Снежинка для Мороза

– Я отвечу на это чуть позже, – произнес он, серьезно смотря на меня.

– Потом пришел Ронан, забрал ваши часы и деньги, сказал, чтобы я показала в вашем доме все, что можно взять драгоценного.

– А что в моем доме ценного? – его брови поползли вверх. – Дешевые картины и безделушки.

Я чуть улыбнулась.

– Вы или не знаете цены вашим вещам, или обманываете меня.

Его взгляд стал еще более прожигающим.

– Все-таки ты та, кто я думаю. Обычная воровка не смогла бы определить ценности этим вещам.

– Кто я? – метнула на него встревоженный взгляд. Откуда этот человек мог знать, кто я. Если я этого и сама не знаю.

– Ты моя снежинка, – он провел тыльной стороной ладони по моей щеке, отчего я запылала как алая роза.

Глава 11

– Доктор Мороз! – по аллее со всех ног к нам неслась медсестра. – Привезли пациента! Обширное кровотечение! Да там, медведь порвал! Я никогда такого не видела! А старшей сегодня нет!

– В операционную! – приказал Мороз, а сам поспешно поднялся. – Мы еще поговорим, позже.

– Если нужна помощь, – я покосилась на бледную как смерть сестру, – я могу ассистировать. Мама часто помогала отцу с тяжелыми больными, на Севере часто звери драли егерей.

Мороз свел брови в переносице, глядя на тяжело дышащую девушку.

– Выдержишь? Там же…

– Кровь, кишки, – встала я и заковыляла к входу в больницу, – знаю. Шить не умею, но ассистировать могу.

Я поднялась по лестнице, прошла за Морозом в операционную, где девушка-сестра дрожащими руками надела на меня халат и подала перчатки. На столе уже лежал мужчина лет тридцати. Я сразу узнала раны, такие может нанести только медведь, ни одно животное не рвет на клочки свою жертву. Здесь же куски плоти были вывернуты по всему телу. Медсестра охнула, зажала рот рукой и выскочила из операционной. Мороз подошел сзади, слегка коснулся меня.

– Уверена? Может, я верну сестру, ей учиться все равно нужно.

– Все нормально, – я шагнула к столу, разложила все необходимые инструменты, чтобы было удобно брать и подавать.

Мороз взялся за работу. Я только успевала подавать ему нужные инструменты. Завороженно смотрела, как мелькают его руки над пациентом, кладется идеально ровный шов. Когда моя спина затекала, я начинала переминаться с ноги на ногу, чтобы успокоить ноющую боль, он переходил к очистке ран, давая мне возможность передохнуть.

– Ты очень выносливая. У меня здесь были бы штабеля упавших в обморок молодых сестер, а ты держишься молодцом. Был опыт работы?

– Когда отец умер, мама много работала, заменяя его в клинике. Меня брала с собой. Еще девчонкой я многому научилась, мне нравилось работать в больнице.

Мороз протянул руку за тампоном и промокнул не останавливающуюся кровь.

– Почему бросила?

– Мама умерла, а я не смогла работать там же, где отец, и она.

На секунду его рука задержалась, но тут же он принялся снова обрабатывать рану.

– Значит, оба твои родители умерли. Как?

Я взяла иголку, привязала к ней нитку, протянула.

– А вы разве не знаете?

Его рука дернулась, палец соскочил и процарапал перчатку об острый край иглы.

– Новая игла, новые перчатки, – скомандовал он.

Я метнулась в сторону инструментария и быстро передала все нужное. Заняв места над пациентом, протянула новую иглу. На этот раз он крепко взял ее.

Тишина тягостно повисла в комнате, придавив сердце, не давая голосу сказать нужные слова.

– Я видела у вас дома фотографию, где вы и мама, – прервала я тяжелое молчание.

– Зажим, – протянул он руку в мою сторону, я вложила инструмент, слегка коснувшись его руки. – Ты очень на нее похожа.

– Значит, там, на льду, вы не случайно упали на меня.

– Упал случайно. Подошел не случайно. Не ожидал увидеть ту, которую не видел много лет.

– Вы были влюблены в мою маму?

– Нитки. В твою маму были влюблены все студенты.

