Его невинная пленница

— Я не хочу делать тебе больно, девочка Лия. Ты не понимаешь, малыш? Если не со мной, то с абсолютно чужими мужиками, которым до тебя дела нет.

— А тебе есть?..

— Не знаю.

Он проводит кончиком носа по моему виску, сплетает наши пальцы. Гладит тыльную сторону ладони, медленно, по кругу.

— Постоянно думал о тебе, пока валялся в больничке. Знаешь, сколько раз я хотел отдать приказ найти тебя? Каждый, сука, день, — тяжело выдыхает Яр возле моих губ.

— Что тебя останавливало? — шепчу севшим голосом.

— А ты не видишь, в каком дерьме я варюсь? Это моя жизнь, малышка. Другой уже не будет — слишком серьезно завязан во всем.

— Мой отец… Он может помочь. Пожалуйста, Яр, он вытащит тебя из всего этого, я попрошу его…

Я теряю тепло мужского тела. Ярослав резко отстраняется от меня, хаотично проводит ладонью по наполовину бритому затылку. Поворачивается спиной ко мне.

— Твойотец… — Яр выплевывает это слово. — Твой папаша закрыл невиновного сопляка, подкинув ему перед этим запрещенки. Пацана тормознули на дороге три недели назад, и больше мы его не видели. Ради своего сына Ринат пойдет на все. И я тоже. Рус мне как младший брат, он рос на моих глазах, таскался везде за мной. Ему восемнадцать недавно стукнуло, он еще зеленый совсем.

— Зачем моему отцу это? Я не верю… Он не мог…

— Еще как мог. Ты понятия не имеешь, что он проворачивает в своем кресле. И дядька твой такой же. Рината хотят срезать. У него активы по всему городу — недвижка, земля, рестораны, заправки. Его захотели «вежливо» подвинуть за процент, а когда не получилось — решили шантажировать сыном. Твой папаша за новое кресло продался Башарову с его шайкой, на свое место посадил родного брата, твоего дядю. Органы теперь не на нашей стороне.

Яр замолкает, позволяя мне переварить все.

У меня дрожат губы от боли и обиды на отца. Я всегда думала, что мой папа — самый честный человек во все мире, а оказалось, что он не помогает людям, а наоборот…

Или меня просто обвели вокруг пальца? Вдруг его хотят шантажировать через меня как раз из-за его честности? А всю эту историю Яр придумал лично для меня, чтобы я перешла на его сторону и предала своих родных?

— Рината давно хотели подвинуть из-за его принципов. Он не идет на беспредел, в отличие от большинства, рулит всем по совести. Это многих не устраивает, попытки были уже. Но в этот раз все зашло слишком далеко, они посмели тронуть его семью.

— Но почему я?..

— Через тебя можно надавить на твоего папашу. Мы понятия не имеем, куда они спрятали Руслана и в каком он вообще состоянии. Сына за дочь. Справедливый обмен, как думаешь? — Яр жестоко усмехается и вновь сокращает расстояние между нами. — Пацан ни в чем не виноват, Кудряшка, он тупо прилетел на каникулы, решив сделать сюрприз, и встрял по полной.

— Я тоже ни в чем не виновата… — бормочу заплетающимся языком, обнимаю себя, стараясь закрыться от Ярослава.

Он выдыхает в потолок.

— Знаю, малыш. Вы оба оказались втянуты в серьезные дела не по своей воле. Тебе никто не причинит вреда, хорошо? Я не позволю. Но ты останешься в моем доме, и это больше не обсуждается, — к концу его голос меняется, покрывается толстой прочной коркой льда.

— Я бы хотела никогда не встречать тебя. Нужно было вызвать полицию, когда у меня была такая возможность, — режу его хлесткими фразами в ответ за свою боль.

— В следующий раз, Кудряшка, хорошенько подумай, прежде чем кому-то доверять. Это может оказаться твоей самой большой ошибкой.

Я хочу убраться куда-нибудь подальше от Яра, поэтому спрыгиваю со стула, как только он отходит на пару шагов от меня.

Перед глазами резко начинает мутнеть, я теряюсь в пространстве. Скребу ногтями по толстому дереву барной стойки, пытаюсь за что-то зацепиться, но пальцы проскальзывают по гладкой поверхности, и я лечу на пол.

Глаза я открываю, лежа на чем-то мягком. Яр перенес меня в спальню, а теперь сидит на краю и сверлит недовольным взглядом.

