Страница 2 из 11
- Спасибо! Вы нас спасли! – кричат наперебой родители. Еще немного грохнутся на колени и станут целовать его ноги.
Я очень люблю брата. И до сих пор считаю, что сама бы позаботилась о лечении. Я нашла выход. А то, как они забыли о моем существовании, продали, предали, не укладывается в голове. Словно и не дочь я им, а так товар, который им удалось выгодно продать.
- Тридцать минут на сборы. Жду в машине, - поворачивается и направляется к двери, резко оборачивается, пронзает дьявольским холодом глаз, - Тряпки не бери.
- Это не тряпки, а мои вещи! – пытаюсь взглядом передать все мое презрение и ненависть.
Кем он себя возомнил! Думает, есть деньги, и я буду плясать под его дудку?! Не дождется!
- Хлам остается в свинарнике, - от стального хриплого голоса кожа покрывается инеем.
- Так и выметайтесь из свинарника! Не нужны нам ваши подачки, аристократ хренов! – кричу ему в спину.
- Она пошутила, - встревает отец.
- Тридцать минут, - жесткий приказ.
С его уходом дышать сразу стало легче, свободней.
Он же нас презирает, всех. Зачем ему я? В какую ловушку меня толкают родители?
- Вы в своем уме! - меня колотит от ярости. – Родную дочь продать незнакомцу! Я не поеду с ним!
- Поедешь. Как миленькая поедешь! – как только волк покинул наш дом, отец сразу расправил плечи, руки в кулаки сжал. Снова почувствовал себя хозяином.
- Джеф, не нагоняй страху. Наша девочка все прекрасно понимает, - мама подходит, обнимает меня, - Пойдем дорогая, потолкуем времени мало. Еще с братиком надо попрощаться!
- Вправь ей мозги, Сильвия! – краем глаза замечаю, как отец подходит к столу и хватает пачку денег.
- Мама, зачем это все! – восклицаю, когда мы оказываемся в моей комнате. – Я ведь сказала, надо немного подождать и я все улажу. Вы ведь дали согласие!
- Мишель, это все вилами по воде писано, а Николас погибает! Хочешь, чтобы он так никогда и не встал с коляски?! – в глазах блестят слезы, натруженные руки дрожат.
- А ничего, что вы обманываете этого жуткого волка? Расправы не боитесь?
- Вот будут у тебя дети, не приведи небеса, чтобы такая беда случилась, я посмотрю, как ты себя поведешь, - качает укоризненно головой. – И я не верю, что из твоей затеи что-то выгорит. А тут реальная помощь. Нельзя упускать шанс! Другого может не быть, а надеяться на сказки и обещания в нашем положении глупо.
- Мама! Я тоже ваш ребенок! А вы… меня… - сейчас меня больше пугает не волк, я все же ощущаю защиту. А именно поступок родителей. - Вы о нем ничего не знаете, и вот так без раздумий меня в лапы к этому пугающему хищнику. А если он меня разорвет? Вам будет все равно, деньги ведь заплачены!
- Ты наша доченька, - мама пытается меня обнять. Не даюсь. Отхожу к стене. – Материнское сердце не обманешь, он респектабельный господин. Будешь у него как сыр в масле кататься. К роскошной жизни едешь, еще и брату поможешь.
- То есть ты предлагаешь мне стать проституткой? Содержанкой? Или как это еще назвать? – задыхаюсь от ярости. – Или ты наивно думаешь, он меня для благородных целей прикупил!
- Ой, - машет рукой, - Посмотри вокруг, наши деревенские девки, честь-то свою за просто так под забором каким-то шалопаям отдают. А тут! – поднимает указательный палец вверх, - Твоему положению позавидовали бы многие столичные дамы, попасть в милость к такому как господин Ди Торрес! Не сомневаюсь, за ним сотни женщин увиваются и мечтают о его благосклонности. А тут тебя выбрали!
- Предлагаешь мне ему ноги целовать! – пинаю со злостью деревянный стул, он покачивается, падает и разлетается.
Старый, дряхлый, как все у нас в доме. Я люблю тут каждую вещь. Как и наш дивный край. Мне тут все дорого. Да, мне все равно пришлось бы уехать. Но этот выбор сделала сама судьба, и я его давно приняла.
- Вы чего кричите! – двери комнаты открываются, вижу худущую белобрысую голову Николаса. –Ругаетесь? – смотрит, склонив голову набок.