Я протянула инструмент и сфокусировалась на его лице, скрытом под маской, пытаясь разглядеть его эмоции.

– Вы учились у моего отца? Я знаю, она много времени проводила и в клинике, и на кафедре, помогая отцу. Вы закончили учиться и уехали?

С нетерпением я ждала ответа, боясь услышать его, не понимая, чего боюсь больше: услышать правду или ложь. Он только кивнул.

– Почему вас называют «степных мужей предатель»?

Он замер. Я чувствовала, насколько он напрягся, но продолжала буравить его взглядом.

– Операция окончена, – он отложил иглу, накинул на пациента простыню и отошел к раковине. – Если хочешь поговорить, дождись меня в кабинете.

Я скинула перчатки и вышла в коридор. Меня трясло как при лихорадке. Рана начала болеть, а я чувствовала, как кровь толчками пытается пробиться к моей голове. Это он, тот, кто предал отца, из-за кого его и убили. Мама часто говорила, что глупости молодежи творятся страшные вещи, отец твердил, что не простит, что сделает все, чтобы найти его.  И оба они говорили – «степных мужей предатель».

Покачиваясь, держась рукой за стену, я подошла к кабинету глав.врача и опустилась на скамью перед дверью.

– Ужасно было? – медсестричка опустилась рядом со мной. – Я всегда хотела стать врачом, а вот как увидела все это, жутко стало. Вы смелая, не зря вас Иван Степанович выделяет из всех пациентов.

– Что значит выделяет? – я с интересом посмотрела на девушку.

– Поместил вас в палату для платных пациентов, не разрешает никого к вам пускать.

– А кто-то приходил? – насторожилась я.

– Девушка одна, ваша подруга, наверное. Но вы не думайте, доктор Мороз просто так ничего не делает. Значит, так надо. Главное – доверять.

Меня начала охватывать паника. Тара приходила, беспокоилась, а он даже не сказал, не пустил ее ко мне.

– Как можно доверять, если человека совсем не знаешь?

– Доверять и знать – разные вещи. Вы просто поверьте, доктор всегда делает лучше для своих пациентов. А если он взялся о вас заботиться, значит, нужно просто делать то, что он скажет.

– Он что, телепат? Знает, что кому лучше?

Девушка положила руку мне на плечо.

– За других не скажу, но доктор Мороз знает многое. Просто доверьтесь.

Она встала и поспешно ушла, завидев в дальнем конце коридора доктора. Тот неприветливо посмотрел вслед девушке, открыл дверь в кабинет и пригласил меня:

– Заходи, разговор будет долгий.

Глава 12

Мороз

Входя в кабинет, мне казалось, что мир рушится под ногами, а я падаю в зияющую бездну, где меня ждут дьявольские собаки, готовые разорвать на части. То, что я прятал далеко в подсознание, не давая вырваться воспоминаниям, обрушивалось за последние дни лавиной, сметая всю мою выстроенную, спокойную жизнь. Пока я обходил стол, раздвигал шторы и открывал окно, Снежана уже села напротив стола и смотрела на меня не отрываясь, сминая в руках полы халата, который так и не сняла.

– Ты хочешь знать всю правду?

Она кивнула.

– Уверена, что готова к этому?

– Моего отца убили, мама умерла, не сумев пережить его смерть, я бродяжничала все детство, воровала и грабила. Что еще мне нужно пережить, чтобы быть готовой?

Сжал зубы до скрежета. Ведь это я виноват во всем, что ей пришлось испытать.

– Когда я был студентом, то помогал Маркусу, твоему отцу, выполнять важный проект для правительства. Мы с друзьями были молоды, активны и азартны. Тогда я думал только о проекте, и не заметил, как влез в большие долги. Человек, которому я оказался должен, предложил сделку – закрыть долг за одно дело. Я должен был взять документы по проекту и уехать с ними. Если бы отказался – пострадал бы не только я, но и моя сестра, и твои родители.

После первой тирады, которую прострочил как пулеметчик, осмелился посмотреть на нее. Казалось, она перестала дышать, смотря на меня полными ужаса глазами, ловя каждое слово, каждое движение.