Падший феникс

— Пусти, скотиинаааа!!!

Большое, сильное тело зрелого мужчины оказывается сверху. Во рту становится сухо. Тело пронизывает иголочками всюду, в самых неожиданных местах, в особенности. Внизу живота начинает тянуть от близкого контакта с мужчиной. О нем можно сказать лишь одно — опасность.

Саид продолжает держать меня пришпиленной к кровати, а его колено втиснуто в точности между моих ног. Взгляд быстро темнеет, становится невыносимо смотреть ему в глаза. Дышать становится нечем. Я начинаю паниковать и царапать его. Ему хоть бы что. Под моими ногтями — железо. Сознание начинает гаснуть, мигать, как перегорающая лампочка. От страха, от осознания того, что я брошена в клетку волку на съедение, и помощь не придет…

Он весь — сплошное железо и камень. Не мужчина, а титан и тиран. Ни одного живого, уязвимого места. В моем сознании проносится какая-то ужасно глупая мысль. Рука сама движется между нашими телами. В лицо доносится изумленный, горячий выдох мужчины.

— Ты схватила меня за яйца! Пусти!

— Не отпущу,

пищу нагло, сжав пальцы сильнее. Хорошо, что на нем тонкие брюки и белье…

Хрипло рычит, едва сдерживая улыбку

— Отпусти мои яйца… Зверь!

28

«Море волнуется раз… море волнуется два… море волнуется три… кое чьи штучки скорее ты оторви…» — вот честное слово, в более дурацкой ситуации мне ещё никогда не приходилось оказываться. Но, что поделать-то, сам виноват. Злить меня не нужно, человек я нервный, агрессивный, и испытывать моё терпение и вовсе не рекомендуется, так как я могу понервничать, психануть, натворить глупостей и за последствия к слову не отвечаю. Вот так оно и вышло. Лежим на кровати, Саид на мне, я под ним…

А в моих руках весомый такой аргумент… взывающий к его разуму. К слову сказать, сжала его кокошников сильнее, натянула на себя, провернула в ладони, мужчина поморщился, голос его стал тоньше комариного писка. Тоже мне Чак Норис… хватит считать себя тут круче всех, и посильнее тебя люди имеются между прочим. Морщится, хмурится, лицо розовое… так теле и надо, извращуга Хренов. Тоже мне додумался.

— Киска, осторожнее с Фаберже…

Усмехаюсь, намерено не отводя взгляда в сторону, надменно так произношу:

— На ощупь знаешь ли, самые обычные, ничего «сверх нормы».

— А ты, как я погляжу — настоящий знаток, и что, много яиц в руках держать довелось, так, для сравнения?

Неужели ему совсем не больно? Я же так крепко схватила…

— Захват у тебя и вправду умелый… что по лицу и не скажешь. Часто тебя твой мальчик трахает, да?

Продолжает как ни в чем не бывало разговаривать со мной на столь откровенно деликатные темы, урод. Его рука сжала мою шею и слегка надавила

— Если не уберёшь ручку… сделаю больно…

— Сам отпусти. Иначе раздавлю!

Сама угрожающе скалюсь, в душе пытаясь не думать даже о том, что именно взяла в заложники собственных ладошек.

— А знаешь, давай, деточка, взбей омлет! Только ответить всё равно придётся за своё безобразие!

Стиснула зубы, стараясь не выдать собственного страха. У него видно сильно занижен болевой порог. Я сжимаюсь в комочек под темным взглядом мужчины. Саид смотрит на меня как на маньячку. То, что я держу в кулаке уязвимую мужскую часть его достоинства, ровным счетом ничего не значит. Он просто позволяет это сделать. Отдергиваю руку, словно ошпаренная. Саид улыбаясь, выпрямляется…

— Итак, ближе к делу. Сейчас ты наденешь вот это, повесишь улыбку на свою милую мордашку и пойдёшь со мной гулять по городу, к пристани которой мы уже через несколько минут причалим, время на сборы пару минут.

Я не поняла сейчас прикола

— Что?! Я во всём этом участвовать не собираюсь!

Саид лишь плечами повёл, шире улыбнулся

— У тебя был шанс закончить всё быстро. Я бы просто тебя трахнул, и мы отправили бы моему папаше фото нашего совместного утра, на этом бы всё закончилось. Ты бы переехала ко мне, мы расписались бы и всё, фиктивный брак, с дальнейшими перспективами. Но… Ты его феерично просрала. Теперь… Будешь барахтаться в той же грязи, что и я. Не хочешь быть моей, я тебя заставлю.

