Нимфоманка для альфы

В объятиях Даймонда эффект был минимальный, и тогда я не поняла отчего Такер взбесился. Мои кошмары начинались постепенно. Я все дальше и дальше увязала в трясине, из которой просто не существует выхода. Если постоянно метаться меж двух огней, то в результате сгоришь.

Позже Такер, как мне показалось, успокоился. Зря расслабилась. Он просто изменил тактику. Он приносил мне снимки новых жертв Даймонда. Где непременно был виден кусок крыла. Замеревшие в предсмертном ужасе искаженные лица, они мне мерещились ночами.

Волк действительно часто пропадал. А новые убийства случались именно во время его отсутствия. Да, и по возвращении я нередко замечала кровь на его одежде. Еще к нему наведывались бандиты, уголовники и прочие мутные персонажи. Не к нам в дом, а в место, где жили его волки. Даймонд пытался оградить меня. Но Такер настаивал, чтобы я следила, собирала информацию, где только возможно. Что я и пыталась делать.

Это со мной он был ласков и заботлив. А вот с другими он вел себя иначе, холодно, властно. С его оборотнями я контактировала мало, старалась больше наблюдать со стороны и не вступать в диалоги. Теперь понимаю многое не замечала, не хотела видеть.

И Такер, всегда и везде он. С разговорами о моих родителях. Фотографиями с места преступления. Рассказами о том, как именно папу и маму лишили жизни. Это сделала тот, с кем я делю ложе. Он давил морально. Убивал меня. Вызывал адские муки совести. Я рассказывала все что знала, все что удавалось увидеть. И презирала себя за это. Возвращалась домой и снова падала в объятия Даймонда, ощущая себя последней мразью и по отношению к нему.

Меня разрывало внутри на части. Снились родители, его жертвы, кровь, а просыпаясь, я утопала в заботливых руках, и страхи тут же покидали меня. Я сплю с убийцей своих родителей, как простить себя? И как от него отказаться? Уже тогда я понимала, я не могу уйти, у меня не хватит сил. Я слишком слаба. Позже я объясню это его ядом, что он впрыснул меня, заразив проклятьям. А тогда я считала, что влюбляюсь, сильно, безумно, навсегда. Месть или любовь? Невозможный выбор. А выбирать мне придется – это я осознавала. Можно оттягивать момент, но конец метаниям из стороны в сторону непременно наступит.

Могу ли я жить с монстром? Всю жизнь? Простить его? А как он относится ко мне? Не игра ли это все с его стороны? Ко мне я чувствовала искренность. Но его рассказы о себе очень контрастировали с историей Такера. Оборотень рассказывал про жизнь в клетке, представлял свою родную стаю чудовищами. И про мать с братом история сильно разнилась. Где ложь? Где правда? Я не могла верить ему. Не могла полностью довериться сердцу. Слишком много фактов было против. Он убийца моих родителей.

Несколько раз, я была на грани того, чтобы рассказать все. Не призналась. Струсила. Испугалась. Такер не раз угрожал, что посыплются головы, в случае моей излишней откровенности. Что взбесившись Даймонд начнет убивать. Ну и мне не выжить. Верила его рассказам или нет? Не на сто процентов. Но сомнения были. И они мешали мне излить душу перед Даймондом.

Но своим отношением он убеждал меня день за днем в искренности. Он усыплял тревоги. Пробирался глубоко в душу. Я хотела быть с ним сильнее всего на свете. В какой-то момент поняла – не могу без своего крылатого волка.

Когда я спросила у него про месть за мать, за детство, он ответил, что не хочет возмездия. Или ему им не за что мстить? Сколько сомнений, терзавших меня, выпивших все соки, выедавших душу живьем. Родители, как я смогу жить с убийцей? А как смогу без него?

В тот день у водопада я решилась открыть ему правду. Хотела рассказать все. Больше не могла жить с этим грузом. Будь что будет. Но вера в моего волка укрепилась. Я сделал свой выбор. Так я тогда считала.

Предложение стать его женой. Перевернула мою реальность. Убедило в правильности принятого решения. Но перед тем, как навеки связать наши судьбы мы непременно поговорим. Пусть в глаза мне скажет, зачем их убил. Объяснит свои кровавые убийства.