- Что ты, сыночка! – мама всплескивает руками и присаживается рядом с коляской. – Просто Мишель собирается. Она едет в столицу. Нашла работу, - при этих ее словах презрительно фыркаю, - И у нас теперь есть деньги тебе на операцию! Скоро ты будешь ходить! – расцеловывает его в обе щеки.
- Правда! – в серых глазах брата вспыхивает такая радость, он словно озаряется светом, уходит болезненная белизна. Сердце щемит от нежности.
- Да, малой, - треплю его по непослушной копне волос. – Скоро будешь у нас бегать!
Брат прогнал мою ярость. Сам, не ведая того, успокоил. У нас разница пять лет. Он подросток, который провел последние три года в больнице. Трагический случай разломал его жизнь. И вот появился шанс поставить его на ноги. Врачи говорят времени мало. А если я не успею? Если действительно упустим время? Говорят операцию надо провести срочно.
И чего я боюсь? На мне защита. Ничего этот ледяной волк мне не сделает. Да, потом поймет, что остался с носом. Но как-то выкручусь. Не думаю, что я ему так сильно нужна. Здоровье Николаса и правда стоит на первом месте.
А я не пропаду. И заставлю пожалеть волка, что вообще посмотрел в мою сторону!
Я собрала необходимый минимум. Много мне не надо. Я там не задержусь. Попрощалась с братом, обняла мать, кивнула отцу. Покидаю родной дом с обидой в душе. Какими бы правильными ни выглядели их мотивы, от этого легче не становится.
Во дворе стоит черная огромная машина, настолько блестящая, что ослепляет. В марках я не разбираюсь, но от нее пахнет баснословными деньжищами. И как так быстро успели приехать. Когда я его нашла на обочине проселочной дороги, он валялся около другой машины. Ох, и дернуло меня помочь, еще звала на подмогу. Сама себе на голову беду нашла.
Он как-то слишком быстро очухался. Вызвал по телефону своих помощников. Из помирающего превратился в заносчивого аристократа. Но кто знал, что это оборотень? Я не умею их различать по виду. Думала, человеку плохо…
Из автомобиля вышел высокий громила, взял у меня сумку, положил в багажник. Открыл для меня заднюю дверцу. Салон автомобиля утопает в блеске роскоши. Все пропитано арктическим холодом. Мой «покупатель» восседает у противоположного окна, буравит меня своими невозможными сапфировыми глазами. Нельзя в них смотреть – там плещутся дьявольские соблазны, и как только поддашься искушениям, попадешь прямиком в ад. Нельзя смотреть в глаза злу, так еще моя бабушка говорила.
- Лучше бы оставила вас валяться на дороге! – выпаливаю, едва взглянув на него. Эмоций слишком много, не могу держать язык за зубами.
- Это бы ничего не поменяло, - в замкнутом пространстве его голос звучит иначе, более низкий, чувственный с еле уловимым хрустальным перезвоном.
- Поменяло! Вы бы не пришли в наш дом и не учинили всю эту мерзость! – стараюсь смотреть куда угодно только не ему в глаза.
Обращаю внимание на его ухоженные руки, сильные, кисти увиты сеткой вен, пальцы длинные, ногти идеальной формы, аккуратные. Вроде бы аристократ, но нет в нем излишней утонченности, скорее ощущаю звериную силу, подавляющую ауру. На безымянном пальце поблескивает вычурное кольцо с огромным синим камнем. Невольно отмечаю, что его глаза выглядят во сто крат ярче и загадочней, чем этот камень. Хотя и в украшении есть нечто отталкивающее, пугающее и притягивающее. Он весь слишком идеальный, соткан темными силами из тысячи пороков, чтобы соблазнять, а потом порабощать, забирать себе душу.
- Помощь своему брату ты называешь мерзостью? – каждый звук колоса физически ощутим. Колючими ледяными иголками проходится по коже, ощупывает, изучает.
- Помощь – это бескорыстно. А как вы поступили, для этого есть другое слово – подлость. Но вы ж возомнили себя хозяином мира, вам все подвластно, все продается и покупается! – ярость, смешиваясь с его холодом, играет в моих венах. Хочется осыпать его с ног до головы оскорблениями.
- Забавно, что ты говоришь о подлости, - на каком-то непонятном мне интуитивном уровне улавливаю перемену в его настроении. – Деньги, Мишель, слишком мало значат в этой жизни. В глобальных вещах они бесполезны, - сейчас в его словах мне слышатся трескающиеся ледники, ураган, шторм, но этого не видно на поверхности. Все глубоко внутри.