Страница 42 из 71
— Что? — Он нахмурил брови.
— Как сильно ты ее любишь? Если бы Лаура хотела тебя, но попросила, чтобы ты переехал туда и бросил все, мог бы ты ответить ей, не подумав хорошенько?
— Лаура не стала бы спрашивать об этом, — сказал он и немного отстранился.
— Но если бы она это сделала? Попробуй посмотреть на вещи с моей стороны. Я пришла сюда не для того, чтобы влюбиться. Я пришла, чтобы спасти Афину. Я знаю, что мои люди будут сожалеть и думать, что я сошла с ума, если откажусь от всего, чтобы быть с Ханом.
— Думаю, они были бы в восторге, — сказал он, но на этот раз менее конфронтационно.
— Как бы я не хотела этого, но, к сожалению, нет. — Я вздохнула. — Они не знают, что мужчины Севера могут быть замечательными и добрыми; все, что они знают, — это страшные истории. Я не могу передать тебе, как сильно я плакала и переживала, прежде чем прийти сюда, а потом, когда первым человеком, которого я встретила, оказался ты, и ты продолжал давить на меня, я подумала, что все истории были правдой.
Магни пристально смотрел на меня.
— Я не виню тебя за то, что ты ненавидишь меня или ассоциируешь меня с отсутствием Лауры; в этом есть смысл. Но, честно говоря, ты — одна из тех причин, которые удерживают меня от того, чтобы сказать «да» и выйти замуж за Хана.
Он отстранился еще немного.
— Я?
— Твоя ненависть ко мне — неприятное чувство, и я не хочу вставать между тобой и Ханом. Ты знаешь, сколько раз меня предупреждали держаться от тебя подальше?
— Кто тебя предупреждал? — спросил он и напрягся.
— Все. — Я откинула голову назад, чтобы встретиться с ним взглядом. — Ты гигант, Магни. И при этом очень сердитый. Ты пугающий и угрожающий, и мысль о том, что я буду жить здесь с тобой, как с нависающей тенью ненависти, меня волнует.
— Ты тоже меня ненавидишь, — сказал он, как будто это был факт.
Мой ответ был твердым.
— Нет, я не ненавижу тебя! На самом деле, я сочувствую тебе и хотела бы, чтобы я могла чем-нибудь помочь тебе.
Он зашипел на меня.
— Помочь?! Ты ничем мне не сможешь помочь.
Наблюдая, как Магни уходит, мне в голову пришла идея.
— А может быть смогу.
— Что? — Магни остановился и позволил мне догнать его.
— Что, если причина, по которой Лаура не вернулась, заключается в том, что она боится, что ты разозлишься на нее. Может быть, ты мог бы записать сообщение, в котором говорилось бы, что она может вернуться в целости и сохранности и что ты простишь ее за то, что она вообще ушла.
— Как это поможет, когда ты настаиваешь на том, что ты и Совет не знаете, где она находится? — сказал он голосом, сочащимся сарказмом. — Ты же понимаешь, что для кого-то предположительно умного ты невероятно глупа, если признаешься, что можешь передать сообщение Лауре.
Я сделала глубокий вдох.
— Совет никогда бы не заставил ее вернуться.
— Но ты всегда знала, где она была, не так ли?
Я склонила голову и собралась с силами, прежде чем посмотреть на него.
— Да. Но Лаура не хочет возвращаться. Я даю тебе шанс убедить ее, что ты не сердишься и что она может вернуться домой без страха. Может быть, это заставит ее изменить свое мнение.
Глаза Магни наполнились яростью.
— Я не собираюсь умолять ее вернуться, и я бы чертовски солгал, если бы сказал, что простил ее.
— Но ты бы не стал наказывать ее, не так ли? — спросила я, нервничая.
— Я почти уверен, что сделал бы это, — сказал Магни и пошел дальше. — И я чертовски уверен, что она этого заслуживает.
Хан
— Что он имеет в виду, когда говорит, что накажет Лауру? — спросила меня Перл. — Магни не стал бы бить ее, не так ли?
— Не сильно, — сказал я, чтобы успокоить ее.
— Он когда-нибудь поднимал руку на Лауру? Так вот почему она сбежала?
— Это не то, почему она сбежала.
— Но сделал ли он это? Избил ее?
— Нет, — твердо сказал я и вздохнул. — Но он мог бы отшлепать ее.
— Отшлепал ее? — воскликнула Перл высоким голосом и выглядела испуганной.
