Его невинная пленница

— Ты мне ничего не сделаешь, — слишком самоуверенно заявляет, глаза теперь невозможно наглые.

— Думаешь, если у тебя в животе оливка, стала главной? — провожу языком по открытой шее, чувствую бешеный пульс под кожей. Накрываю ладонью бедро и сжимаю пальцы. — Ты все еще подчиняешься мне, мой маленький котенок. Хватит уже шипеть, я же вижу, что тебя тоже тянет.

Кудряшка всхлипывает, когда я надавливаю коленом между распахнутых бедер. Начинает извиваться, колотит меня по плечам, но сама же себе хуже делает — она трется промежностью о мою ногу, а я усиливаю эффект поцелуями в шею и пальцами, которыми пробираюсь под тонкий свитер.

Телефон в заднем кармане вибрирует, но я забиваю на все и снова целую уже вяло сопротивляющуюся Кудряшку. Веду пальцами по голей коже, отвлекаю малышку губами в губы и быстро расстегиваю пуговицу на ее джинсах. Тяну молнию вниз.

— Что ты делаешь?.. — она теряется, когда мои пальцы оказываются под резинкой белья.

Мокрая уже. Хочет меня, но ни за что не признается. Отрицать ведь будет до последнего.

— Делаю тебе приятно, малыш, — захватываю мочку зубами, отпускаю волосы и накрываю грудь ладонью.

Надо было вычеркнуть лифчик из списка покупок, сейчас быстрее бы добрался до мягкого полушария с острым соском.

Ныряю пальцами в горячую влажность, раздвигаю чувствительные складки и кружу вокруг клитора. Специально мучаю раскрасневшуюся девочку. Хочу, чтобы она просила.

Кудряшка моментально начинает толкаться бедрами к моей руке, хнычет, когда я опускаюсь ко входу. Ласкаю по кругу, немного надавливаю, быстро проскользнув внутрь всего на одну фалангу.

— Не надо… — с приоткрытых губ девочки срывается протест, но она насаживается на пальцы, бессознательно приподнимаясь мне навстречу.

«Не надо», а сама уже поплыла. И я с ней заодно. Аж зубы сводит от того, насколько она мокрая. Готовая для меня.

Я притягиваю ее ладошку к своему ремню, пониже. Накрываю тонкие пальчики, заставляю малышку ощутить, что она со мной делает.

В больнице, когда на поправку пошел, думал с медсестричкой замутить на пару раз. Даже кандидатура подходящая была. Две.

Выбрал рыженькую, она скинула халатик, показавшись в одном белье. Там все, как надо, было. Грудь, талия, попа в кружевных стрингах. Да у мертвого встал бы.

Вроде девочка — огонь, но не то. Она мне потом, после того как я ее отфутболил, уколы с такой злостью всаживала, что я думал, нога отнимется.

А от Кудряшки сразу же мозги растеклись по черепной коробке. Если в кучу не соберу — опозорюсь через две минуты.

Целую ее, снова целую, проталкивая язык в горячий рот...

Телефон опять назойливо дает о себе знать.

— Секунду, малышка. Тш-ш, — успокаиваю ее, когда девочка Лия сильно зажмуривается из-за потери моих пальцев, ерзает недовольно.

На экране ничего хорошего. Центральная наружная камера на воротах дала сбой, мне пришло оповещение из программы. Одна сплошная рябь вместо нормальной четкой картинки.

Странно.

Я тут же отталкиваюсь руками от дивана, быстро поднимаюсь. Вытаскиваю пистолет из-за спины, за пару секунд проверяю патроны и снимаю его с предохранителя. Кудряшка от этих звуков резко распахивает глаза.

— Ни звука, — предупреждаю ее, сам отхожу к окну. Сука, все хреновее, чем я думал.

Кивком головы указываю на дверь, которая ведет в гараж. На моем танке легко можно проскочить за территорию, но до него еще добраться надо, а с Кудряшкой, впавшей в ступор, это будет сложно.

Я хватаю ее за руку и быстро толкаю в сторону гаража. Зажимаю ей рот, когда она оборачивается, чтобы возмутиться, и засвечиваю ствол перед ее гордо вздернутым носом.

— Слушаешься меня беспрекословно. Все свои выкрутасы прибереги на потом.

Она кивает. Испугалась. Вижу, как зрачки становятся размером с пятирублевую монету.

Я ее вытащу, это даже без вариантов.Ихвытащу.

