Страница 52 из 59
Мы приезжаем в мой маленький домик. Застываю на пороге. Теряюсь. Не знаю, как себя дальше вести. Кай тут же приходит на помощь.
- Так, дорогие мои, мне пора спать, нечего малышам присутствовать при взрослых разговорах, - с серьезным видом обнимает сначала отца, потом меня.
- Я тебя уложу, - беру сына за руку.
- Сам справлюсь, - важно задирает подбородок вверх.
- Так не пойдет, - веду его в комнату.
- Пап, она еще иногда слишком упрямая и такая любящая, - одаривает меня лучезарной улыбкой.
- Сокровище, - Артас прислоняется к дверному косяку и провожает нас взглядом, от которого сердце подобно бутону рассветает под лучами ласкового солнца.
Укладываю сына. Хлопоты помогают оттянуть момент разговора. От волнения все падает из рук. Сейчас решиться наша дальнейшая судьба.
- Мам! – Кай останавливает меня на пороге, когда я, уложив его в кроватку и поцеловав на ночь, уже собралась уходить.
- Да?
- Не вредничай сильно. Он любит нас. Всегда любил…
Глава 38
Осторожно спускаюсь по ступеням. Замираю на полпути. Артас смотрит на меня, прошивает темно-синим пламенем. Одним взглядом до костей пробирает.
- П… п… пошли на кухню… - голос дрожит. Близость будоражит. Все вопросы, слова, растворились в сапфировом мареве.
- Или в спальню? – порочный изгиб губ, шаловливый блеск в глазах.
- Даже не надейся, - все еще цепляюсь за остатки самообладания.
Ноги плохо слушаются. Держу спину ровно, натянута, как струна. Больше не смотрю на него. Прохожу мимо и направляюсь в сторону кухни. Мы обязаны все выяснить. Нельзя поддаваться чарам!
Настигает меня у входа. Прижимает к стене, зарывается руками мне в волосы.
- Мишель, - прижимается, вжимает меня в стену, - Неужели ты рядом, твоя запах… родной… никогда не отпущу… Мишель… - словно в бреду, одержимый, горячий.
- Нам надо все обсудить, - мой голос похож на жалобный лепет. Кожа под одеждой горит, желание затуманивает взгляд. Он слишком близко.
- Зачем слова, я покажу все, - сминает мои губы, исследует рот, ничего не пропускает.
В клочья разрывает мое платье. Движения жадные, нетерпеливые.
- Как ты прекрасна… твой образ всегда был со мной… Я держался за него и выгрызал дорогу к вам, - слова льются в горло, опаляют внутренности, клеймят.
- Я не могу… - кладу руки ему на грудь и вместо того, чтобы оттолкнуть, провожу пальцами по смуглой загорелой груди. Она в кровавых потеках, огрубевшая, он пахнет диким хищником, и я хочу вобрать в себя этот аромат. – Надо остановиться… - слова идут вразрез с моими действиями.
Проводит языком по моей шее, повторяет каждый изгиб, вбирает пульсирующую вену губами, рычит. Руки блуждают по спине, спускаются ниже, сминают ягодицы. Он умудряется ласкать меня так, словно у него не две руки, а по меньшей мере десять, и столько же языков. Не прекращающиеся поцелуи, жадные, иступленные. Он срывает все барьеры. Заставляет меня нарушить все обещания данные самой себе. Окунает в пучину порока, и я хочу остаться там навсегда. Только с ним. Навечно.
- Не было измен. Ничего не было… без тебя… Только ты в сердце и помыслах… - слова с разрядами тока проникают под кожу, прошивают нутро. Опутывают сердце сладкими судорогами, уничтожают боль.
- Не верю… - хриплый стон вырывается из горла, лифчик летит вниз, груди оказываются в его власти. Но он уже держит не тело, уже пробрался намного глубже.
- Ты моя жизнь, Мишель, - губы захватывают в плен мой сосок, выбивают искры из глаз, заставляют жадно глотать раскаленный воздух. Впиваюсь ногтями в его спину. Растворяюсь в водовороте эмоций.
- Как же было хреново без тебя, - всхлипываю. Сдаюсь. Сопротивление бессмысленно. Он мой волк, и я ему верю. Он ведь прав, не в словах дело, а в сплетении душ, в воздухе, который пропитан чувствами, и там нет места лжи.
Ложь… она всегда отдает горечью… а искренность возрождает. И мы возрождаемся сейчас, в этот самый миг, вылезаем из ада мучений, из пыток сомнениями, сплетаемся в танце страсти, признаемся ласками и поцелуями в том, на что никогда не хватит слов.
