Не велика тяжесть в этом полковнике, да и строительная каска легче боевого шлема спецназовца!..

По дороге от парковки к палаткам подполковник со старшим лейтенантом и старшим сержантом обсудили варианты задержания, составив планы «А», «В» и «С». План «А» не предусматривал никакого сопротивления. Согласно ему, если полковник Курносенко мирно протянет руки, на них наденут наручники, которые старший лейтенант Соловейчиков предусмотрительно захватил с собой. Согласно плану «В», если Курносенко попытается сопротивляться, то его вырубают два офицера спецназа военной разведки, а потом надевают на него наручники. Согласно плану «С» они будут действовать следующим образом. Если полковник предпримет попытку к бегству, то со стороны входа его не пропустят Бармалеев и Соловейчиков. А если Курносенко попытается выйти сзади палатки, возможно, располосовав ее ножом, в этом случае его там встретит старший сержант, внешне тщедушный, но способный на многое, особенно в стрельбе. Вот потому автомат Кренделя и должен стоять на взводе, и старший сержант должен быть готовым к открытию огня по ногам.

Проблемы вроде бы не должны были возникнуть, но они возникли сразу, как только подполковник Бармалеев со старшим лейтенантом Соловейчиковым откинули полог палатки на входе. Прямо перед ними стоял, словно ждал их прихода, гигант, ростом далеко за сто девяносто сантиметров и с необхватными плечами. Гигант был в ярко-синей робе, в строительной каске и держал в руке чемоданчик с наклеенной этикеткой от строительного пистолета. Но сам чемоданчик был от чего-то другого, пистолетный чуть ли не вдвое меньше. Увидев два наставленных на него автоматных ствола, высокий человек бросил свой чемоданчик в лицо Бармалееву так ловко, что тот едва успел защититься автоматом, но его напарник успел дать короткую очередь и попал гиганту в икру. Тот взвыл то ли от боли, то ли от ярости, выхватил нож, но на двух офицеров спецназа не напал, а, приволакивая простреленную ногу, ринулся в заднее отделение палатки, превращенное в кухню. Оттуда сразу же послышался треск ткани – гигант вырезал себе выход. Бармалеев с Соловейчиковым вперед не пошли, опасаясь нарваться на автоматную очередь Кренделя, которая могла задеть и их. Но вместо автоматной очереди они услышали только глухой звук удара и звук падающего тела. И только после этого оба офицера шагнули на кухню.

Гигант лежал на спине, широко раскинув руки, а в кухне уже стоял Крендель, который, отставив к тумбочке автомат, усиленно потирал основание ладони. Бармалеев посмотрел на лицо гиганта и стал складывать тому руки на груди, чтобы сцепить их наручниками.

– Бесполезно, – сказал Соловейчиков, – он мертв. Я сам учил Яшу этому удару. Основанием ладони под основание носа. Если ударить чуть вбок, ломается нос и появляется море крови. Если ударить прямо, нос тоже ломается, и сломанные кости уходят в мозг. Посмотрите, командир, в глаза этому амбалу. Они должны быть красными от крови.

Подполковник приподнял одно веко мужчины. Глаз в самом деле был переполнен кровью.

– Готов… – признал наконец и он, на всякий случай прикладывая два пальца к горлу, чтобы прощупать сонную артерию, но пульс не ощущался. – Но где Курносенко?

– В спальне… – предположил Крендель. – Там вы не смотрели?

В этот момент из-за брезентовой стены, отделяющей спальню от кухни, раздалось невнятное мычание. Все трое спецназовцев ринулись туда.

Полковник ФСБ Курносенко лежал на кровати, руки и ноги его были обмотаны скотчем. Рот был заклеен. На голову, прикрывая лицо, была натянута солдатская камуфлированная вязаная шапочка с прорезями для носа, рта и глаз. Пришлось подполковнику Бармалееву вернуться на кухню, снять уже надетые на одну руку на гиганта-сирийца наручники, вернуться в спальню, резко сдернуть шапочку, дабы убедиться, что это в самом деле Курносенко, оторвать липкий скотч с частью усиков ото рта полковника, а потом нацепить на него наручники. После чего подполковник вытащил нож, разрезал скотч на руках и ногах Аркадия Дмитриевича.

– А вы уверены, что имеете право меня арестовывать? – невозмутимо спросил Курносенко.

– Пока вы только задержаны на семьдесят два часа, то есть на трое суток…

– Ну, это еще можно перетерпеть, – со вздохом согласился Аркадий Дмитриевич. – Трое суток не так уж и много, в сравнении…

– В сравнении с чем? – прямо спросил Бармалеев.

– Ну, скажем, в сравнении с тем временем, сколько я жену не видел. Она у меня прокурор по надзору и часто бывает в командировках. Вот и перед моим отъездом сюда она тоже на месяц уехала. Почти на месяц, а я в ее отсутствие уехал на три… Так и не удалось встретиться. За младшими детьми старшая дочь следит. Служба такая, ничего не попишешь.