Глава 17

Она такая маленькая на фоне большого кожаного сиденья.

Сжалась вся в комок, почти не дышит. Глаза опасливо бегают по сторонам.

Я перегибаюсь через нее и опускаю спинку на максимум, Кудряшка всхлипывает от резкого толчка назад, цепляется за мои плечи.

— Ш-ш, куколка. Все нормально будет, — поддеваю большим пальцем ее нижнюю губу, чтобы Лия перестала так сильно впиваться в нее зубами. — Тебе надо будет лечь и не шевелиться. Постарайся держаться за что-нибудь, но нос свой не высовывай. Потом уже нормально сядешь.

— А ты? — моргает часто.

— А я поведу. Металл здесь не пробить, а вот стекла я еще не успел заменить. Руки, блять, не доходили.

— Мне страшно…

— Знаю, малыш. Закрой глаза.

Она слепо подчиняется, я осторожно заставляю ее прижаться спиной к сиденью. Наклоняюсь и быстро захватываю ее коротким поцелуем. Пусть лучше об этом думает сейчас.

Ну, погнали.

Открываю ворота с пульта, вдавливаю в пол педаль газа. Мой танк трогается с места и быстро набирает скорость.

Я рассчитываю на эффект неожиданности. Пока эти гоблины, что вообще происходит, я успею проехать двор и выйду за пределы участка. Остается только молиться, чтобы меня задела какая-нибудь «шальная».

Не за себя боюсь. За Кудряшку. Ее в первую очередь надо выдернуть из этого дерьма без последствий для здоровья.

В салоне раздается женский визг, когда несколько пуль прилетает в тачку. Они остаются в металле по ту сторону.

Я замечаю движение со своего бока. Выбиваю локтем окно и стреляю несколько раз. Попасть на скорости по движущейся мишени сложно, особенно если фиксируешь объект краем глаза, но я успеваю заметить, как один из наемников падает. Рядом с ним быстро расплывается красное пятно.

Метра не хватает до главных ворот, раздается очередной звон стекла. Я машинально нагибаюсь, оборачиваюсь. Задник посыпался, меткие суки.

Следующий мой выстрел приходится по стеклу со стороны Кудряшки. Она хнычет, но, как я и просил, остается на месте, даже когда на ее бедра летят острые куски бывшего окна.

Танк вылетает за ворота, я фиксирую черный пустой джип с открытыми дверями. Водителя нет.

У меня есть минуты две форы, пока люди Баширова прыгнут в тачку и заведут ее. В данной ситуации это практически как два часа.

Я гоню на выход из поселка, в голове строю план дальнейшей дороги. Если на повороте уйти вправо, а потом свернуть на круговую трассу, то можно оторваться. Надеюсь, что гориллы с автоматами не изучали пути моего отступления.

Они тупо проскочат поворот на скорости. Движение здесь, конечно, не такое плотное, но параллельные водилы не позволят им быстро развернуться.

— Малышка, ты как? — бросаю на ходу. Одна рука на руле, второй смахиваю с ног Кудряшки стекла, чтобы она нечаянно не поранилась.

— Н-нор-р-мально… — у нее дико стучат зубы.

Бросаю быстрый взгляд на живот Лии. Какова вероятность выкидышей на ранних сроках? Еще и при таком стрессе… Пиздец.

Давлю на педаль, разгоняюсь под двести.

Поворот впереди, главное, чтобы нас не занесло. На чем-то легче моего танка со стопроцентной гарантией улетели бы куда-нибудь, я поэтому его и взял. Уровень безопасности, в случае чего, повыше. С моей работой — самое то.

— Держись, девочка Лия. Сейчас будет немного американских горок, — предупреждаю, чтобы на вираже она не впечаталась головой в дверь.

Я выкручиваю руль, цепляю взглядом зеркало заднего вида.

Как я и думал, сработало. Эти бараны просто улетели вперед, на разворот теперь убьют время, за которое я успею сбросить хвост.

Въезжаю в нужный мне поток, сбавляю скорость, но не до конца. Лавирую между простыми тачками и ухожу вперед.

Теперь можно выдохнуть.

— Под сиденьем рычаг управления. Разберешься, Кудряшка? Я не хочу тормозить, — даю понять, что она может сесть нормально.

Прислушиваюсь к шуршанию, бегло осматриваю Лию, когда она выпрямляется. Лицо — белее мела. Руки ходят, как у запойного алкаша, который синячит паленку.