- Моя… Мишель… родная, - жадно облизывает мое тело, руки пробираются к сокровенному, там, где пульсирует и изнывает от желания маленький и ненасытный бугорок. Его дыхание оставляет волдыри, прожигает кожу, превращает кровь и огненную лаву, хочу сгореть, раствориться, забыться в торжестве чувств.
Разрывает на себе шорты, выпускает на волю огромный орган. Он нетерпеливо покачивается между стройных ног. Обхватываю член руками, сжимаю у основания, кричу ему в губы, очень тихо, и до одури громко, так чтобы стон пронзил его, пропитал насквозь. Чтобы знал, всю силу моего голода. Клочки моих трусиков присоединяются к ошметкам его шорт.
Разворачивает меня спиной к себе. Прижимает, дает прочувствовать силу желания. Трусь о член ягодицами, неистово, ноги не держат, дрожат, тело как оголенный нерв, подчинено голоду, опутавшему нас.
Волк врывается один резким толчком, нанизывает на себя. Кусаю его за руку, чтобы подавить истошные вопли. Жидкая ртуть разливается по телу, спазмы удовольствия сковывают мышцы. Держусь за стену двумя руками, прогибаюсь в спине, раскрываюсь для него, пусть войдет, сильнее, глубже, заполнит собой до отказа. Пусть проткнет насквозь.
- Мой порочный ангел, мой наркотик, моя жизнь… - рычит, покрывая мою спину жадными поцелуями, прикусывая кожу, и тут же лаская губами, языком. Первые толчки, медленно, слишком медленно… Пытка, испытание, моя агония, мой триумф счастья. Артас во мне, душа ликует, тело плавится пот требовательными пальцами, под ненасытной плотью.
Стенки лона сжимаются, обхватывают его так сильно, что ощущаю, как каждая вена отпечатывается во мне, как кипящая кровь желания, сочится из него в меня и обратно. Ускоряет ритм, вонзается еще глубже, быстрее, жестче, до сладкой боли, до одури, что отрывает нас от земли. Рука Артаса пробирается к клитору, надавливает, ласкает, наслаждение, настолько запредельное, что, кажется, я не выдержу, разорвусь на тысячу частей. Огненные искры струятся под кожей, пламя высвобождающее и порабощающее нас, связывающее навек. Царапаю ногтями стену, до крови ломаю их, стремлюсь навстречу яростным движениям. Мне все мало, хочу еще и еще, никогда не насытится, никогда не утолить жажду по волку, истинному, единственному.
Разум заполняет осознание единства, безраздельное удовольствие, единение, дарованное небесами. Это сплетение судеб, спаривание душ, порабощающая животная страсть, этому нет конца… Это и есть слово «семья» едины во всем, спаяны навек.
Артас вжимает меня в себя. Оставляет синяки и отметины, контроль утерян, его зверь ликует, и я покорно принимаю его, отдаю себя во власть истинного. Вбираю его боль, в сознании обрывками проносится остров, гвозди, ток, и его мысли, в которых он зовет меня… Я исцелю, сотру из памяти его страдания. Боль… от нее одно неизменное лекарство – любовь. Мое сердце переполнено ей до краев, любовь сотрет все шрамы, не оставит от страданий и следа. Всегда рядом с Артасом, рука об руку по дороге к счастью, день за днем открывать новые горизонты, до скончания веков.
Поворачиваю голову. А не сказала ни слова, но в сапфировой бездне благодарность, они блестят от непролитых слез, нежности и любви. Он услышал разумом, принял душой. Наши сердца сказали друг другу все, и даже больше, того, что мы еще сами не осознали. У любви нет границ, нет предела, и впереди у нас новые высоты, каждый раз выше, сильнее, крепче.
- Люблю тебя, - рычит мне в губы, пробираясь языком в мой рот. Вонзаясь на полной скорости, пронзая душу, забирая себе мое сердце.
«Люблю», выписывает мой язык на его губах. Мы взрываемся единым фейерверком удовольствия, содрогаемся в сладкой агонии. Расправляем крылья и навсегда покидаем ад, и летим в наш персональный рай, сотканный из чувств, пропитанный истинной любовью.
Лучи солнца безжалостно бьют по глазам. Вытаскивают из сладких объятий сна. В груди разливается тепло, впервые просыпаюсь с улыбкой. Рука Артаса покоится на моей талии, я плотно прижата к волку. Вот оно счастье.