Близнецы от врага

Финальным аккордом вечера становится звонкий визг детей, скачущих на диване, словно на батуте. Кажется, я даже различаю скрип пружин. Жалобный такой, просящий о помощи.

- Так, спать! – пытаюсь говорить строго, но близнецы упорно меня игнорируют.

Уперев руки в бока, пару минут просто наблюдаю, как Саша и Илья с радостными воплями убивают мой диван. Прости, друг, я запомню тебя новым и с целой обивкой…

Призвав внутренние резервы, точнее, их жалкие остатки, я рискую приблизиться к двум неугомонным «вечным двигателям». Хватаю обоих и закидываю себе на плечи. Несу сорванцов в спальню. Осторожно спускаю на свою кровать. 

- Все, укладывать вас буду, - говорю скорее себе, чем им. - Что там нужно? Колыбельная?

И отхожу к комоду, чтобы найти свежее постельное белье. Не придумав ничего лучше, напеваю близнецам какую-то современную попсу. В ноты не попадаю, зато на чистом английском.

Илья затыкает уши и кривится, как будто я пенопластом по стеклу вожу. Понятно, значит, музыкальный слух ему от Даны достался.

Саша звонко смеется с нас обоих.

- Не надо петь, - жалобно просит Илья.

- Ему только мамин голос нравится, - переходит на дикий хохот брат. – Но она поет редко, - добавляет, кашляя.

- Почему? – удивленно изгибаю бровь.

- Игорь говорит… - начинает Саша, но я отмахиваюсь, останавливая его.

- Хватит, - цежу ядовито. – Не надо. Понял.

Близнецы затихают, настороженно глядя на меня. Заставляют чувствовать вину за внезапный всплеск ярости.

Улыбаюсь им, выдаю одеяла, под которые мальчики послушно забираются. Устали все-таки. Сели батарейки.

- Включу вам что-нибудь нейтральное, для фона, - переключаю каналы, находя детский, и делаю звук тише. – Если выберетесь из кровати, то начну петь, - говорю шутливо-угрожающе.

Илья отрицательно машет головой, а Саша прыскает, хихикая с брата.

Собираюсь покинуть комнату, но слышу свое имя, произнесенное неуверенно и тихо.

- Алекс, когда мама вернется? – с грустью спрашивают близнецы.

- Скоро, - лгу и глазом не моргнув. – Только вы уже будете спать.

- Посидишь с нами? – убивают неожиданным вопросом и достреливают невинными взглядами.

В этот момент что-то щимит в груди. Близнецы ведь совсем одни сегодня остались. Ни мамы, ни папы рядом. С чужим мужиком, которого видят впервые.

- Кхм, да, хорошо, - выжимаю из себя эти слова с таким трудом, точно засохшую пасту из старого тюбика.

Устраиваюсь на краю кровати, застываю, словно гипсовая фигура, недвижимо и молча. Саша и Илья успокаиваются, однако изредка посматривают на меня, проверяя, чтобы не ушел. Терпеливо жду, когда близнецов сморит усталость. Телевизор что-то шумит неразборчиво, а за окном барабанит мелкий дождь, убаюкивая детей.

Кажется, сам отключаюсь на доли секунды. Когда прихожу в себя, малыши уже сопят с закрытыми глазами. Прикладываю нечеловеческие усилия, чтобы отогнать сон.

Бодрости прибавляет внезапный звонок от Стаса. Снимаю незамедлительно, чтобы мальчиков не разбудить и быстрее информацию узнать. Бесшумно выскальзываю в гостиную, оставляя детей.

- Богдану отпустили под подписку о невыезде, - сообщает Стас. – Но…

- Спасибо, я твой должник, - тараторю я. – Я поеду за ней сейчас же… Черт, нет! Не могу близнецов одних оставить, - забывшись, размышляю вслух. – Такси вызову ей. Укажу мой адрес… Да, точно!

- Кхм, Алекс? – шокированно зовет Загорский. – Ты уверен, что…

Не дослушав, в чем именно я должен быть уверен, прерываю звонок. Набираю службу такси, подробно объясняю все. Где забрать «ценный груз», куда доставить. Повторяю для надежности. И пытаюсь обуздать эмоции.

