Когда папа варвар

- Входи уже, всё оставь и иди, помогай товарищам, - рыкнул на него. - Я со своей женой сам разберусь.

Парень вздрогнул, стрелой сорвался с места, быстро всё выполнил, даже воду не разлил, хотя все шло к тому, и вылетел, словно ядро из пушки. Хорошей такой пушки, которая стоит у нас на Лексе - далеко стреляет.

Вот только дверь за собой закрыть он не догадался. Пришлось вставать, самому закрывать, наливать воду, разумеется, холодную, некому сейчас её греть - все заняты другими делами. Что ж, может, это её взбодрит, и она очнётся. Только для начала надо раздеть пигалицу...

Младший друг, мой, как оказалось, самый верный советчик, радостно встрепенулся. Зато я замешкался. Нет, серьёзно, стало как-то неудобно.

Стоп, я, который драха лысого не боится, который столько раз хотел её взять, стою и сомневаюсь? Да. Это есть печальная правда. Потому что полюбил её от макушки до самых кончиков пальцев на ногах. Потому что знаю, что она будет против такого своеволия.

- Но это же ей самой во благо! - нашёл я, наконец-то, объяснение.

Сам себе, ага. Впору мозги проверять, ещё с того раза, как начал разговаривать со своим младшим другом. И это называется Зигвальд Свирепый, гроза врагов, убивающий одним взмахом меча сразу троих, если те удобно встали.

Так, ворча под нос, издеваясь над нелепостью своих метаний, я принялся искать застёжку на штанах пигалицы. Она оказалась замысловатой, я не сразу сообразил, что надо потянуть за небольшой кусочек металла, и там само всё разойдётся, но получилось!

- О, Боги, какие ножки..., - я с наслаждением разглядывал это истинное совершенство, попутно отмечая, что на них нет никаких ран. - А что там у нас руки?..

Лиф платья, к счастью, расстёгивался полностью до талии, мучиться не пришлось, а вот что оказалось под ним, ввергло меня в ступор. Бельё. Необычное, умопомрачительно красивое, соблазнительное, так и требовавшее его снять.

- Кстати, а что это за странные панталоны?

Я как-то сразу не заметил - они были прикрыты верхней частью платья. О, они оказались возмутительно коротки, к тому же облегали, как вторая кожа. Ничего не скрывали, только подчёркивали красоту линий, манили прикоснуться к ним.

- Раны! - стукнул себя по щеке, чтобы очухаться. - Тебе нужно искать на ней раны!

Аккуратно стянул рукава, перевернул её, осмотрел со всех сторон - ничего. Только шея и часть волос залита кровью, но то, вроде, кровь врага. Надо проверить! Я встал, взял чистую тряпку, намочил её в воде, принялся вытирать кровь.

- Так, на шее точно ничего, осталась голова, но её тряпкой не вытрешь.

Задумался. Аккуратно, повернул её, разместив так, чтобы голова свешивалась с кровати, подвинул таз, а потом приступил к делу. Никогда в своей жизни я не мыл голову женщине, да ещё когда она без сознания! Такой себе опыт, без ванны не очень удобно.

Когда вода полностью вымыла всю кровь из волос, я принялся искать рану.

- Нет ничего, - странно, почему тогда у меня так ныла голова?

Серьёзно, я чувствовал себя очень необычно, думал, это из-за её раны на голове, но той нет!

- Я - убийца, - неожиданно из глаз Алёны полились слёзы.

Они были закрыты, хотя она, судя по всему, уже вышла из обморока, но никак не желала их открывать. Наоборот, зажмурилась.

- Хэй, пигалица, ты чего вдруг вздумала рыдать? - я аккуратно, стараясь ничего не повредить, повернул её, пристроил к себе на колени, обнял.

Холодные струйки воды текли по мне, напомнив, что сам я далеко не блещу чистотой. Тут же захотелось помыться, но не до этого сейчас.

- Я - мерзкая убийца, я хладнокровно пристрелила кучу человек.

- Эти люди хотели убить нас, ты защищалась, - я гладил её по мокрым волосам, целовал закрытые глаза, чувствовал соль на своих губах.

- Они не виноваты, что мы вторглись на их земли, - неожиданно она распахнула глаза, они светились, словно самые яркие звёзды на небосводе.