— Все не так плохо, как кажется, — поспешил сказать я. — Нас всех шлепали в детстве, и это нормально, что мужья наказывают своих жен в определенных ситуациях.
Перл выглядела так, словно только что проглотила муху, и пробормотала:
— Если ты или Боулдер когда-нибудь поднимете руку на меня или Кристину, клянусь, я…
Меня позабавила ее истерика, так как я никогда не видел ее такой расстроенной.
— Ты сделаешь что? — спросил я и улыбнулся.
— Тут нечему улыбаться, — пожурила она меня, но я был так возбужден ее дерзостью, что придвинулся ближе и потянулся к ней.
— Я устрою ад, — сказала она и оттолкнула мою руку. — Если ты когда-нибудь отшлепаешь меня, я устрою ад, и ты пожалеешь об этом.
— Но я все еще могу это сделать, верно? — Я схватил ее за задницу и крепко сжал ее.
— Дай мне слово, что ты никогда не отшлепаешь меня, если я выйду за тебя замуж, — сказала она мне.
Я уткнулся головой в ее шею и прикусил мочку уха.
— Ты такая чертовски сексуальная, когда злишься.
— Хан, я серьезно.
— Я тоже, — я прижал ее к кровати и стянул рубашку через голову. — Ты заставляешь меня напрягаться из-за тебя.
— Ты всегда напряжен для меня.
— Это жалоба? — Я дразнил и притягивал ее к себе, наклоняя над кроватью.
— Нет, но ты меня не слушаешь.
— Я слушаю, — сказал я и задрал длинное платье, которое было на ней. — Ты не позволишь мне отшлепать тебя, когда мы поженимся.
— Ты должен пообещать, что никогда этого не сделаешь.
Я присел на корточки, желая укусить ее прелестную круглую попку.
— Угу, — пробормотал я, целуя ее и разминая. — Можно я все же укушу тебя за попку? — спросил я и легонько укусил ее.
— Нет, ты также не можешь меня укусить, — сказала она в ужасе.
— Нельзя даже так? — Я сделал это снова, и она выгнула спину.
Моя рука скользнула вверх и вниз по ее бедрам и заднице, и я жадно развернул ее, стягивая с нее платье, чтобы полюбоваться ее обнаженным телом.
— Если я выйду за тебя замуж, я хочу, чтобы ты уважал меня и был нежен со мной.
— Я уважаю тебя, — сказал я озорно, — но я не думаю, что ты действительно хочешь, чтобы я был нежным. — Прежде чем она успела запротестовать, я толкнул ее вниз, чтобы она села на кровать. — Если бы ты хотела нежности, — сказал я и расстегнул штаны, — ты бы была с одним из ваших мужчин.
Она смотрела на меня снизу-вверх, ее рот был слегка приоткрыт, зрачки расширены.
— Ты не хочешь нежности, Перл, ты хочешь меня.
Она тяжело сглотнула и не протестовала, когда я приподнял ее бедра и толкнулся в нее. Кровать была идеальной высоты для того, чтобы я мог встать и взять ее.
Перл откинулась назад, опираясь на локти, ее глаза были прикованы к моему члену, скользящему в ней и из нее.
— Поиграй со своими сиськами, — сказал я ей и почти кончил, когда она это сделала. — Ты чертовски красива, — простонал я и сильно толкнулся в нее, а затем вышел. — Повернись.
Она сделала, как было сказано, и я не смог удержаться, чтобы не шлепнуть своим членом по ее заднице.
— Что ты делаешь? — спросила она.
— Я шлепаю тебя своим членом, — поддразнил я. — Ты сказала, что я не смогу отшлепать тебя, когда мы поженимся, поэтому я хотел убедиться, что сделал это раньше.
— Это не порка, — сказала она. — Это не больно.
— Нет? Тогда как насчет этого? — Я быстро шлепнул ее ладонью по попе, и она дернулась.
— Ты чудовище, — сказала она и посмотрела на меня с огнем в глазах.
Я ухмыльнулся.
— Я знаю, но я твое чудовище.
Перл не смогла скрыть улыбку.
— Правильно, детка, ты можешь притворяться хорошей девочкой сколько хочешь, но я знаю по-другому, — прошептал я и вошел в нее жестко и глубоко.
Я брал ее во всех позах, о которых фантазировал в течение двух месяцев, пока она спала на моем диване, и крепко держал ее за волосы, когда мы сошлись в мощном оргазме.