— Что это было? — цедит сквозь зубы. Как будто это я виновата!

— Обморок. На фоне стресса, наверное, — спокойно отвечаю, подползаю повыше к изголовью кровати и приваливаюсь к нему затылком.

— Напугала меня, Кудряшка. Тут сиди пока, я быстро.

Ну, я в общем-то никуда и не спешу.

Яр опять возвращается с едой. Он серьезно думает, что это поможет мне прийти в норму?

— Ешь, — звучит приказом. — Тощая такая, смотреть страшно.

— Раньше ты не только смотрел, — бурчу, щеки тут же вспыхивают красным, когда я понимаю, что ляпнула. Яр улыбается от моего замечания.

— Раньше ты была круглее. В больничке валялся я, а похудела ты. Ты на диете что ли сидишь? Это бы все объяснило.

— Нормально я ем, — отмахиваюсь от него, смотрю на все, что он мне принес. Ничего не хочется. — У меня нет аппетита.

— А у меня нет желания отскребать тебя от пола. В этот раз удалось тебя поймать, а дальше что? Шлепнешься где-нибудь в ванной, — Яр ворчит, бросает взгляд на мои голые ноги. Он сглатывает, когда наталкивается глазами на съехавшую вверх футболку.

— Тебе-то какая разница? Или с синяками я уже не котируюсь для обмена заложниками?

Яр на это только закатывает глаза и достает телефон из кармана. До меня только через несколько секунд доходит, чем он занят. Огонек камеры на задней панели горит!

— Ты что делаешь?! — я вскакиваю, кидаюсь к нему. Пытаюсь отобрать телефон, балансируя в постели на коленях.

— То, что должен. Отдохни пока и перебесись, — рычит он в мою сторону.

Три секунды я обдумываю его слова, слежу за перемещением Яра по комнате, а потом хватаю апельсин и запускаю им в его отдаляющуюся спину. Мне не хватает скорости, чтобы первой добраться до двери — она захлопывается перед моим носом, за ней раздаются какие-то странные звуки.

Я берусь за ручку, но та не поддается. Давлю на нее всем весом, но она все равно не опускается вниз.

Яр запер меня в комнате, чем-то подперев дверь снаружи. Мне теперь не выйти, пока он не захочет этого.

Со злости выхожу на балкон. Всерьез перегибаюсь через перила и прикидываю примерное расстояние до земли. А если испортить все рубашки Яра, связав их в один длинный канат? Он выдержит меня или мне сразу готовиться к какой-нибудь сломанной конечности?

За час одиночества я успеваю привести лицо с волосами в относительный порядок, рассмотреть обои практически под микроскопом и покричать в подушку. Мне элементарно скучно. Здесь даже книг нет — мне нечем себя занять.

Я суток в таком заточении не выдержу, свихнусь. Сон практически сразу отошел на второй план от текущего по венам адреналина, так что мне даже таким способом не убить время.

Еду на тумбочке я не трогаю, уничтожаю только стакан яблочного сока. Хочу запустить пустым стеклом в дверь…

И запускаю.

Только вот в мои планы вклинивается внезапно вернувшийся Ярослав. Стакан не разбивается о глухое полотно двери, он попадает Яру в плечо, пружинит от него и летит в сторону небольшого прикроватного пушистого коврика.

Яр потирает место удара, смотрит на меня, зажавшую ладонями рот. Я испугалась, что ему может серьезно прилететь в голову.

Хотя такого остолопа простым стаканом не взять!

— Я просил вести себя нормально? — говорит и медленно надвигается на меня. В глазах такая ярость, что с моего лица мгновенно пропадает язвительная победная ухмылочка. — Предупреждал не делать глупостей?

— П-пред-дупреждал… — мой голос звенит, я подбираюсь на кровати. Забиваюсь в самый дальний от Яра угол.

Он нагибается над постелью, грубые цепкие пальцы быстро ложатся на мою щиколотку. Меня резко дергают, ладони, которыми я пыталась зацепиться за спинку, срываются с нее. Спина проскальзывает по гладкой простыни, и я оказываюсь в уязвимом положении с прижатыми над головой руками.

Футболка задирается по самое не могу. Я теперь сверкаю простыми хлопковыми трусиками перед Яром, но он все равно удерживает взгляд на моем лице. Это уже не просто игра, я всерьез вывела его из себя.