- На их землях Илладар, поэтому мы здесь, - её колотило, отчего и меня пробрала дрожь, но я держался, не поддавался ей.

- Можно было попробовать договориться, - принялась спорить она. - Почему я раньше до этого не додумалась?

- Потому что не с кем договариваться - король при смерти, дети передрались за трон, и наверняка за этим стоит тот самый маг, который похитил Илладара. Тех, кого мы порубили

- простые вояки, они не будут ни с кем разговаривать, тем более, эйронцы - очень закрытый народ. Они сначала убьют постороннего, сбросят в море, а потом, может, и поинтересуются, для чего он прибыл. В одном из ста случаев, если не реже.

- Н-но у кого интересоваться, если человек уже убит? - кажется, пигалица начала выходить из штопора самоистязания, уцепившись за мои слова.

На первый взгляд нелогичные, но...

- Мало ли, за ним могут приплыть другие, спросить за него, объяснить.

- О, Боже, что за мир? - простонала она уже без слёз.

- Тот, где я ждал тебя много лет, - я взял её лицо в свои руки, провёл большим пальцем по губам, вырывая у неё вздох. - Глупостей наворотил, дров наломал, но обещаю исправиться.

Я не стал дожидаться её ответа, по крайней мере, того, который она бы произнесла вслух. Я прочёл его в глазах, в приоткрытых губах, услышал его в громком стуке сердца. И сделал то, что сейчас было необходимо нам обоим.

Алёна

Муки совести, терзавшие меня не хуже прокурора, отступили перед объяснениями Зигвальда. Его глаза завораживали, руки рассылали импульсы наслаждения, губы разжигали пожар.

Ох, как он целовался! Никто никогда так меня не целовал! Нежно, напористо, с невероятным трепетом и в то же время искренней страстью. Его губы забирали у меня все плохие мысли, впрочем, как и мысли вообще, даровали блаженную пустоту. И только одна мысль билась в голове: он мой! Никому не хочу его отдавать: ни смерти, ни Мирелле, ни какой другой бабе!

- Да, я весь твой, милая, - простонал он в ответ, то ли прочтя мои мысли, то ли я проговорила их вслух.

Не помню, да и неважно это. Важно, что я хочу его, как никакого другого мужчину. Да, он

- наглый варвар, местами неуравновешен, но такой горячий, такой непритворный. И он искренне любит меня, насколько до этого искренне не желал принимать. Но всё изменилось, в том числе отношение к одному важному нюансу, хотя в глубине души я была согласна с тем, что супружеская измена - это очень плохо. Конечно, это не повод отрубать голову, но если ты вышла замуж, да ещё и за короля, то должна понимать, что ты вообще делаешь.

А уж когда он так хорош собой, когда он так смотрит на тебя, словно ты - единственная женщина во всех мирах, когда он готов победить всех и вся ради тебя, то что ещё нужно?

- Нужно что-то вроде сливок, - раздался его голос, а я даже не поняла, о чём он.

- Нужно больше поцелуев, - томно простонала в ответ, совершенно не желая, чтобы он прерывался и шёл искать какие-то сливки.

Зачем они ему сейчас?

- Согласен, это должно помочь, - хрипло ответил он и... принялся опускаться ниже.

Прикусил кожу на шее, приласкал грудь, вызвал безумную дрожь в животе, когда добрался до него, а потом. потом я потерялась в ощущениях, потому что они были такие сладкие, такие будоражащие, такие сильные!

Мне казалось, что я сейчас взорвусь. Он так долго, с таким удовольствием, я бы даже сказала смаком выцеловывал каждую частичку моего тела, что в какой-то момент я не выдержала.

- Боже, Зиг, возьми меня уже, а то я сама тебя сейчас изнасилую!

- Ты точно готова? - он поднял на меня полный безумия взгляд.

Я чувствовала его беспокойство насчёт моего первого раза, но в то же время была уверенна

- да, готова. Он постарался на славу, чтобы максимально меня распалить.

- Я не поняла, ты варвар или кто?

- Я - твой муж, а мы, армарийцы, заботимся о своих жёнах! - он навис надо мной, в который раз поражая своей мощью, приподнял мои бёдра.