Страница 42 из 55
— Дэми, тебе не нравится? — моргнула девушка, а ее глаза увлажнились.
Двадцать лет. Четвертый юбилей. Пятая часть жизни от целого века.
А Линда…
Я был потрясен: ее роскошные длинные волосы были собраны в тугой хвост, под легкой и невесомой шелковой мантией четко виднелся белый кожаный корсет, подпирающий ее грудь так, что казалось, она сейчас выпрыгнет из одежды. На шее вместо красивого колье болтался красно-желтый галстук с золотой булавкой с россыпью бриллиантов. Короткая клетчатая юбка, едва прикрывающая зад, черные чулки и лаковые туфли на высоком каблуке известного бренда, а в руках… Чтоб я сдох — бузинная палочка!
Эти любители косплея порой совсем психи, не знающие границ. Когда Линда сообщила, что ее юбилей пройдет в стиле тематической вечеринки, я просто не знал, во что это выльется.
— Я представлял немного по-другому твой наряд, — не стал говорить всей правды, все-таки у нее сегодня праздник. — С днем рождения! — протянул коробку французского бренда «Баленсиага».
— Что это? — вспыхнули азартом глаза девушки.
— Чокер. Рассчитывал, что сегодня он украсит твою тонкую шею…
Но тут и дураку было понятно, что мой подарок никак не вязался с этим агрессивным образом гимназистки.
Линда вскрыла упаковку и равнодушно мазнула взглядом по серебру, а затем и вовсе отбросила украшение на свой туалетный столик цвета слоновой кости. Не сказать, что я сильно расстроился, но стало неприятно, а из прошлого перед глазами всплыл образ Аленькой, сосновый лес вокруг загородного отеля и три обычные шишки, которые я вложил тогда в ее ладонь. Почему же до сих пор так больно?..
Я не любил Линду и никогда не смогу полюбить. Обычный секс, обычные приземленные отношения, никаких высоких чувств между нами. И сейчас было наплевать на ту весьма немаленькую сумму, что я потратил на этот подарок. Но осадочек, осадочек остался. Торговля б/у транспортом шла в гору. Я мог позволить себе купить собственный дом, а не снимать апартаменты. Завести черного дога, который испражнялся бы на газонах Беверли Хилз, пока туристы рыщут в поисках домов знаменитостей, и соседствовать с самим Робертом де Ниро. Но все-таки внутри грыз червяк, что я впустую трачу свое время и жизнь. Я должен быть там, с ней, а не вот это все… Деньги дают независимость, а настоящая любовь — крылья. Я тот падший ангел, которого лишили возможности летать и сбросили с вершины горы на грешную землю.
В ресторане я просто пил, улыбался и снова пил. Фоном мелькали лица, мантии и долбаные палочки, много палочек.
Я явно здесь лишний.
Мой классический костюм от Бриони выбивался из общей массы этого маскарада. Я поцеловал Линду в щеку, пока она ворковала с расфуфыренными подружками, у блуждающего между гостями официанта подхватил с подноса добрый бурбон и перебрался из ресторана в зону патио.
Дернул удушливый галстук-бабочку, сбросил пиджак и лег на шезлонг. Тишина, ночное небо и бассейн с подсветкой.
«Зря не прихватил плавки». Отпил янтарную жидкость из бокала и откинул голову на шезлонг, любуясь переливами воды в бассейне. Сейчас с удовольствием нырнул бы в прохладную воду — остудить мозги.
— Завораживает, не правда ли? — проговорил мужчина.
«Я не видел никого рядом, когда тут обосновался…» — про себя ответил и нехотя посмотрел на своего неожиданного собеседника.
Филин! Каким ветром его занесло на праздник Пересов?
— Кажется, с последней нашей встречи я ясно дал понять, что не горю желанием больше с вами встречаться. Что вам здесь надо? — не стал разыгрывать доброжелательность, а сразу спросил в лоб.
— Перес — крупная рыба в сфере бизнеса. Не только Трофимовы могут предложить ему хорошую сделку. Меня пригласили.
— И кто вы на этом празднике? Дамблдор, Снейп или тот, кого нельзя называть? — съязвил. По-детски. Глупо.
— Я не увлекаюсь подобной чепухой. Да и вы, как посмотрю, тоже.