— Поверь, меня прижали так, что выхода у нас обоих нет. Собралась, и пойдём на свидание, у тебя будет ровно двадцать четыре часа, чтобы в меня влюбиться. Нет, я всё равно получу желаемое.

Саид вышел из каюты. Во мне кипит злость и бессильная ярость. Еще больше злости становится через минуту, когда в каюту входят две молодые женщины, в руках у одной несколько десятков пакетов с одеждой. У второй два чемодана, видимо с косметикой.

Походу, Саид не шутил.

Он заставит меня пойти с ним на свидание. В итоге, спустя пятнадцать минут на мне красуется белый, брючный костюм из летящей ткани, с разрезами на бёдрах по самое не хочу! Кофта струится рукавами, с разрезами от локтя и до запястья. Некий корсет с рукавами и накидкой. На шнуровках… штаны тоже хоть и летнего покроя, но не на молнии, а на шнуровке, пуговках и… в несколько рядов. Нет, красиво, я не спорю, но одевать такое, а уж тем более снимать — ну уж нет, это то ещё мучение.

К комплекту шли шляпка тоже белая и кремовые туфельки на тонкой шпильке, не слишком большая, но заметная. Волосы уложены и распущены лёгкими, густыми прядями с завитками на кончиках. Чёрным цветом подведены глаза, спросила про помаду, ан нет. Сказали, хозяин велел губы не трогать, а то как же он целоваться будет. Нет, ну, не козёл ли, а?!

Яхта причалила к берегу. Саид первым спустился на пристань, спрыгнув на ноги, подал мне руку, естественно, я не хотела идти с ним, но… смысл моего сопротивления, в смысле сейчас? Прибрежем силы для вечера, то есть, для активных действий. Поэтому, я пока действовала мягко.

— Я не спущусь отсюда, я боюсь.

Саид улыбнулся, резко схватил меня за руку и потянул на себя, я едва не упала с яхты вниз, но оказалась притиснута к его огромнейшей грудной клетки, естественно как и всегда ударилась носиком о его стальные мышцы. Железо и сталь, он весь был словно сложен из этого сплава. Усмехается, шепчет, целуя меня в волосы невесомым поцелуем

— Смотри ка — спустилась и совсем не страшно было и даже не больно…

— Пошёл ты

Отвернулась… Саид весь такой красивый в белой, холщовой рубахе и светлых джинсах, которые безумно обтягивали его широкие бедра и… уютно облегали подтянутую задницу. Я тут же сменила периметр дозволения. И отвернулась, огляделась…

Где это ты… точно где-то в Сочи… или где-то там… Да уж, не русские восточной внешности мужчины и женщины торгуют свежими фруктами и овощами, мы гуляли по базару, такому длинному, что где к него конец так сразу и не сообразить. Женщина лет сорока пяти на вид торговала в палатке какими-то сладостями. Точно, мы не в Сочи, мы блядь в…

— Саид, ты привёз меня в Турцию??!

— А я всё думал, когда же ты догадаешься??! Ан нет, ты умнее оказалась, чем я думал.

Какого, а?! Идём по базару, он крепко держит мою руку в своей, другой приобнимая за талию. Со стороны так любящая пара, на деле — меня нагло похитили. И отпускать не собираются, пока не получат желаемое, вот сволочь! Небо затянуто светлыми, кустистыми облаками. Морской воздух пропитан ароматами соли и глянца. Я кожей ощущала солёный бриз морского порта. Протяженность нашего маршрута сокращалась, мы приближались к концу базара, когда Саид подвёл меня к палатке с украшениями. И полюбопытствовал…

— Что у вас здесь самое дорогое и красивое, то, что подойдёт… строптивой, но очень красивой девице?

Старик, что поел кружево, склонился под прилавок, а уже спустя пару минут вытащил на стол шкатулку. Открыв, извлёк из неё перстень. Золотой, с белым, почти что прозрачным, огромным камнем посередине в виде закрытого бутона розы. Извлёк следом витеватую, со сложными стежками на ней золотую цепочку, и продев один конец цепочки в кольцо, застегнул замочек соединив с другим. Отдал его без слов, Саиду, тот отдал ему какую-то денежную сумму, но старик лишь замотал головой.