Тот день был слишком романтичным, слишком сладким, чтобы начинать этот разговор. Я отложила признания на потом. А потом… Такер сообщил о моей беременности. И выбора больше не осталось.

Глава 38

Да, именно он первым учуял. Даймонд, не мог пробиться через магию. А я тоже была в неведении, задержки не было, срок был очень маленький. Никаких изменений в самочувствии. Потому новость Такера основательно выбила почву из-под ног.

- Не верю! Бред! – фыркнула. Осознание, что я стану матерью, еще не пришло. Даже не пробивалось, через пелену сомнений. – Даймонд бесплоден. Он сказал, ты подтверждал. Не твои ли слова, Такер, что с ним я могу забыть о материнстве?

- Я чую плод разврата в тебе, - фыркнул, отвернулся. – И не жди от меня объяснений. Я не маг, и не знаю, что вы там творили… - рычит, кожей ощущаю волны ярости от него, - Налицо неоспоримый факт…

Значит, сама судьба подсказывает  правильный выбор. Она дарит нам дитя. Словно знак свыше, что надо переступить через обиды, поговорить, выяснить все. Мои мысли уже были с Даймондом, я отчетливо представляла момент, когда скажу ему о беременности. Он поверит мне. Поймет, насколько наш ребенок особенный, если он зачат вопреки проклятию.

- Тогда я пойду, думаю, на этом мы прекратим наше общение, - не смогла сдержать счастливой улыбки.

- Серьезно? – он расхохотался, зло, издевательски. – Мы только начали, дорогая моя.

- Ты о чем? – даже тогда я не паниковала. Подумала, Такер может угрожать мне, что расскажет Даймонду про мою роль шпионки. Но ведь я и сама решила обо всем с ним поговорить. Этим ему меня не запугать.

- Ты права пора заканчивать, с ним, с вашими животными спариваниями. Пора переходить к кардинальным действиям.

- Я просто пойду, - жалобно пискнула.

- Пойдешь, конечно, пойдешь, - довольная, садистская улыбка играет на его губах. – Соберешь всех на праздник в честь будущего события, - его лицо перекосило, а тело вздрогнуло, - Я дам тебе снадобье, подсыплешь его в еду. А потом придем мы и поможем тебе довести начатое до конца.

- Ты… ты… о… чем? - я облокотилась о стену, в глазах потемнело.

- Прирежешь своего кобеля, - в каждой букве триумф.

Слова Такера взорвали мой мозг. Мою вселенную разорвало на части.

- Немыслимо. Кощунственно. Я не стану этого делать! Нет. Невозможно. Никогда! - мотаю головой, как заведенный игрушечный болванчик.

- Тогда, - подходит ко мне, проводит рукой около живота, - Всего один удар, и дитя порока вылетит из тебя как пробка.

- Ты этого не сделаешь! – кричу, глаза застилает поток слез, они катятся непрерывным пекущим ручьем.

- Оу, я могу поступить иначе, - наклоняется к моему лицу, - Подождать несколько месяцев, пока это в тебе подрастет, и затем сделать так, что ты каждый день будешь ощущать, как он в тебе погибает. Будешь содрогаться от его судорог, будешь знать, как он мучается, сгорая медленной смертью, и ты будешь не в силах ему помочь. А возможно… я подожду еще дольше, - трогает носом мой нос, - И дам ему родиться… мертвым, - его смех хлестает меня по щекам, проходится лезвием по сердцу. – Представь, каково это – носить дитя, и знать, что появившись на свет, он никогда не сделает первого вдоха.

- Заткнись! – бью его по лицу. Вонзаю ногти в шею. Но это лишь распаляет тварь. Он находится в каком-то бешеном, садистском экстазе. – Я все расскажу Даймонду! Он не допустит этого!

Мне нужно вырваться, бежать к нему, к моему волку. Пусть спасет, пусть защитит. Он сможет оградить наше дитя!

- Твой Даймонд, отродье, убившее родную мать и брата. Казнившее твоих родителей. И ты ищешь у него защиты? – хватает меня за горло. – Только пикни ему слово, и плод умрет. Думаешь, ты одна в стане врага. Нет! Я страхуюсь всегда. За тобой следят, контролируют. И только я узнаю про неправильный писк, - толкает меня в живот, - Считай твой плод уже бьется в предсмертных конвульсиях, и только я решу, насколько они будут долгими и мучительными.