Нимфоманка для альфы

Она кивнула. Моя Жасмин сейчас сама покорность. Она ловит каждый его жест. Подчиняется беспрекословно. Совсем другой характер. Иная женщина. Не моя. Для меня создали красивый образ, который не имеет ничего общего с реальностью.

По приказу Такера она взяла раскаленный клинок. В пещере были и другие волки из стаи. Сам Дрейк не появился. Но все его обязанности прекрасно исполнял его сынок.

Один жест пальцев оборотня, и моя женщина, закрыв глаза, полоснула меня по руке. Услышал шипение. Нож вонзился в душу, разрезая мою веру в добро.

Она едва слышно вскрикнула и отпрянула.

- Продолжай, Жасмин, - раздался повелительный голос Такера. – А пока, моя прелесть, занята делом. Мы с тобой потолкуем, братец.

Она резала меня раскаленным клинком. Нет, физическая боль не страшна. Жутко ощущать, как умирает внутри все, ради чего жил. Как любовь окрашивается кровавым маревом. Как сквозь светлые чувства прорастает черная гниль.

Поймал ее взгляд. Мертвый. Застывший. Эмоций не прочесть. Рука иногда подрагивает. А я все не верю. Она ведь не могла!

- Жасмин, как он тебя заставил? – смотрю на ее плотно стиснутые губы.

- Молчи! Не отвечай ему! Он пытается тебя разжалобить! Вывести на эмоции! – шипит рядом стоящий Такер. – Видишь, как черная кровь сочится. Это проклятое отродье. Одно из воплощений смерти.

И она наносит очередной порез. Сердце забилось в агонии. Оно билось о ребра, пыталось выбраться из груди, упасть к ее ногам и спросить: «За что?». Что я мог ей такого сделать? Чем обидел, что заслужил подобное?

Она размеренно потрошила мою душу, пока Такер проводил свой допрос. Его интересовали мои планы. Мои действия. И какие договоренности есть с оборотнями. Он задавал очень много вопросов, большую часть я не слышал. И не пытался вникнуть. Передо мной была только она. Моя любовь с раскаленным клинком. Все такая же красивая, и настолько же чужая. Я мысленно прощал ей каждый порез. Пытался придумать немыслимые оправдания. Предательство было настолько ошеломляюще неожиданным, что мой мозг категорически отказывался верить.

Я не отвечал на вопросы Такера. И это его злило. Он сыпал проклятиями. Бегал вокруг. Но ни разу не прикоснулся. Он говорил, она резала – странный тандем.

- Если ты сейчас не ответишь, я перебью всех предателей, присягнувших тебе! – приблизился ко мне, лицо до невозможности искажено гримасой злобы.

- Полагаю, вы уже их приговорили. И что бы я ни сказал, вы их не пощадите, - это был единственный раз, когда я ответил ему. И снова мой взгляд прикован к ней. И там, в ее глазах, на долю секунды, я прочел ужас – она видела расправу. Смотрела, а потом пришла меня пытать.

Новый порез. Боли нет. Есть только пепел надежд. Обугленная вера, еще трепыхается в груди, тянет к ней свои окровавленные руки.

- Заканчивай! Он бесполезен! – выносит вердикт Такер.

Она молчит. Смотрит на него. Мне виден лишь ее затылок. Не знаю, о чем их молчаливый диалог. Потом едва заметный кивок оборотня. И ей подают новый раскаленный клинок.

Жасмин подходит. Смотрит мне в глаза. В зеленых омутах ни слезинки. Они чужие. Пустые. Словно передо мной лишь ее оболочка.

- Ты должен заплатить, - говорит лишь одними губами. Раскаленная сталь пронзает сердце, - Прости…

Я подарил ей свое сердце, а она забрала свой подарок, как посчитала нужным. От меня ничего не осталось. Я сгорал там у ее ног. Мир угасал, а я прощаясь с жизнью, ловил ее взгляд. Смотрел в зеленые глаза, и не желал видеть ничего больше кроме них.

Глава 19

- Не смей уходить! Ты не сделаешь им такого подарка! Не позволю! – я слышал голос, пребывая в темном тумане. Отчаянно не хотел идти на его зов.

Зачем возвращаться туда, где столько боли? Я не хочу жить в мире, где любовь носит имя предательство. Где из-за денег и власти продают души. Где проливают чужую кровь забавы ради. Я хотел остаться в своей тьме. Хотел обрести спокойствие. Излечиться от боли. Но этот голос… назойливый… упрямый… вредный… он не отпускал. Держал так крепко, что даже тьма расступалась, поджав свой хвост.