Располагаюсь на диване в гостиной, закинув ногу на ногу. Намеренно сажусь так, чтобы видеть входную дверь, будто таким образом смогу приблизить момент возвращения Даны.

Не понимаю, какого черта происходит со мной.

Жду ее, нервно поглядывая на часы. Время от времени отлучаюсь в спальню, чтобы проверить близнецов. Спящие, умиротворенные, бубнящие что-то сквозь сон, они вызывают незнакомое мне ранее, но непривычно теплое чувство внутри. Два чертенка в ангельском обличии.

Не замечаю, в какой момент улыбка касается моего лица. Секунда – и ее место занимает мрачная гримаса. Злюсь. На ситуацию. На самого себя. На Дану. И на ее детей, которые заставляют ощущать себя опустошенным и одиноким. Будто все эти годы я был ходячим зомби, не более…

Плотно закрываю дверь – и занимаю свой «наблюдательный пост».

Борюсь со сном. Этот бесконечный и невероятно тяжелый день дает о себе знать. Веки наливаются свинцом, словно я под гипнозом. Но вдруг сквозь затуманенное сознание пробивается слабый стук в дверь. Он действует на меня похлеще будильника или ледяного душа.

Вскакиваю с дивана, в пару шагов оказываюсь в коридоре – и открываю. Рывком. Нетерпеливо.

Несчастный вид стоящей на площадке Даны убивает меня.

Она поникшая, уставшая, бледная. Вымокшая под дождем и продрогшая.

Не играет богатую и независимую бизнес-леди. Не похожа на пластиковую, бездушную куклу.

Дана настоящая. Как тогда. В давно похороненном мною прошлом.

Ощущение, будто время повернулось вспять. Невинная птичка топчется на месте, не решаясь войти в мою квартиру. Смущается, боится, покусывает губы, отчего те становятся ярче и аппетитнее.

Несмело поднимает на меня чистые озера глаз – и пробуждает целую гамму давно забытых чувств.

Воскрешает того самого старого Алекса. Пятилетней давности.

Пытаюсь задвинуть его обратно, усыпить, подавить, но все напрасно. Он оказывается на удивление сильным, словно не сдох тогда, пять лет назад, а всего лишь впал в анабиоз. Ждал своего часа. Удобного случая, который наступил здесь и сейчас.

Обнаглев, этот второй Алекс притягивает Дану к себе, заключая в объятия.

Сдаюсь.

Выдыхаю удовлетворенно, когда она утыкается лицом в мою грудь. Провожу ладонью по светлой макушке и зарываюсь пальцами во влажные волосы.

Птичка всхлипывает. Так жалобно и шумно, что у «нормального» Алекса не остается ни единого шанса выстоять. Он погибает в неравном бою.

- Все хорошо, птичка, - ласково шепчет «подселенец», захвативший мое тело.

Крепче сжимаю хрупкую, дрожащую и всегда желанную фигурку Даны. Будто она снова моя… 

Богдана

- Испугалась? – заботливо спрашивает Алекс.

Прижимает меня к своему горячему телу, успокаивающе перебирает мои волосы, поглаживает, будто обиженного ребенка.

- Не за себя, - честно признаюсь, всхлипывая и потираясь щекой о бурно вздымающуюся грудь. – За детей.

Чуть отстраняюсь, поднимая заплаканный взгляд на Алекса. В его объятиях так уютно, но… Неправильно.

Хочу высвободиться, однако стальные пальцы сильнее впиваются в мои плечи. Алекс не позволяет мне сбежать и спрятаться в свою раковину. Собирается выслушать, поддержать. Он слишком хороший сейчас, чтобы быть настоящим. Может, я уснула в полиции? И все это мираж?

- Я так боялась, что меня не отпустят, а близнецы останутся одни, - не могу сдержать слез. – Совсем одни, никому не нужные, - опускаю голову и утыкаюсь носом в плечо Алекса. – Как я в детстве.

- Тшш, птичка, - выдыхает и целует меня в макушку. – Мальчики… Не одни. У них есть отец, на крайний случай. Ведь так?

- Да, спасибо тебе, - выпаливаю искренне.

Не сразу осознаю, что мы говорим о разных людях. Алекс имеет ввиду Игоря. А я…