Он, как и я, лежал на шезлонге в обычном костюме. Только его галстук оставался на месте, лишь на пиджаке расстегнуты пуговицы. В свете бассейна я заметил блеск запонок на его манжетах. Филин потянулся и взялся пальцами за ножку бокала с красным вином. «КроссБарн» Каберне Совиньон, сто долларов за бутылку. Перес был очень щедр в отношении дочери, учитывая количество приглашенных, только вино обошлось ему в кругленькую сумму.
— Демьян, я здесь не только из-за Уила Переса. У вас есть то, что меня интересует. Поэтому выхожу к вам с деловым предложением.
— Вы считаете, у меня могут быть дела с тем, кто откровенно «топит» моего отца?
Я даже улыбнулся, почти искренне. Его наглость поражала и одновременно вызывала уважение.
— Мы — люди бизнеса. Личное не должно мешать.
— Я заинтригован, — честно признался и не понимал, что такого ему могло понадобиться от меня.
— Я хочу выкупить вашу коллекцию кукол. Считайте моей старческой прихотью. Мы пригласим оценщика, и он обозначит цену.
— Нет. Эти куклы не продаются, — отрезал и резко поднялся.
Вечер перестал быть томным.
— В этом мире продается все, — парировал Филин и тоже встал. — Не рубите с плеча, Демьян. Я вам предложу хорошие деньги. Для чего вам женская забава? И как долго вы будете оплачивать выставочный зал?
— С этими куклами связано слишком много личного, но разве вы поймете?!
У Филина были заостренные черты лица, карие глаза и ярко выраженные скулы. Седина практически не коснулась его волос, только одна-единственная прядь ложилась волной от лба к затылку.
— И все же я настаиваю, — продолжил мужчина и вложил в мою руку визитку.
Мое решение было неизменным, только я не знал одного: через неделю у меня не останется ни одной куклы. Их просто выкрадут, нанеся галерее непоправимый урон.
Глава 48
Настоящее время
Сквозь черную пелену и шум в ушах до меня донесся незнакомый голос:
— Ох, милая, пришла в себя! — Пожилая санитарка всплеснула руками и уронила швабру. — Я сейчас медсестру позову.
Белый потолок с желтыми пятнами — это первое, что я увидела, когда проморгалась и картинка стала более четкая. Голова очень сильно болела. Помню только, что стояла в салоне и увидела через витрину Демьяна, а потом сплошная пропасть. Попыталась пошевелить рукой — не получилось, пальцы на ногах были словно деревянными и едва двигались.
Дверь в палату распахнулась, и на пороге появилась медсестра.
— Ефимова, вы меня слышите?
— Слышу, — не своим голосом просипела.
— Что же вы, голубушка, падаете в магазине? — Медсестра присела на край лечебной койки и достала фонендоскоп, решительно сдернув одеяло с меня. — Сейчас проверим давление, а через час вас осмотрит врач. Если нервишки пошаливают, то мы к вам невролога приставим, пусть проверит вас по своей части.
Я кивнула и только сейчас заметила, что нахожусь в палате не одна. Три женщины с интересом поглядывали на меня и ждали, когда медсестра покинет палату.
— Давление в норме. Отлично. Вы сейчас отдыхайте, но готовьтесь, что несколько дней придется полежать у нас, пока вы не пройдете обследование.
— Мне бы позвонить…
— Ваш жених уже в курсе, что вы пришли в себя. Посещения разрешены по средам, с часу до трех. Так что придется потерпеть.
Когда медсестра ушла, одна из женщин не сдержалась и спросила:
— Откуда это к нам такую красоту занесло в шелковой сорочке? От жениха сбежала?
Я поразилась ее бестактности. Человек только пришел в себя. Не понимает толком, где он и кто. А людское любопытство тут как тут. Все расскажи и доложи абсолютно постороннему человеку.
— Свадьба скоро, — нехотя ответила и сглотнула, рот пересох, и в горле сильно першило. — Мало ем, много переживаний…
— Дурная девка, — подытожила моя собеседница. — Сразу видно: городская. На вас дунь — и унесет. Все моде стараетесь соответствовать. Когда я замуж выходила, мы с мужем и гостями через озеро перебирались, тогда весна только началась. Лед треснул, и мы провалились, чуть ли не с головой под воду ушли. Визг стоял — за три километра слышно было. Вытаскивали нас всей деревней. Мокрые добежали до дома, а там уже и согрелись: дед печь затопил. Переоделись и дальше отмечать продолжили всей ватагой. И ничего не произошло, никто в обморок не падал, все как огурцы.