- Я не отдам тебя костлявой! Даже не надейся! – хотелось открыть глаза и рявкнуть. Но я только слышал этот голос сквозь туман. Находился на грани двух миров. Не здесь, но еще и не там.

Голос звучал не переставая. Я не мог от него избавиться. Он воскрешал боль. Эти жуткие воспоминания о ней. За что? Почему? Я пытался понять и не находил ни одного ответа. Что я ей сделал, чтобы заслужить подобное. И тут сквозь тьму, я увидел смысл своего дальнейшего существования. Я должен вернуться, чтобы разобраться. Должен жить вопреки их желаниям.

Потом к первому голосу добавились еще два. Женский и старческий. Они что-то бурно обсуждали. Кричали. Потом грудь обожгла резкая боль. И мир рухнул, и в его обуглившихся осколках я видел ее отражение.

Долго я парил во тьме. Порой видел проблески света. Слышал голоса, которые меня звали обратно. Особенно один самый настойчивый. Он пробивался сквозь пелену мрака всегда. Порой я слышал женский голос, очень тонкий, хрупкий, совсем непохожий на Жасмин. И снова мне казалось, что раскаленные клинки протыкают тело. Чужой женский голос раздражал. Даже в таком состоянии, я все еще мечтал хотя бы услышать ее в последний раз.

Когда открыл глаза, первое что увидел – размытое пятно, отдаленно напоминающее лицо. Почувствовал странный запах.

- Очнулся! – по ушам резанул радостный возглас.

Рэймонд! Это он не давал мне уйти. Это он был все время рядом. Попытался разлепить губы. Но из горла вырвался только хрип. А тело… я его не чувствовал. Словно его у меня и не было. Даже вначале подумал, что все же умер. И теперь существую как дух. Нет, к сожалению, ошибся. Это был паралич. Я все видел. Осознавал. Но был беспомощнее дитя.

- Баррет, Оливия, вы сделали невозможное! Вы смогли! – продолжал орать друг.

Я находился в каком-то месте, увешанном коврами. Все было в каком-то вонючем дыму. Большего разглядеть не мог. Вскоре надо мной склонилось морщинистое лицо, разукрашенное разноцветными татуировками.

- Слишком плох, - прошамкал беззубым ртом старик.

- Он пришел в себя, а значит встанет на ноги! Я верю! – услышал тот самый тонкий голосок из моего забытья. Тот, что так раздражал, и не давал полностью погрузиться в желанную тьму.

Она наклонилась ко мне. Погладила по голове. Хотел дернуться. Скинуть руку. Не вышло, я мог только вращать глазами. Молодая девушка, черные волосы с синим отливом, и почти прозрачные светло-карие глаза, маленький нос, губки бантиком. Миловидная. И совсем непохожа на нее. Полная противоположность хищной красоте Жасмин.

С моим пробуждением начались дни моего безрадостного существования в роли овоща. Я не понимал, зачем они меня спасли? Для чего? Я ненавидел их всех в то время. И не мог им ничего высказать. А еще больше ненавидел себя.

Позже я научился общаться глазами. К телу не вернулась чувствительность. Ни через месяц, ни через два. И я удивлялся, почему они до сих пор не докончили начатое. На что надеются? Прекратили бы мои мучения и все. Ведь это так просто сделать. Гораздо проще, чем возится со мной.

Рэймонд первое время проводил со мной дни. Много говорил. Рассказывал, что привез меня в горы. Тут жило племя старого шамана. Баррет, знал язык природы. Он слушал ветер, говорил с грозой и читал на небе ответы на вопросы.

Как Рэймонд оказался в той пещере? Как смог спасти меня? До сих пор не знаю. Но именно он тащил меня на своем горбу в горы. Именно его голос не дал мне уйти. Больше чем друг, ближе чем брат. Как он рассказал, некоторым моим волкам все же удалось спастись. Не на всех отрава подействовала так сильно. Но многих я потерял. Тех, кого обещал защитить, дать кров, поплатились жизнью. Незаслуженно. Глупо. Только я виноват. Из-за моей самки. Из-за моей беспечности все это произошло.

А в один из дней Рэймонд пропал. Он больше не приходил совсем. А я все ждал. Намного позже я узнал, что друг попал в плен. Плясал в цирке, скакал через обручи, на потеху людской толпе. Жизнь и его ударила неожиданно и незаслуженно больно и подло.